«Серфер»: безумие Николаса Кейджа — теперь на пляже

В российском прокате «Серфер» — то ли черная комедия, то ли психоделический триллер о мужчине, который на австралийском пляже вступает в конфликт с серферами и стремительно дичает. Очередным бенефисом утомленного солнцем Николаса Кейджа восхищается Станислав Зельвенский.

Финансист средних лет (Николас Кейдж), в молодости увлекавшийся серфингом, привозит сына-тинейджера на живописный пляж где-то в Австралии, чтобы вместе покататься на досках. У него есть еще один мотив: совсем рядом на склоне стоит дом, в котором он вырос и который собирается купить; сделка вот-вот должна произойти. Но продавец торгуется, а с пляжа их грубо прогоняет банда местных серферов во главе с гуру по прозвищу Скалли (Джулиан Макмэхон). Мужчина отвозит сына домой (тот живет с матерью), а сам возвращается на пляж.

Ускользающий жанр «Серфера» точнее всего было бы определить как «фильм с Николасом Кейджем», куда относятся, разумеется, не все картины с участием энергичного артиста, а самые за неимением лучшего слова мемоемкие. С этим здесь всё в порядке: Кейдж вращает глазами, Кейдж пьет из лужицы, Кейдж ест крысу. Почти ест справедливости ради — времена меняются, и за таракана, проглоченного в 1988 году на съемках «Поцелуя вампира», сегодня Кейджа, возможно, осудила бы неравнодушная общественность. Так или иначе, в «Серфере» он солирует именно с тем неподражаемым двухсотпроцентным апломбом, который не всегда продает билеты, но стабильно разлетается по соцсетям.

Здесь взрывоопасная кейджевская харизма помещена в стилизованные декорации ozploitation — австралийских жанровых фильмов 1970–80-х с их избытком витамина D, захолустной лютостью и налетом географически обусловленной экзистенциальной тоски. Первым делом вспоминается «Опасное пробуждение» про учителя, столкнувшегося с пьяной безнадегой аутбэка; фильм, снятый скончавшимся месяц назад канадцем Тедом Котчеффом. «Серфер» — тоже работа чужака. Ирландец Лоркан Финнеган известен довольно неприятной, но неглупой фантастической басней «Вивариум». Ирландцу, впрочем, понять Австралию проще, наверное, чем кому-либо как минимум в Европе.

Герой Кейджа в результате некоторых трагических событий, мелькающих флешбэками, большую часть жизни провел в Америке. Для него покупка дедушкиной виллы — возвращение домой со всем символическим грузом этого действия, центральный элемент терапевтической, но завиральной фантазии о том, как все наконец встает на свое место и налаживается. Еще до того, как голову Серфера (как называют титры безымянного протагониста) хорошенько припекает солнце, его восприятие реальности трудно назвать адекватным. В частности, делить будущее семейное гнездо ему, как выясняется, особенно не с кем.

На парковке, где герой разбивает лагерь в ожидании не пойми чего (риелторская сделка тоже, кажется, наполовину выдумана), его сознание начинает распадаться в ускоренном темпе. А вместе с ним идет трещинами и материальный мир Серфера. Аккумуляторы садятся, дорогие игрушки («Лексус», хороший костюм, дизайнерские очки) одна за другой превращаются в тыкву. Окружающие в основном ведут себя пассивно-агрессивно, а то и откровенно враждебно.

Городские символы статуса здесь теряют значение, но интересно, что герою противостоят не деклассированные элементы, как в «Опасном пробуждении», «Избавлении» или «Соломенных псах», а более чем благополучная публика. Лидер серферов Скалли и вовсе из местных патрициев. Его маленький пляжный культ — гремучая смесь локализма, мачизма, шаманских ритуалов и заурядной пьянки.

Герой Кейджа в самом начале вешает сыну на уши какую-то лапшу про волны и про то, что нужно мужчинам, а потом сталкивается с этой же философией в практической, уродливо гипертрофированной форме: банкир, риелтор, коп, скинув костюмы, воображают себя Патриками Суэйзи. Обаяние «Серфера» среди прочего в том, что он фиксирует коллапс цивилизации не на пограничье, а изнутри — в знакомом и, казалось бы, безопасном мире капучино навынос, Apple Pay и тиктока. Обильно представленная в фильме австралийская фауна во главе со смеющейся кукабарой наблюдает за происходящим с явным изумлением.

Финнеган немного теряет фокус во второй половине: фильм становится все более психоделическим, идеи размываются, появляется ложная многозначительность (отсылки к Евангелию — это уже перебор), и финал выглядит искусственно. Но в «Серфере» есть и энергия категории Б, и изящество притчи, а Николас Кейдж готов приоткрыть немного правды о человеческой природе, даже крашеный в блондина и одетый в гидрокостюм.