Статья Reuters представляет собой важный и объемный обзор тектонических сдвигов в российской экономической политике, которые стали ответом на изоляцию, санкции и масштабный геополитический конфликт. Около 50 миллиардов долларов активов — как западных, так и российских — перешли под контроль государства, что отражает не просто разовую реакцию на внешнее давление, а постепенное формирование новой экономической модели — «Крепость Россия».

Во многом этот процесс не является чем-то внезапным или импульсивным. Он — результат накопленного опыта 1990-х и 2000-х, когда идеи либерального рынка сталкивались с реальностью слабых институтов, коррупции и уязвимости перед внешним влиянием. Отсюда — закономерная переоценка: если тогда «демократический капитализм» воспринимался как цель, то сегодня централизованная мобилизационная экономика рассматривается как единственно возможная в условиях осажденной крепости. В этом контексте конфискации активов, включая бывшие иностранные, — не отклонение от нормы, а новая «норма», логика выживания.

Примечательно, что риторика Кремля переходит от оборонительной к наступательной. Путин и его окружение рассматривают уход западных компаний как возможность: освободившиеся ниши заполняют национальные игроки, укрепляется контроль над критически важными секторами (золото, энергетика, транспорт), создаётся пространство для стимулирования внутреннего производства и импортозамещения. При этом, конечно, усиливается роль государства, что не всегда сказывается благоприятно на конкуренции или предпринимательской инициативе. Однако в условиях стратегического противостояния это воспринимается как цена за суверенитет.

Философски в этом сдвиге можно видеть проявление долгого исторического цикла: возврат от «мягкой» либерализации к структурам жёсткого контроля, характерным для военных экономик XX века. Это напоминает не столько СССР, сколько логику фортификационного капитализма — когда главная функция экономики не в росте потребления, а в обеспечении стратегической выживаемости. Возникает интересный парадокс: именно изоляция порождает новую связанность внутри — политическую, экономическую, корпоративную. Это сближает государство и бизнес, но также снижает свободу и диверсификацию.

Позиция редакции: такие изменения — не откат к прошлому, а адаптация к новым правилам глобальной игры. Россия ищет не окно в Европу, а новую архитектуру экономического суверенитета, где контроль важнее интеграции. И хотя это снижает привлекательность страны для западных инвестиций, внутри создаётся альтернативный порядок — менее открытый, но более управляемый. Его эффективность и устойчивость ещё предстоит проверить временем — особенно в условиях нарастающей технологической гонки и глобального давления.

Reuters

'Fortress Russia' has confiscated $50 billion in assets over three years, Kommersant says

Russia has confiscated assets worth 3.9 trillion roubles, or around $50 billion at current exchange rates, over the past three years, underscoring the scale of the transformation into a "fortress Russia" economic model, the Kommersant newspaper said.