Нам храмы поведают тайны эпох – историк Людмила Секретарь: о жажде познания, именитых соратниках и сложных топонимах

Те, кто хоть раз имел возможность послушать Людмилу Секретарь – на презентации очередной её книги или смотря одно из многочисленных интервью, отмечают, насколько обогащаются их познания в новгородской истории, архитектуре и культуре. Побывав в гостях у редакции газеты «Новгород», Людмила Андреевна рассказала, общение с кем в своё время обогатило её саму, о своём призвании, значимых открытиях и не только.

Краски сопок и волны Амура

Непринуждённость беседы за чашкой чая побуждает пофантазировать и задать отвлечённый вопрос: «Если бы не исследователем новгородской истории и архитектуры, кем бы Вы ещё могли стать?»

– В не меньшей степени меня привлекало изучение языка, древних текстов. Наверное, я могла бы стать хорошим филологом. Некоторое время я даже преподавала в Новгородском пединституте. И всё-таки история победила филологию, – улыбаясь, отвечает заслуженный работник культуры РФ, краевед, исследователь новгородской истории, культуры и архитектуры Людмила Секретарь.

Об истории своей запоминающейся фамилии, доставшейся от супруга, наша собеседница, урождённая Соколова, рассказывает занятный факт:

– Здесь кроется забавная неразбериха. Дед моего мужа был волостным секретарём в Белой Церкви. Во время проходившей там переписи населения на вопрос «Кто?» он вместо того, чтобы представиться, отчего-то назвал должность. Так и случилось переименование.

Детские воспоминания Людмилы Андреевны связаны не с Новгородчиной, притом что оба родителя – из деревни Михеево Мошенского района. Мама впоследствии окончила педагогическое училище в Боровичах, а папа – Боровичское медицинское училище. Сама же наша героиня родилась в городе Рыбинске Ярославской области (тогда – Щербакове). Когда глава семейства был призван на службу в пограничные войска, семья попала на Дальний Восток. Тамошние красоты на всю жизнь отпечатались в памяти.

– Выросла я на Амуре. Вода стала моей стихией – с местными детьми мы очень любили плавать. В тех краях особенная природа. В одном месте мы жили среди сопок, весной и летом они буквально меняли цвета – из-за распускавшегося розового багульника, белых маков. Такая красота! – делится воспоминаниями наша гостья.

Людмила Андреевна Секретарь является лауреатом премии им. И. Е. Забелина. Награждена почётным званием «Заслуженный работник культуры РФ», юбилейной медалью «В память 1150-летия Великого Новгорода», почётными знаками «За заслуги перед Великим Новгородом» и «За заслуги перед Новгородской областью».

Школа, взросление и вот – нужно определяться. В ту пору в Хабаровске, где жила семья, выбор был невелик: посвятить себя можно было автомобильной промышленности, железнодорожному транспорту, педагогике и медицине. Последняя, признаётся Людмила Секретарь, наводила трепет ещё со времён наблюдения за работой отца-фельдшера. Поэтому выбор был сделан в пользу маминого опыта – Людмила поступает в Хабаровский пединститут. Оканчивает, правда, уже новгородский вуз – в 1960 году семья возвращается на родину родителей. Но и в преподавании, отмечает героиня, впоследствии не чувствовала своё призвание:

– Мне всегда хотелось постоянно узнавать что-то интересное, ранее недоступное, ещё не открытое.

Косыгина рука, беседы об искусстве

– Каким Вы помните Новгород, когда приехали сюда?

– Город всё ещё дышал послевоенной разрухой, был неотстроенным. Какое-то время мне довелось жить прямо в учебной аудитории, в которой для нас, студентов, разместили кровати. Позже было построено общежитие, куда мы вскоре заселились. В одном помещении жили впятером, но дружно, весело.

По окончании вуза – год работы по профессии в лицее-интернате № 2 с непростыми воспитанниками. А после – необычный поворот: поиски работы приводят в Новгородский музей. В день первой встречи тогдашний директор Александр Ефимович Максимов проводит потенциальную сотрудницу на крышу Софийского собора. Живой и весёлый рассказ о городе, его уникальных памятниках и истории увлекают Людмилу. Вскоре она становится экскурсоводом.

Придя в Новгородский музей в 1965 году, Людмила Секретарь трудилась вначале экскурсоводом, позже – научным сотрудником исторического, а затем архитектурного отдела.

– Людмила Андреевна, как почувствовали себя в новой профессии? Какими были туристы? Доводилось ли проводить какие-то особенные экскурсии?

– Экскурсионная работа с самого начала пришлась мне по душе. Как и коллектив. Многих я и сегодня вспоминаю с теплотой. В их числе Владимир Владимирович Гормин и Таисия Алексеевна Смирнова.

Туристы же были очень разные. Мне приходилось проводить экскурсии и для крупных политических деятелей, включая министра рыбной промышленности СССР, министра иностранных дел Болгарии. Помню, когда приезжал председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин, нас поставили как консультантов в залах. Он отказался от свиты, был лишь с дочерью и зятем. С нами и другими сотрудниками здоровался за руку и очень уважительно общался. Было интересно наблюдать столь крупного партийного деятеля в такой обстановке.

Но самые интересные встречи в ту пору, по словам Людмилы Секретарь, были с учёными.

– Как по мере работы в музее, сотрудничества с профессионалами трансформировались Ваши знания и представления о Новгороде?

– Именно благодаря этой работе и были заложены особая тяга к познанию, интерес к новгородской истории, культуре, архитектуре. Чего стоят лишь знакомство с Валентином Лаврентьевичем Яниным, дружба с реставраторами.

Ко всему, у нас был клуб любителей искусства, к нам приезжали учёные, которые читали увлекательные лекции. Например, искусствовед, знаток древнерусской архитектуры и фотограф Алексей Ильич Комеч, с которым удалось подружиться. Также вспоминаю Никиту Касьяновича Голейзовского, занимавшегося средневековой философией, филолога и знатока христианской истории и культуры Сергея Сергеевича Аверинцева. Общение с ними открывало много интересного.

Мяч, пленивший академика

В те годы происходит и знакомство с Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым, который, к слову, благословил Людмилу Андреевну на написание её знаменитой книги «Дома, события, люди». К сожалению, издание вышло уже после смерти знаменитого академика.

– Я бывала у него дома на улице Шверника. Помню обыкновенную трёхкомнатную квартиру с кабинетом и уникальной библиотекой. В гостях у него бывали многие. Сам Дмитрий Сергеевич очень любил русскую провинцию, считая необходимым её глубокое изучение, – делится воспоминаниями гостья нашей редакции.

Знакомство с Дмитрием Лихачёвым оказалось значимым для Людмилы Андреевны и её коллег. Всегда вежливое, тихое и непринуждённое общение с ним радовало каждого.

– Он очень помогал нам. Сразу заказал у нас статьи для своего сборника. Помню, когда мы с Людмилой Андреевной Филипповой писали статью о берестяных изделиях, он пришёл в полный восторг, узнав, что наши мастера делают берестяные мячи. Попросил изготовить такой. Очень памятны наши совместные поездки – на остров Липно, в Хутынский и Михайло-Клопский монастыри, где он сделал фотографии и прислал их с автографами в Новгород.

Дмитрий Сергеевич очень любил Новгород и тосковал по нему, о чём не раз высказывался в письмах. Незадолго до своей смерти он побывал здесь по приглашению НовГУ на организованной с ним встрече, а затем поднялся на вал и в последний раз полюбовался на город и его окрестности.

Вся суть – в морфемах

Отработав в музее восемь лет, Людмила Секретарь поступает в аспирантуру, посвящая себя филологии. Этот опыт также увлёк и оказался полезен.

– У меня есть статья об этимологии термина «Детинец». Готовя её, я собрала большой материал, касающийся употребления этого слова в летописях, диалектах. Впоследствии полученные знания в области древнерусского и старославянского языков помогли высказать новую версию о происхождении термина, с которой не согласился даже Валентин Лаврентьевич, – рассказывает Людмила Андреевна.

– Суффикс -ец- в слове «детинец» – это топоформант, обозначающий место. «Детинец» в прямом смысле означает «детиное место». В летописных текстах, относящихся к разным древнерусским городам, под «детинцем» понимали крепость, расположенную внутри поселения. Учитывая, что для древнерусского языка при формировании новых значений слов характерно их образное переосмысление – метафоризация, появился аргумент в пользу версии о переносе прямого значения слова «материнское лоно» – в новое: крепость внутри города с расположенным в ней главным храмом.

Значительно позже, выступая на эту тему с докладом в Третьяковской галерее, Людмила Андреевна внезапно обрела единомышленника в лице сотрудника Института славяноведения Российской академии наук доктора филологических наук Анатоля Фёдоровича Журавлёва.

– Вместе с Верой Павловной Строговой, моим педагогом, мы выпустили книгу «Топонимы Великого Новгорода и окрестностей». Работая над переизданием, мы не могли разгадать с ней происхождение топонима «Хутынь». Уже после смерти Веры Павловны мне стало ясно его значение. Подтверждение удалось найти в одной из летописей, где мне встретилась иная форма топонима – «Хотино». Слово «хоть», от которого он образован, в древнерусском языке имело значение «желание». А значит «Хутынь» – это «желанное место». Чередование же «о» и «у» в безударной позиции характерно для древнерусского языка.

Путём историка

– В 1977 году по приглашению Леонида Егоровича Красноречьева Вы приходите на должность научного сотрудника в Новгородскую специальную научно-реставрационную производственную мастерскую…

– Да, с ней связаны лучшие годы в моей жизни и воспоминания о замечательных коллегах. Леонид Егорович был талантлив во всём: помимо главного дела – реставрации, он хорошо пел, знал наизусть произведения Александра Сергеевича Пушкина, создавал интересные поделки из природных материалов. Всё, что он делал, превращалось в произведения искусства.

Его трудолюбие вызывало восхищение. Доставляло невероятное удовольствие наблюдать, как он работал, и учиться у него. Благодаря феноменальным знаниям новгородской архитектуры он разрабатывал научно обоснованные проекты реставрации памятников, а также воссоздавал графически их первоначальный архитектурный образ.

В числе значимых работ Людмилы Андреевны – «Новгородский Антониев монастырь. Исторические очерки», «Дома. События. Люди», «Новгородская духовная семинария. История в лицах». Самый главный труд – «Монастыри Великого Новгорода и его окрестностей», работа над ним заняла более 20 лет.

– К слову, каково Ваше видение использования исторических памятников в наши дни?

– Очень горько смотреть на памятники, для сохранения которых ничего не предпринимается. Одно из больных мест для меня сейчас – Деревяницкий монастырь. Этот уникальный ансамбль разрушается на глазах. Изначально два каменных храма, не сохранившиеся до наших дней, были построены в XIV веке. Долгое время монастырь был тесно связан с Домом Святой Софии – туда уходили на покой новгородские архиепископы. Знакомый нам ныне ансамбль был построен в начале XVIII века. Двустолпная конструкция главного Воскресенского собора встречается редко в русской архитектуре. В изящном декоративном оформлении фасадов чувствуется работа мастеров Русского Севера.

Официально монастырь находится в федеральной собственности, но при этом не внесён в реестр ЮНЕСКО. Разрушение подобных объектов недопустимо.

– Над чем Вы трудитесь сегодня?

– Пишу воспоминания о работе в музее, реставрационной мастерской, о коллегах и встречах с интересными людьми. Недавно подготовила текст путеводителя по Юрьеву монастырю. Также пишу статью об историке архитектуры и археологе Михаиле Константиновиче Каргере, с которым также довелось работать.

«Чтобы проанализировать документ и суметь вплести его в историческую канву, нужно хорошо знать эпоху, к которой ты обращаешься».

– У Вас есть любимые места в Великом Новгороде?

– Да. Это, конечно же, старая часть города и Детинец.

– Что бы Вы пожелали тем, кто только подступается к изучению истории, культуры или архитектуры Новгородчины?

– Для историка самое важное – умение работать с документами, в том числе научиться анализировать и систематизировать собранный материал при глубоком погружении в тему исследования. И, конечно, любить дело, которым ты занимаешься.

Ксения Пугач

Фото:Людмила Степико