Роман Тойб: Человеческий фактор может обрушить Энергостратегию-2050
Москва. Правительство РФ утвердило энергетическую стратегию РФ до 2050 года. Документ включает в себя планы по цифровизации и внедрении искусственного интеллекта, развитию инфраструктуры и логистики, экспортной переориентации, формированию технологического суверенитета, ответу на кадровые и регуляторные вызовы. Насколько актуальны и реалистичны эти действия будут относительно развития нефтесервисного рынка страны нашему изданию рассказал генеральный директор компании ООО «Норд-Сервис», к.т.н., эксперт Агентства нефтегазовой информации Роман Тойб:
- Для нефтесервисного рынка документ содержит как значительные возможности, так и вызовы, которые требуют детального анализа. В целом, многие аспекты Энергетической стратегии до 2050 года не новы и перекликаются с предыдущими инициативами, такими как модернизация НПЗ, развитие Арктики или цифровизация ТЭК. Однако есть нюансы, которые могут сделать этот документ более значимым, несмотря на кажущуюся преемственность.
Ключевыми аргументами на мой взгляд являются, во-первых, контекст санкций и технологического суверенитета. Если раньше импортозамещение было в большей степени декларацией, то сейчас оно стало жизненной необходимостью. Санкции 2022–2024 гг. практически полностью заблокировали доступ к западным технологиям (например, оборудованию для гидроразрыва пласта или подводной добычи), что вынуждает нефтегазовую отрасль РФ ускорять создание собственных решений, как это уже в этом году делает «Газпром нефть».
В Приложении №7 указаны 1500 критических позиций для локализации, включая сейсморазведку и оборудование для СПГ. Если раньше такие планы фактически саботировались ВИНКами из-за доступности импорта, теперь их реализация - вопрос выживания отрасли.
Во-вторых, экспортная переориентация как ответ на изоляцию. Ранее экспорт в Азию был «дополнительным направлением», но сегодня это стратегический приоритет. Проекты вроде «Сила Сибири-2», терминалов СПГ на Дальнем Востоке и Северном морском пути становятся основой экономики. Например, к 2050 году доля СПГ в экспорте газа должна вырасти с 27% (2024) до 55%, что потребует масштабных инвестиций в инфраструктуру и сервисные услуги.
В-третьих, цифровизация как драйвер эффективности. Ранние стратегии делали акцент на «цифру» формально, но сегодня внедрение AI и роботизации - единственный способ компенсировать кадровый дефицит (к 2050 году доля занятых в ТЭК упадет с 4% до 2–3% из-за демографии). Например, «Газпром нефть» уже использует цифровые двойники на 30% месторождений, что сократило затраты на 15–20%.
При этом существуют риски, которые могут обесценить стратегию, среди них: недофинансирование НИОКР, так как, бюджетные расходы на науку в ТЭК составляют менее 1% от выручки (в ведущих западных компаниях - не менее 3–5%). Без увеличения инвестиций локализация превратится в копирование устаревших технологий; бюрократическая инерция - координация между Минэнерго РФ, регионами и компаниями остается слабой. Например, существующие проекты СПГ сталкиваются с задержками из-за согласований и нехватки персонала, стройматериалов и пр.; мировая конъюнктура - если спрос на нефть и газ начнет падать быстрее (например, из-за рецессии мировой экономики), азиатские рынки не компенсируют потери, и амбициозные планы экспорта станут нереалистичными.
Отдельно отмечу проблему кадров. 40% работников ТЭК - сотрудники старше 50 лет. К 2030 году массовый выход на пенсию инженеров советской школы (особенно в геологоразведке и атомной энергетике) создаст «кадровый вакуум».
При этом в 2023 году только 12% выпускников вузов выбрали направления, связанные с ТЭК (для сравнения: в 2010 - 22%). Высокую конкуренцию отрасли составляет IT-сектор: зарплаты junior-инженеров в нефтегазе (80–120 тыс. руб.) проигрывают предложениям IT-стартапов (150–200 тыс. руб.).
Оставляют желать лучшего образовательные программы подготовки кадров: 60% учебных курсов в профильных вузах не включают модули по AI, цифровым двойникам или низкоуглеродным технологиям. Это приводит к разрыву между теорией и практикой: студенты редко имеют доступ к современному оборудованию (например, тренажерам для работы на шельфе или цифровым геонавигационным системам).
В то же время молодежь уезжает из нефтегазовых центров (ХМАО, ЯНАО) в Москву и Петербург. Например, в Сургуте за пять лет население сократилось на 8%. Эмиграция специалистов: после 2022 года до 15% инженеров с опытом работы за рубежом покинули Россию (данные HeadHunter).
Таким образом можно с уверенностью сказать, что кадровая проблема – это «главная мина замедленного действия» для разработанной стратегии. Без решения этой проблемы даже успешная локализация оборудования или строительство новых заводов упрутся в нехватку специалистов, способных этим управлять.
Чтобы избежать коллапса, необходимо провести срочную реформу инженерного образования с фокусом на AI и «цифровые» технологии. Увеличить зарплаты в ТЭК для конкуренции с IT и финтехом. Обязать ВИНКи провести массовую переподготовку кадров через корпоративные академии (по модели «Росатома»).
Если эти шаги не будут реализованы в ближайшие 3–5 лет, Энергостратегия-2050 рискует остаться декларацией, а нефтегазовый сектор - потерять позиции даже на традиционных рынках.