По указу императора он должен был стать начальником Омской области, но судьба распорядилась непредсказуемо. Военачальник Михаил Леонтьевич Булатов по указу императора оказался вторым по счету начальником Омской области. Он принимал участие во всех войнах Российской империи конца XVIII – начала XIX века, получил больше 20 боевых ранений. Но на самом деле послужить в этой должности ему не пришлось. По императорскому указу от 18 февраля 1825 года Булатов был назначен начальником Омской области, но еще 15 февраля 1825 года он скончался в Омске «от апоплексического удара». А указ был доставлен и зарегистрирован в журнале главного управления Западной Сибири лишь 9 апреля 1825 года — почта тогда работала медленно.
По семейному преданию, генерал принадлежал к древнему роду царя Булата, выходца из Золотой Орды, и приходился внуком Сименону Бекбулатовичу – несостоявшемуся претенденту на русский престол. Будущий герой родился в дворянской семье в 1760 г., в деревне Гудово Рязанской губернии. Военную службу начал в 16 лет, в лейб-гвардии Измайловского полка. Более полувека Михаил Леонтьевич служил в русской армии и воевал под командованием Потёмкина, Суворова, Прозоровского, Каменского, Кутузова.
Портрет М.Л. Булатова. Фотография из фондов ГИАОО
Послужной список М.Л. Булатова поистине впечатляет. В 1781 г. он был выпущен поручиком во Владимирский пехотный полк, а в 1783 г. уже в чине капитана был переведен в Ладожский пехотный полк. К 1797 г. дослужился до чина полковника, а через два года стал генерал-майором. В 1788 г. был зачислен в Генеральный штаб, а спустя девять лет – в Свиту по квартирмейстерской части.
Во всех военных кампаниях проявлял мужество и героизм. В 28 сражениях получил 27 ранений. Участвовал в стычках с горцами на Кавказе (1783-1785 гг.), русско-турецких войнах (1787-1791 и 1806-1811 гг.). С отличием действовал при осаде Очакова (1788 г.) и штурме Измаила (1790 г.). Участник польских кампаний 1792 и 1794 гг. Участник войны с французами 1806-1807 гг. В ходе русско-шведской войны 1808-1809 гг. получил три огнестрельных ранения (одна из пуль прошла рядом с сердцем) и попал в шведский плен. Случилось это во время сражения у Револакса. Кстати, оно вошло в военную историю, как один из замечательных примеров героизма русских солдат и офицеров.
Напомним читателям, что основной целью той войны было присоединение к Российской империи Финляндии, находившейся в то время под властью Шведской короны. Неслучайно современники называли войну 1808-1809 гг. «Финской». В январе 1808 г. русский корпус графа Ф.Ф. Буксгевдена в составе трех дивизий – Н.А. Тучкова 1-го, П.И. Багратиона и А.И. Горчакова (всего 26 000 человек при 117 орудиях) сосредоточился на границе с Финляндией. 9 февраля, без объявления войны, русские войска перешли границу и двинулись вперёд тремя дивизионными колоннами. Вплоть до апреля 1808 г. военное счастье целиком находилось на стороне русских войск. Генерал Буксгевден с главными силами осадил важнейший опорный пункт шведов в Финляндии – Свеаборг, блокировав в нём около трети всех шведских войск. Дивизии Багратиона и Тучкова преследовали противника, отступавшего на север. В марте русскими были заняты Аландские острова и остров Готланд.
Однако с наступлением весны положение резко ухудшилось. В апреле шведы нанесли ряд поражений русским отрядам под Сикаиоки, Револаксом и Пулхило. В бою под Сикаиоки отряд генерала Кульнева отступил, понеся значительные потери. А вот отряды полковника Обухова под Пулхило и генерал-майора Булатова под Револаксом были уничтожены полностью, а их командиры тяжелоранеными попали в плен. Наибольший общественный резонанс получило «Револакское дело», в котором отряд генерал-майора Михаила Леонтьевича Булатова потерял около 500 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен, а также потерял три орудия и два батальонных знамени. Император Александр I лично приказал строго разобраться в этом деле и наказать виновных. Под суд попали офицеры и генералы русской армии, связанные с Револакской неудачей, среди них был и вернувшийся из шведского плена М.Л. Булатов.
Во время того памятного боя Михаил Леонтьевич отдал свою генеральскую лошадь простому солдату, послав его с последним донесением. Сам же остался с солдатами. Получив семь ран, истекая кровью, он не покинул поле битвы.
Из фондов Омской государственной областной научной библиотеки имени А.С. Пушкина
Позднее Михаил Леонтьевич, объясняя обстоятельства своего пленения, так описывал тот бой 15 апреля 1808 г.:
«…Во время, как приказывал наводить единорога на неприятельское отделение, прострелен пулею из левого боку в правый навылет и вскоре ранен еще в руку; жестокость ран моих поколебала было некоторых из солдат, но когда увидели, что сношу их терпеливо, занимаюсь по-прежнему распоряжением, и уверением, что получил только одну контузию, возвратилась у всех твердость и все кричали: «Готовы победить или умереть!» Действия были довольно продолжительны и, может быть, не так скоро еще кончились; но когда ожидаемая часть шведов подошла в меру, и выстрелом картечным из единорога вдруг убито несколько человек, отчего фронт стал реже и зашатался, что хорошую предвозвещало нам удачу, - я построил уже роту и все готово было с полным стремлением на них ударить, как со словом «в штыки!» (я) прострелен пулею ж в грудь навылет и упал замертво, между батареей и ротой храбрых офицеров и солдат моих; тогда оставило многих мужество, рушилось устройство и все приняло другой вид: лучшие офицеры и солдаты убиты, ранены или взяты в плен, а остальные нашли способ, через лес и без дороги, пройти к дивизии. Отряд мой был, конечно, мал для сопротивления вчетверо сильнейшему неприятелю, на него наступившему…».
Шведский главнокомандующий граф Мориц Клингспор запретил убивать горсточку оставшихся в живых русских. «Эти люди принадлежат славе, служат примером и по качеству геройского подвига составляют общее сокровище всех царств и всех народов!» — сказал он, пораженный мужеством русских.
Последствия сражения известны. Замертво поднятый шведскими офицерами Булатов был на плащах перенесен в более спокойное для раненого помещение, а затем отправлен в Стокгольм, где в присутствии самого короля Швеции его прооперировали. Врачи достали из его груди пулю, находившуюся рядом с сердцем. Из Стокгольма, по выздоровлении, Михаила Леонтьевича отправили в Норкепинг. После выздоровления Булатову была предложена свобода с условием не воевать против шведов и их союзников. Однако он отказался. Тогда Густав Адольф IV, поражённый стойкостью и честью русского генерала, написал ему письмо, разрешающее выезд из Швеции безо всяких условий!
Переговоры об освобождении Булатова из плена длились довольно долго, и только почти через год он был освобождён. В 1809 г. Михаил Леонтьевич возвращается из шведского плена. Он был оправдан военным судом и направлен на службу в Молдавию (1809-1810). В Отечественной войне 1812 г. командовал корпусом в составе Дунайской армии, участвовал в боях при Владимире-Волынском, Волковыске и Пинске. В 1813 г. был при осаде Ченстохова и в сражении под Дрезденом. При блокаде Гамбурга получил два тяжелых ранения.
М.И. Кутузов в рапорте так написал о генерале Булатове:
«Военные знания его, приспособленные к знаниям инженерной и квартирмейстерской части офицера, могу сказать по совести моей, делают его способным по несению важнейшего чина, отличной же храбрости я и описать не могу…». А, как известно, Кутузов был скуп на похвалу.
После окончания боевых действий командовал бригадами в 16-й, 18-й и 19-й пехотных дивизиях (1814-1820), расположенных в Бессарабии.
26 ноября 1823 г. произведен в генерал-лейтенанты и назначен командиром 27-й пехотной дивизией в Западную Сибирь. Назначение его в Сибирь, если верить воспоминаниям одного из его сыновей, происходило следующим образом:
«…Шестидесятипятилетний старец, весь израненный в боях, Михаил Леонтьевич решился не принимать более участия в общественных делах и службе, и желал всего себя посвятить воспитанию младшего сына Михаила, тогда ещё юноши. Однажды, сидя вечером у себя в доме и, по обыкновению, принимая всех знаменитостей того времени, Михаил Леонтьевич в разговоре высказал Арсению Андреевичу Закревскому (впоследствии граф и московский военный генерал-губернатор) мысль о решимости своей — успокоиться от тревожных волнений службы; на это Закревский заметил, что ходит слух о назначении его в Сибирь на место Капцевича. Михаил Леонтьевич отвечал, что он ни за что не поедет от детей, которым дал слово оставаться в Санкт-Петербурге, и если бы на то пошло, то он лично будет утруждать об этом самого Государя. Поздно вечером гости разъехались, в том числе и Закревский. На другой день Михаил Леонтьевич получил приказ явиться к Государю. Как бы предчувствуя, он перед отъездом еще раз дал слово второму сыну Александру (уже тогда гвардейскому офицеру) остаться в Петербурге. По прибытии во дворец, он прямо проведен был в кабинет Государя. Александр Павлович стоял у окна и держал в руках какую-то книгу; как ни легок был шум отворившейся двери, но Государь немедленно поднял голову, быстро подошел к Михаилу Леонтьевичу, обнял старика, поцеловал его несколько раз и сказал, что, ценя всю службу Михаила Леонтьевича, он решился вверить ему, как истинно преданному и верному сыну Отечества и слуге Государя, в управление такой отдаленный край, как Сибирь. При этом Государь рассказал ему о тех злоупотреблениях, которые там творились, и добавил, что он вполне уверен в нем, а также и в его согласии. Это последнее было сказано Государем с особенным ударением. Милостивый приём монарха тронул старика; от волнения и слез он не смог более выговорить ни слова, как вдруг Государь, как бы угадывая его мысль, сказал: «О детях не заботься, я их не забуду. Скажи, что ты хочешь, чтобы я для них сделал?».
На это Михаил Леонтьевич отвечал: «Государь, в настоящую минуту большей награды для них не может быть, как та, которой вам угодно было их осчастливить, вспомнив о них. Они и это еще должны заслужить на службе Вашего Величества!».
Через минуту согласие уже было дано, и Михаил Леонтьевич, под впечатлением ласкового приёма у Государя, вернулся домой, рассказал все это детям и прибавил: «На днях еду!». На это сын Александр сказал: «А мы, папа? А слово ваше?». Михаил Леонтьевич на секунду задумался, но потом, быстро подняв голову, сказал: «Бог и Государь вас не оставят!». Через несколько дней Михаил Леонтьевич уехал. Судьба не дозволила ему более видеться с детьми и возвратиться в любимый им Петербург».
Указ о назначении командира 27 дивизии генерал-лейтенанта М.Л. Булатова Омским областным начальником. 18 февраля 1825 года. Из фондов ГИАОО
В 1825 г. он был назначен начальником Омской области, однако вступить в должность не успел. Едва успев объехать край, Булатов скоропостижно скончался от «апоплексического удара» во время совещания с офицерами в Омске 15 февраля 1825 г. (за три дня до своего назначения). В Санкт-Петербурге об этом ещё не знали, и указ о назначении прибыл в Омск лишь 9 апреля, о чём свидетельствует запись в журнале Главного управления Западной Сибири. Это уникальный случай в истории, когда человека назначили на должность после его смерти. А во всём виноваты огромные просторы России, отсутствие в то время дорог и оперативной связи. М.Л. Булатова исключили из списков в связи со смертью только 2 мая.
Запись в метрической книге Омского Воскресенского Собора за 1825 год. Актовая запись № 14 о смерти 15 февраля 1825 года дивизионного командира генерал-лейтенанта Михаила Леонтьевича Булатова. Из фондов ГИАОО
Отпевали не успевшего вступить в должность генерала в Воскресенском военном соборе в крепости и похоронили на ныне исчезнувшем Бутырском кладбище. Могила Булатова не сохранилась. На месте кладбища построили корпуса завода имени Козицкого, а сейчас там возводится жилье.
Памятная доска с барельефом генералу М.Л. Булатову на здании бывшего завода имени Козицкого. Из фондов ГИАОО
4 ноября 2012 г. в память о прославленном генерале на здании по адресу ул. Чернышевского, 2/1 по инициативе омского краеведа В.П. Утева была торжественно открыта бронзовая мемориальная доска с барельефом (скульптор Анатолий Цымбал).
Михаил Леонтьевич был награжден российскими орденами: Св. Владимира 4 ст. с бантом; Св. Владимира 2 ст.; Св. Анны 1 ст. с алмазами; Св. Георгия 4 ст. (1803 г.) и 3 ст. (1810, за Батин); награжден золотой шпагой «За храбрость» с алмазами (за Рущук). Являлся почетным командором ордена Св. Иоанна Иерусалимского (1801 г.).
У Михаила Булатова от первого брака с княжной Софьей Лещинской был старший сын Александр (1793-1826), участник восстания 14 декабря 1825 г., который сражался вместе с отцом с французами и за храбрость был прозван «человеком с львиным сердцем в отважной груди». Сыновья от второго брака с Марией Богдановной Нилус – Александр и Михаил.
Второй сын был назван Александром в честь царя Александра I, который вместе с вдовствовавшей императрицей Марией Фёдоровной были его крёстными.
Михаил был камер-пажом императрицы Марии Фёдоровны, умер холостым, в молодом возрасте. Второй Александр, служа в лейб-гвардии Гренадерском полку, дослужился до чина штабс-капитана. После кончины отца оставил службу и женился на дочери князя Андрея Андреевича Голицына, княжне Mapии. От этого брака и ведет своё продолжение мужское поколение рода Булатовых. Кстати, его потомок, тёзка нашего героя – подполковник Михаил Булатов, в своё время окончил Омское общевойсковое училище имени М.В. Фрунзе. Так что род Булатовых уже на протяжении веков связан с омской землёй!
Александр Лосунов, историк-краевед, председатель ОРОО «Достояние Сибири»
