«Трейсинг» активов или арестный залог? Об обращении взыскания на имущество компаний, подконтрольных обвиняемым по уголовным делам.

Не так давно от имени ФССП России в Мещанский суд Москвы было подано 13 исков «об обращении в доход государства движимого и недвижимого имущества» бывшего владельца банка «Югра» Алексею Хотину и связанных с ним структур. Предмет иска взят с сайта Мещанского суда. А о самой ситуации не так давно писали Ведомости.

Я исхожу из того, что по искам об обращении в доход государства истцом не может быть ФССП России и, вероятно, это иски об обращении взыскания на имущество компаний, на имя которых оформлено имущество, которое приставы намерены признать фактически принадлежащим А. Хотину как реальному бенефициару. Так, ответчиками указаны более 50 компаний, которые владеют (полностью или частично) объектами коммерческой недвижимости».

Ранее подобным способом «изымали» Торговый центр «Наутилус» на Лубянке (см. об этом публикацию Ведомостей) и Торговый центр «Сфера» на Новом Арбате (публикация). 

В обоих случаях по искам гражданских истцов, чьи денежные требования были удовлетворены в рамках уголовного дела и дела о субсидиарной ответственности соответственно, обращалось взыскание на имущество, принадлежащее ООО «ТДН» (торговый дом Наутилус) и ООО «Сфера». 

Аналогичная ситуация была предметом рассмотрения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ при вынесении Определения от 29.08.2022 №308-ЭС22-4568. 

В данном споре КЭС ВС РФ подтвердила возможность изъятия (исключения из конкурсной массы) имущества, оформленного на подконтрольное обвиняемому юридическое лицо, сославшись на наличие неотмененного судебного акта по уголовному делу, которым установлено, что фактическим собственником спорного имущества является именно обвиняемый.

Десятью годами ранее решением Мещанского суда Москвы от 31.01.2012 по делу № 2-1427/2012 года были удовлетворены исковые требования Компании «Дейлмонт Лимитед» к Сенаторову А.Г. и группе юридических лиц об обращении взыскания на имущество, принадлежащее этим юридическим лицам. 

Это был первый из известных лично мне случаев. За последующие 10 лет сложилась концепция номинальных собственников и были выработаны подходы, позволяющие в рамках банкротного процесса включать в конкурсную массу должника имущества, формально оформленного на третьих лиц. Правовые основания такого включения прослеживаются на уровне практики Верховного суда по банкротным делам и в основном применительно к родственникам и детям должников и КДЛов.

Тем временем сформировался подход, позволяющий вне рамок дела о банкротстве обращать взыскание на имущество, формально оформленного на подконтрольное должнику юрлицо. Обычно по искам не вполне обычных истцов на весьма незаурядные суммы. 

А с учетом того, что вышеуказанные споры рассматривались в судах общей юрисдикции, выявить конкретные правовое мотивы принятия указанных решений довольно сложно.

При этом интересно проследить правовые позиции судов на примере казуса о Торговом центре «Наутилус»:

1. Чертановский районный суд г. Москвы по делу № 2-2062/2023 со ссылкой на приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 10.03.2020 г. по уголовному делу №1-1/2020 указал, что «фактическим собственником недвижимого имущества — нежилого помещения, площадью 6572,1 кв. м., кадастровый номер № 36648, регистрационный номер № 77-01/30- 457/2003-851, является «…». Титульное владение объектом недвижимости ООО «ТДН» является номинальным и носит форму вуалирования (!) «…» преступной деятельности.
2. Московский городской суд в апелляционном определении от 14 августа 2023 года, отменяя решение суда нижестоящей инстанции указал, что «право собственности ООО «ТДН» на указанное имущество не оспорено, указание в резолютивной части приговора суда о сохранении ареста на указанное имущество, наложенного в рамках уголовного дела в отношении фио, как на принадлежащее ему, не подтверждает в соответствии с требованиями законодательства право собственности фио на него».
3. При кассационном обжаловании судебный акт апелляционной инстанции был отменен, дело направлено на новое рассмотрение. В связи с отсутствием в публичном доступе, мотивы решения суда кассационной инстанции нам не известны.

В связи с изложенным, предлагаю порассуждать о возможных правовых решениях данных казусов. 

Одну лишь ссылку на наличие вступившего в законную силу судебного по уголовному делу считаю вовсе не достаточной. Ведь наложение ареста в порядке ст. 115 УПК РФ носит охранительную, а не правоустанавливающую функцию. Более того, применительно к ст. 61 ГПК РФ, 69 АПК РФ приговор суда при разрешении гражданского дела имеет преюдициальное значение только по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом.

Вв рамках обсуждения казуса по вышеуказанному делу (Определение ВС РФ от 29.08.2022 №308-ЭС22-4568)  выражена мысль о том, что раз уголовный суд наложил арест на спорное имущество, то истец по удовлетворенному в рамках уголовного дела гражданскому иску имеет тот самый арестный залог. И через эту концепцию можно обосновать, почему он (гражданский истец по уголовному делу в отношении бенефициара) получает право обратить взыскание на имущество, оформленное на подконтрольное бенефициару лицо. Потому что это имущество через механизм арестного залога оказывается в залоге у такого гражданского истца. И тогда обращение взыскание на это имущество есть не что иное, как обращение взыскания на залог. 

Достаточно изящное решение, для воплощения в практику которого нужно, чтобы суды согласились с существованием арестного залога хотя бы в случаях наложения арестов по уголовному делу (есть же практика предоставления такого приоритета для налогового органакак публичного кредитора).Хоть практика эта очень спорная, если не сказать дикая. 

Заслуживает внимание и вытекающая из концепция «конструктивного траста»С.Будылина идея «обратного пронзания» корпоративной вуали. Так, можно обратить взыскание на имущество бенефициара по долгам его подконтрольного лица, и это будет классическое, «прямое пронзание» корпоративной вуали. А можно допустить и «обратное пронзание», когда по долгам бенефициара взыскание обращается на имущество, оформленное на имя подконтрольного лица («трастового собственника»).

Но хотелось бы обратить внимание на еще одно возможное решение (как минимум, в части взыскания убытков, причиненных преступлением) – это концепция трейсинга (англ. tracing - прослеживание), то есть перенесение права, существовавшего в отношении одного объекта, на другой.

Примером трейсинга в российском право порядке может являться:

-  Эластичность залога (п. 2 ст. 334 ГК РФ). Залог распространяется не только в том числе на имущество, в которое «превратился» залог. Например, на страховую сумму при уничтожении залога, на вырученные от несогласованной продажи заложенного движимого имущества деньги, и даже на приобретенную за счет этих денег новую вещь. 

- Признание имущества каждого из супругов их совместной собственностью (ст. 37 СК РФ). В результате того, что за счет вклада одного из супругов имущество, ранее принадлежащее другому, улучшилось и видоизменилось, происходит «смешение имущественных масс» каждого из супругов. И собственность первого супруга, вложившегося в улучшения, как бы «переносится» на улучшенную вещь. Таким образом собственность становится общей.

- Признание единоличной собственности на имущество, приобретенное хотя и во время брака, но на личные средства одного из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак (пункте 15 постановления Пленума ВС РФ от 5 ноября 1998 г. №15. В этом случае имеет место обособление имущественной массы, принадлежащей одному из супругов до брака. И какие бы превращения ни претерпевало содержимое этой имущественной оболочки в период брака (деньги превращаются в вещи и обратно), право индивидуальной добрачной собственности на это содержимое сохраняется. 

Применительно к доходам, полученным преступным путем, следует обратить внимание на абз. 2 пункта 2 ст. 45 СК РФ, а именно: если приговором суда установлено, что общее имущество супругов было приобретено или увеличено за счет средств, полученных одним из супругов преступным путем, взыскание может быть обращено соответственно на общее имущество супругов или на его часть.

Таким образом, действующее законодательство Российской Федерации предусматривает, что в случае совершения лицом имущественного преступления и приобретения на вырученные от совершения преступления средства имущества, формально получившего статус собственности иного лица, надлежащим гражданско-правовым способом защиты прав потерпевшего от такого преступления поиск конкретного имущества, приобретенного в результате совершения преступления, и обращение на него взыскания.

Как представляется, через механизм аналогии закона можно довольно легко обосновать обращение взыскание на имущество, оформленное на имя юридического лица, но приобретенное за счет средств, похищенных у потерпевшего. 

По сути, достаточно логичным будет этот подход развить и позволить обращать взыскание на имущество, приобретенное на чье бы то ни было имя, если будет доказано, что приобретено это имущество было за счет средств, не только похищенных (т.е. в результате совершения преступления, что установлено приговором), но и изъятых из законного владения прежнего собственника путем совершения недействительных сделок. 

Во всяком случае, когда можно с достаточной очевидностью «пройти по следам» (англ. tracing - прослеживание) имущества, и отследить путь последовательного превращения этого имущества, допустимо отстаивать тезис о том, что это именно то имущество, которое изначально входило в имущественную массу потерпевшего (в широком, общеправовом смысле) и потому никогда не принадлежало тем, на чье имя было оформлено или приобреталось. 

И именно поэтому потерпевший вправе обращаться взыскание на это имущество (хотя по сути он должен бы получить право признать право на данное имущество за собой как на то, во что трансформировалась изначально ему принадлежащая вещь). 

Возвращаясь к вышеприведенной норме п.2 ст. 45 СК РФ, хочется обратить внимание на казус, описанный в Определении КС РФ от 28.06.2022 №1639-О (суд отказал в проверке данной нормы). Гражданин Е., являясь потерпевшим от преступления, совершенного Д., просил обратить взыскание на имущество, купленное в общую совместную собственность Д. и его супруги за счет средств, поступивших от Общества. При том, что данные средства ранее были похищены у Е., а затем внесены подсудимым Д. на счет Общества и израсходованы последним на приобретение спорного имущества, на которое Е. просил обратить взыскание. Суды отказали Е. в его иске, т.к. приговором суда не было установлено, что спорное имущество приобретено за счет средств, ранее похищенных у Е. 

Как представляется, конечно, это результат неудачной юридической логики и не более того. В задачу уголовного суда не входит установление того факта, приобретено ли некое имущество за счет средств, похищенных у потерпевшего, либо нет. И потому в статистическом большинстве случаев буквальное применение данной нормы не имеет перспектив. 

Вместе с тем, применение ее по аналогии, как обосновывающей возможность обращения взыскания на имущество, вошедшего в имущественную массу ответчика вследствие выбытия его (в т.ч. в виде «до превращенния») из имущественной массы взыскателя, представляется перспективным. 

 

Подписывайтесь на мой канал, где я обобщаю 20 летний опыт по разрешению конфликтных и кризисных ситуаций в бизнесе.