Комментарии 0
...комментариев пока нет
Эксперт — о перспективах информационного и цифрового взаимодействия в рамках ЕАЭС
Среди наших инициатив в год председательства Беларуси в ЕАЭС две заслуживают особого внимания: необходимость перехода на новый уровень информационного взаимодействия для принятия эффективных мер против различных деструктивных ресурсов и агрессивных выпадов и активизация взаимодействия государств‑членов в области цифровой трансформации.
ЕАЭС далеко не в последнюю очередь мыслился как сухопутный транзитный коридор между Китаем и Европой: встраивание в гигантский товарооборот между этими глобальными центрами обещало как минимум окупаемость инфраструктурных инвестиций, а как максимум — их высокую прибыльность. Последнее стало реальным после того, как была достигнута договоренность о сопряжении ЕАЭС и китайской инициативы «Пояс и путь».
И для того чтобы в перспективе не возникало проблем с ЕС, в основу ЕАЭС были положены те же самые «четыре свободы», которые по идее должны служить фундаментом Евросоюза: свобода перемещения товаров, людей, капиталов и услуг. Изначально, впрочем, эти принципы, работающие исключительно в пользу корпораций, предполагалось сбалансировать с принципами, которые бы позволили и государствам реализовывать свои интересы. В ЕАЭС акцент был сделан на экономической составляющей, а политику отодвинули на задний план.
Это новая реальность для ЕАЭС. И одна из задач сегодняшнего дня — поиск собственных смыслов с учетом меняющейся ситуации в мире. А это без политики, понятно, не решается.
Здесь еще нужно понимать, что существует серьезная зависимость некоторых постсоветских стран от Запада. Для этого достаточно посмотреть на кабальные условия для национальных государств работы с отдельными иностранными компаниями.
При этом внешнее давление порой дополняется внутренним, «снизу»: радикальный исламизм как явление никто не отменял в некоторых постсоветских странах, прозападные НГО его де‑факто культивируют, а его влияние прямо пропорционально разрыву в благосостоянии в странах. Иными словами, некоторые государства в нашем регионе сегодня крайне ограничены в маневре. В этом контексте приемлемой для многих возможной стратегией остается инкрементализм, «наполнение мехов новым вином», — это когда де‑факто принимаются решения, которые, формально вписываясь в прежние рамки, расширяют их, при этом их целесообразность бесспорна. Так, на своем прежнем посту в ЕАЭС нынешний Госсекретарь Союзного государства Сергей Глазьев продемонстрировал успешность подобного курса, сумев внедрить в ЕАЭС промышленную политику как направление деятельности.
Активизация же сотрудничества по цифре побуждает задуматься о подходе к еще одной проблеме, которую предстоит решать. Следующий за алгоритмами уровень — это системная архитектура, которая на сегодня остается фактической монополией Запада.
При этом возможности подготовки системных архитекторов, соответствующая школа и наработки у Беларуси и России есть, но вплоть до последнего времени оставались невостребованными: обучающиеся на программиста предпочитали получать «короткие» прикладные знания, по сути, становясь тестировщиками, «IT‑пролетариатом».
Это обеспечивало хорошую зарплату и полагалось вполне достаточным. Теперь эта ниша быстро закрывается: функции «пролетариата» динамично берет на себя ИИ, прилично зарабатывать на минимуме знаний дальше не получится. А вот элита IT‑сообщества, системные архитекторы — огромный дефицит не только в рамках ЕАЭС, но и во всем мире, и ИИ эту проблему решить в принципе не может.
В этом контексте инициативы Беларуси системны, злободневны и ориентированы на очевидную прагматику, в силу чего руководство стран ЕАЭС относится к ним серьезно.
При этом мощным аргументом в пользу белорусских предложений является сам факт наличия Союзного государства, в рамках которого тестируется и успешно реализуется огромное количество совместных инициатив: багаж реализованных решений — лучший аргумент, который подкрепляет делаемые Беларусью предложения.
АТРИБУТ СУВЕРЕНИТЕТА
Говоря и об активизации цифрового взаимодействия, нужно понимать, что в новой реальности способность формировать собственные смыслы становится неотъемлемым атрибутом суверенитета, без них лакуна будет заполнена чужими нарративами. И это тем более актуально в период, когда идеологемы все в большей степени формируются цифровыми алгоритмами: те предлагают готовое решение еще до того, как проблема успела быть понятой. Китай, осознав этот факт, уже несколько лет назад национализировал алгоритмы, поставив их под этический контроль КПК. Нечто подобное предстоит и нам: ЕАЭС необходимо заняться этой проблемой, и взаимодействие в области цифровой трансформации — подход к ее решению.
ВАЖНО!
Будет логичным, если Беларусь в рамках своего председательства в ЕАЭС продолжит идти по пути реализации этого потенциала: цифровой суверенитет — та цель, которая может быть одобрена в рамках сегодняшней системы принятия решений в ЕАЭС.
Кирилл КОКТЫШ, доктор политических наук
Акцент на экономике
Надо понимать, что ЕАЭС возник еще в эпоху, когда полагалось, что правила игры стабильны, а Запад их придерживается безотносительно к своей собственной выгоде и намерен их соблюдать даже тогда, когда они будут выгодны исключительно другим игрокам.ЕАЭС далеко не в последнюю очередь мыслился как сухопутный транзитный коридор между Китаем и Европой: встраивание в гигантский товарооборот между этими глобальными центрами обещало как минимум окупаемость инфраструктурных инвестиций, а как максимум — их высокую прибыльность. Последнее стало реальным после того, как была достигнута договоренность о сопряжении ЕАЭС и китайской инициативы «Пояс и путь».
И для того чтобы в перспективе не возникало проблем с ЕС, в основу ЕАЭС были положены те же самые «четыре свободы», которые по идее должны служить фундаментом Евросоюза: свобода перемещения товаров, людей, капиталов и услуг. Изначально, впрочем, эти принципы, работающие исключительно в пользу корпораций, предполагалось сбалансировать с принципами, которые бы позволили и государствам реализовывать свои интересы. В ЕАЭС акцент был сделан на экономической составляющей, а политику отодвинули на задний план.
Политика, выгода и смыслы
ЕС доказал, что может плевать и на свою выгоду, и на собственные экономические принципы, когда они идут вразрез с его политическими целями. Во имя их он может совершить даже экономическое самоубийство — так, сегодня, после отказа от «северных потоков» и дешевых энергоносителей, Еврокомиссия рассматривает введение санкций против Китая. Объяснение этому весьма простое: судьба нынешних европейских элит не связана с европейской территорией, они продолжают мыслить в рамках глобального мира, в центре которого до прихода к власти Президента Трампа были США. И в рамках глобального мира благосостояние Европы — вовсе не цель, а ресурс, которым вполне можно пожертвовать.Это новая реальность для ЕАЭС. И одна из задач сегодняшнего дня — поиск собственных смыслов с учетом меняющейся ситуации в мире. А это без политики, понятно, не решается.
Здесь еще нужно понимать, что существует серьезная зависимость некоторых постсоветских стран от Запада. Для этого достаточно посмотреть на кабальные условия для национальных государств работы с отдельными иностранными компаниями.
При этом внешнее давление порой дополняется внутренним, «снизу»: радикальный исламизм как явление никто не отменял в некоторых постсоветских странах, прозападные НГО его де‑факто культивируют, а его влияние прямо пропорционально разрыву в благосостоянии в странах. Иными словами, некоторые государства в нашем регионе сегодня крайне ограничены в маневре. В этом контексте приемлемой для многих возможной стратегией остается инкрементализм, «наполнение мехов новым вином», — это когда де‑факто принимаются решения, которые, формально вписываясь в прежние рамки, расширяют их, при этом их целесообразность бесспорна. Так, на своем прежнем посту в ЕАЭС нынешний Госсекретарь Союзного государства Сергей Глазьев продемонстрировал успешность подобного курса, сумев внедрить в ЕАЭС промышленную политику как направление деятельности.
Системная архитектура
Приоритеты, обозначенные Президентом Александром Лукашенко на время нашего председательства в ЕАЭС, в полной мере соответствуют, говоря научным языком, политике инкрементализма. Так, предложение о совместной борьбе с деструктивными ресурсами апеллирует к инстинктам самосохранения стран, поскольку те в случае своего согласия получат легитимное основание для ограничения функционирования заведомо подрывных НГО.Активизация же сотрудничества по цифре побуждает задуматься о подходе к еще одной проблеме, которую предстоит решать. Следующий за алгоритмами уровень — это системная архитектура, которая на сегодня остается фактической монополией Запада.
При этом возможности подготовки системных архитекторов, соответствующая школа и наработки у Беларуси и России есть, но вплоть до последнего времени оставались невостребованными: обучающиеся на программиста предпочитали получать «короткие» прикладные знания, по сути, становясь тестировщиками, «IT‑пролетариатом».
Это обеспечивало хорошую зарплату и полагалось вполне достаточным. Теперь эта ниша быстро закрывается: функции «пролетариата» динамично берет на себя ИИ, прилично зарабатывать на минимуме знаний дальше не получится. А вот элита IT‑сообщества, системные архитекторы — огромный дефицит не только в рамках ЕАЭС, но и во всем мире, и ИИ эту проблему решить в принципе не может.
Прагматизм предложений
Плюсом является то, что предложения, связанные с цифровым суверенитетом, звучат от имени Беларуси: ее авторитет на постсоветском пространстве огромен, а значит, привычные схемы торпедирования фундаментальных решений ЕАЭС, из которых исходят многочисленные НГО, окажутся просто неприменимы.В этом контексте инициативы Беларуси системны, злободневны и ориентированы на очевидную прагматику, в силу чего руководство стран ЕАЭС относится к ним серьезно.
При этом мощным аргументом в пользу белорусских предложений является сам факт наличия Союзного государства, в рамках которого тестируется и успешно реализуется огромное количество совместных инициатив: багаж реализованных решений — лучший аргумент, который подкрепляет делаемые Беларусью предложения.
АТРИБУТ СУВЕРЕНИТЕТА
Говоря и об активизации цифрового взаимодействия, нужно понимать, что в новой реальности способность формировать собственные смыслы становится неотъемлемым атрибутом суверенитета, без них лакуна будет заполнена чужими нарративами. И это тем более актуально в период, когда идеологемы все в большей степени формируются цифровыми алгоритмами: те предлагают готовое решение еще до того, как проблема успела быть понятой. Китай, осознав этот факт, уже несколько лет назад национализировал алгоритмы, поставив их под этический контроль КПК. Нечто подобное предстоит и нам: ЕАЭС необходимо заняться этой проблемой, и взаимодействие в области цифровой трансформации — подход к ее решению.
ВАЖНО!
Будет логичным, если Беларусь в рамках своего председательства в ЕАЭС продолжит идти по пути реализации этого потенциала: цифровой суверенитет — та цель, которая может быть одобрена в рамках сегодняшней системы принятия решений в ЕАЭС.
Кирилл КОКТЫШ, доктор политических наук