Комментарии 0
...комментариев пока нет
Скромное обаяние углепрома
Стартовала последняя неделя лета, которая пройдёт традиционно под знаком Дня шахтёра — главного профессионального праздника угольного Кузбасса
Для начала — хорошая новость. Их сейчас остро не хватает, особенно в “знаковой” для нашего региона отрасли.
К исходу лета подорожал, наконец, уголь, отправляемый на экспорт — основной источник валютных и налоговых поступлений.
Стоимость коксующегося угля выросла на 1,7 — 4,3% за неделю, радует горняков “Коммерсант”, ссылаясь на повышение котировок в Китае и погодные проблемы в Австралии. Хотя и оговариваясь, что “укрепление цен на металлургическое топливо вряд ли будет долгосрочным”. Но оно “может позволить российским экспортерам нарастить поставки в Индию, Южную Корею и Японию”.
Повод для пессимизма: Индия наращивает выпуск стали слишком медленно, а в Китае и вовсе ожидается сокращение выпуска сталелитейной продукции.
Энергетические угли на азиатском рынке в августе также подорожали из-за погодных аномалий: жара в Китае и его окрестностях способствовала излишкам потребления электроэнергии на работу кондиционеров, а отгрузки угля из Индонезии застопорились в результате проливных дождей. Чем не преминули воспользоваться российские поставщики.
“Цены на российский уголь в портах Дальнего Востока выросли на 6,1%, до $66,4 за тонну”, — удовлетворенно отмечает издание. Аналитики надеются, что резких падений цен на энергоносители в ближайшие месяцы не случится. Хотя и не исключают неприятных неожиданностей, к которым приучили нас последние годы.
66,4 доллара за тонну — цена, конечно, неплохая, если сравнивать её с “дном” в 60 долларов. Но, к примеру, год назад, в августе 2024-го, та же тонна в тех же портах стоила на 20 долларов дороже. Падение цен на четверть — не хухры-мухры, особенно если к этому присовокупить “переукрепленный” рубль, что для экспортеров — вострый нож, фигурально выражаясь.
На этом радостные новости к горняцкому празднику заканчиваются. Остаются умеренно позитивные. Как в анекдоте про мамашу-оптимистку, встречающую мужа словами: “Как ты знаешь, у нас четыре ребёнка. Так вот, двое из них сегодня не сломали ни рук, ни ног”.
Так вот, на днях стало известно, что угольная компания “Распадская” за первое полугодие наработала чистый убыток в размере 199 миллионов долларов США, в сравнении с январём — июнем 2024 года он увеличился вдвое.
Как сообщила пресс-служба компании, по итогам первого полугодия “Распадская” сократила добычу угля на 10% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (с 9,9 миллиона тонн до 8,9 миллиона). А объем продаж сократился на 10%, до 6,4 миллиона тонн угольной продукции.
В чем тут умеренный позитив? В том, что предприятие хотя бы не закрылось, оно продолжает худо-бедно работать, сохраняя трудовой коллектив. С надеждой, видимо, на то, что погодные катаклизмы в Азии позволят сохранить повышенный спрос и, соответственно, приемлемые цены на “чёрное золото”.
Да и множество других угледобывающих предприятий избегают пока самоликвидации, с сокращениями персонала, переводя своих работников на сокращенную неделю и “выгоняя” в вынужденные отпуска. Благо лето способствует умиротворению и “расслабухе”. Но за летом наступает осень — время, когда “в небе жгут корабли”…
А вот шахта “Спиридоновская”, похоже, обречена. Нет, глава правительства Кузбасса Андрей Панов таких высказываний себе не позволяет. Более того, он выражает сдержанный оптимизм и уверяет, что “ситуация находится на особом контроле”, а “руководству предприятия поручено проработать… дальнейшие действия по сохранению производства”.
Однако оговаривается, что “трудоустроено на предприятии 343 человека, процесс сокращения продолжается”. А размер задолженности за июнь “составляет 82 миллиона рублей”.
Тем временем количество приостановивших деятельность предприятий угольной промышленности в Кемеровской области увеличилось с 10 до 15, сообщает ТАСС со ссылкой на министерство угольной промышленности региона. Напоминая, что на начало лета в Кузбассе числились закрытыми две шахты и восемь разрезов.
То есть число предприятий, которые уже не в состоянии работать, выросло за летние месяцы в полтора раза, преимущественно за счёт шахт. Шесть шахт и девять разрезов на данный момент бездействуют. Не самая, конечно, радостная новость в преддверии Дня шахтёра. Но какие времена, такие и новости…
А еще на днях появилась информация о том, что “доставка кузбасского угля в Индию через Казахстан и Туркменистан признана экономически нецелесообразной”.
Это, собственно, было очевидно и год назад, когда в экспериментальном порядке пара составов с кузбасским углём была отправлена не в привычном восточном, а в южном направлении. Взять калькулятор и прикинуть расходы на транспортировку и прочие накладные расходы — задачка для четвёртого класса средней школы. Но нет, наши чиновники не ищут легких путей и проверяют теорию практикой.
Как сообщалось в 2024 году, первые два состава с углём Кузбасса в Индию проследовали по восточной ветке коридора через Казахстан и Туркменистан до иранского порта Бендер-Аббас. На туркмено-иранской границе уголь перегрузили в вагоны колеи 1435 мм железных дорог Ирана, затем из порта Бендер-Аббас в Мумбаи его везли по морю.
“Перевозка угля из Кемеровской области в Индию по международному транспортному коридору Север — Юг экономически нецелесообразна”, — признал на прошлой неделе глава правительства Кузбасса Андрей Панов. — “Сроки доставки — больше месяца. По западному маршруту (через Азербайджан) отсутствует железная дорога с Ираном, инфраструктура портов в части приёма и отгрузки угля не развита”.
Видимо, “южная” тема закрыта. Так же, как и “дирижаблевая”.
Напомним, в прошлом году громко заявлялось и о том, что специалисты КузГТУ приступили к разработке проекта по использованию для вывоза угля потребителям с помощью… дирижаблей. С тех пор об использовании воздушного транспорта никто не заикается. Впрочем, и тогда идея кузбасских вундеркиндов рассматривалась исключительно как “завиральная”.
Есть ли будущее у кузбасского угля? Можно ли ожидать роста потребления?
Можно прогнозировать, что при сохранении существующих тенденций в мире перспектива не слишком широкая. В оптимистичном сценарии стоит ожидать умеренного, постепенного сокращения его использования, с постепенным замещением другими видами энергии. В пессимистичном — энергичным вытеснением, с расширением санкций вплоть до полного блокирования.
Анализ динамики производства электроэнергии в Китае — крупнейшем потребителе российского угля — говорит о существенном снижении тепловой энергетики в балансе державы. По данным RenEn, в 2020 году доля ТЭС составляла в мощностях энергосистемы Китая 57 процентов, в то время как по итогам 2024 года — лишь 43 процента (снижение на 14% всего за четыре года). При этом солнечная генерация за те же 4 года приросла более чем вдвое — с 11 до 26%, а ветряная — на четверть — с 13 до 16%.
Конкретно на уголь в 2024 году в Китае пришлось лишь 35,4% производства электроэнергии, что меньше на 4,2 процентных пункта, чем годом ранее.
Растет объём выработки “зелёной” энергии и в других странах, в том числе и в самой России. Задумаешься тут…
И всё же “ставить крест” на угледобыче не стоит. Перспектива, как и четверть века назад, в расширении использования уголька — в углехимии, электротехнике, строительстве, фармацевтике, связи… Однако для всего этого требуется разработка и использование новых технологий, что в условиях изоляции страны маловероятно, скажем так.
Но времена меняются…
Будем надеяться на лучшее. С наступающим, горняки!
Для начала — хорошая новость. Их сейчас остро не хватает, особенно в “знаковой” для нашего региона отрасли.
К исходу лета подорожал, наконец, уголь, отправляемый на экспорт — основной источник валютных и налоговых поступлений.
Стоимость коксующегося угля выросла на 1,7 — 4,3% за неделю, радует горняков “Коммерсант”, ссылаясь на повышение котировок в Китае и погодные проблемы в Австралии. Хотя и оговариваясь, что “укрепление цен на металлургическое топливо вряд ли будет долгосрочным”. Но оно “может позволить российским экспортерам нарастить поставки в Индию, Южную Корею и Японию”.
Повод для пессимизма: Индия наращивает выпуск стали слишком медленно, а в Китае и вовсе ожидается сокращение выпуска сталелитейной продукции.
Энергетические угли на азиатском рынке в августе также подорожали из-за погодных аномалий: жара в Китае и его окрестностях способствовала излишкам потребления электроэнергии на работу кондиционеров, а отгрузки угля из Индонезии застопорились в результате проливных дождей. Чем не преминули воспользоваться российские поставщики.
“Цены на российский уголь в портах Дальнего Востока выросли на 6,1%, до $66,4 за тонну”, — удовлетворенно отмечает издание. Аналитики надеются, что резких падений цен на энергоносители в ближайшие месяцы не случится. Хотя и не исключают неприятных неожиданностей, к которым приучили нас последние годы.
66,4 доллара за тонну — цена, конечно, неплохая, если сравнивать её с “дном” в 60 долларов. Но, к примеру, год назад, в августе 2024-го, та же тонна в тех же портах стоила на 20 долларов дороже. Падение цен на четверть — не хухры-мухры, особенно если к этому присовокупить “переукрепленный” рубль, что для экспортеров — вострый нож, фигурально выражаясь.
На этом радостные новости к горняцкому празднику заканчиваются. Остаются умеренно позитивные. Как в анекдоте про мамашу-оптимистку, встречающую мужа словами: “Как ты знаешь, у нас четыре ребёнка. Так вот, двое из них сегодня не сломали ни рук, ни ног”.
Так вот, на днях стало известно, что угольная компания “Распадская” за первое полугодие наработала чистый убыток в размере 199 миллионов долларов США, в сравнении с январём — июнем 2024 года он увеличился вдвое.
Как сообщила пресс-служба компании, по итогам первого полугодия “Распадская” сократила добычу угля на 10% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (с 9,9 миллиона тонн до 8,9 миллиона). А объем продаж сократился на 10%, до 6,4 миллиона тонн угольной продукции.
В чем тут умеренный позитив? В том, что предприятие хотя бы не закрылось, оно продолжает худо-бедно работать, сохраняя трудовой коллектив. С надеждой, видимо, на то, что погодные катаклизмы в Азии позволят сохранить повышенный спрос и, соответственно, приемлемые цены на “чёрное золото”.
Да и множество других угледобывающих предприятий избегают пока самоликвидации, с сокращениями персонала, переводя своих работников на сокращенную неделю и “выгоняя” в вынужденные отпуска. Благо лето способствует умиротворению и “расслабухе”. Но за летом наступает осень — время, когда “в небе жгут корабли”…
А вот шахта “Спиридоновская”, похоже, обречена. Нет, глава правительства Кузбасса Андрей Панов таких высказываний себе не позволяет. Более того, он выражает сдержанный оптимизм и уверяет, что “ситуация находится на особом контроле”, а “руководству предприятия поручено проработать… дальнейшие действия по сохранению производства”.
Однако оговаривается, что “трудоустроено на предприятии 343 человека, процесс сокращения продолжается”. А размер задолженности за июнь “составляет 82 миллиона рублей”.
Тем временем количество приостановивших деятельность предприятий угольной промышленности в Кемеровской области увеличилось с 10 до 15, сообщает ТАСС со ссылкой на министерство угольной промышленности региона. Напоминая, что на начало лета в Кузбассе числились закрытыми две шахты и восемь разрезов.
То есть число предприятий, которые уже не в состоянии работать, выросло за летние месяцы в полтора раза, преимущественно за счёт шахт. Шесть шахт и девять разрезов на данный момент бездействуют. Не самая, конечно, радостная новость в преддверии Дня шахтёра. Но какие времена, такие и новости…
А еще на днях появилась информация о том, что “доставка кузбасского угля в Индию через Казахстан и Туркменистан признана экономически нецелесообразной”.
Это, собственно, было очевидно и год назад, когда в экспериментальном порядке пара составов с кузбасским углём была отправлена не в привычном восточном, а в южном направлении. Взять калькулятор и прикинуть расходы на транспортировку и прочие накладные расходы — задачка для четвёртого класса средней школы. Но нет, наши чиновники не ищут легких путей и проверяют теорию практикой.
Как сообщалось в 2024 году, первые два состава с углём Кузбасса в Индию проследовали по восточной ветке коридора через Казахстан и Туркменистан до иранского порта Бендер-Аббас. На туркмено-иранской границе уголь перегрузили в вагоны колеи 1435 мм железных дорог Ирана, затем из порта Бендер-Аббас в Мумбаи его везли по морю.
“Перевозка угля из Кемеровской области в Индию по международному транспортному коридору Север — Юг экономически нецелесообразна”, — признал на прошлой неделе глава правительства Кузбасса Андрей Панов. — “Сроки доставки — больше месяца. По западному маршруту (через Азербайджан) отсутствует железная дорога с Ираном, инфраструктура портов в части приёма и отгрузки угля не развита”.
Видимо, “южная” тема закрыта. Так же, как и “дирижаблевая”.
Напомним, в прошлом году громко заявлялось и о том, что специалисты КузГТУ приступили к разработке проекта по использованию для вывоза угля потребителям с помощью… дирижаблей. С тех пор об использовании воздушного транспорта никто не заикается. Впрочем, и тогда идея кузбасских вундеркиндов рассматривалась исключительно как “завиральная”.
Есть ли будущее у кузбасского угля? Можно ли ожидать роста потребления?
Можно прогнозировать, что при сохранении существующих тенденций в мире перспектива не слишком широкая. В оптимистичном сценарии стоит ожидать умеренного, постепенного сокращения его использования, с постепенным замещением другими видами энергии. В пессимистичном — энергичным вытеснением, с расширением санкций вплоть до полного блокирования.
Анализ динамики производства электроэнергии в Китае — крупнейшем потребителе российского угля — говорит о существенном снижении тепловой энергетики в балансе державы. По данным RenEn, в 2020 году доля ТЭС составляла в мощностях энергосистемы Китая 57 процентов, в то время как по итогам 2024 года — лишь 43 процента (снижение на 14% всего за четыре года). При этом солнечная генерация за те же 4 года приросла более чем вдвое — с 11 до 26%, а ветряная — на четверть — с 13 до 16%.
Конкретно на уголь в 2024 году в Китае пришлось лишь 35,4% производства электроэнергии, что меньше на 4,2 процентных пункта, чем годом ранее.
Растет объём выработки “зелёной” энергии и в других странах, в том числе и в самой России. Задумаешься тут…
И всё же “ставить крест” на угледобыче не стоит. Перспектива, как и четверть века назад, в расширении использования уголька — в углехимии, электротехнике, строительстве, фармацевтике, связи… Однако для всего этого требуется разработка и использование новых технологий, что в условиях изоляции страны маловероятно, скажем так.
Но времена меняются…
Будем надеяться на лучшее. С наступающим, горняки!