Грандиозное здание с колоннами и не менее грандиозный спуск в сторону моря — такой предстаёт площадь Ушакова на рисунках из фонда Музея обороны Севастополя. Глядя на них, понимаешь: неудачные проекты, о которых мы много говорим сегодня, рождались и раньше. Но до воплощения их в жизнь, к счастью, дело не дошло.
Пост, посвящённый этой концепции, появился в группе «КистЪ: История Севастополя» («ВКонтакте»). Увидеть рисунки, о которых идёт речь, можно и на сайте Госкаталог.РФ. Здесь, как и в посте, говорится, что они взяты из альбома Юрия Андреевича Траутмана — главного архитектора послевоенного города.
Юрий Траутман — уважаемый архитектор, которому Севастополь во многом обязан своим послевоенным обликом. Если же хочется большей конкретики — именно его мы должны благодарить за прекраснейшие здания театра им. Луначарского и гостиницы «Севастополь». Поэтому, глядя на рисунки из папки, в его авторстве захотелось усомниться. Особенно «впечатлил» комментаторов спуск.
«Кому нужен широкий спуск в тупик», — заметил один из них.
«Вообще, идея с широким спуском и симметрично расположенными зданиями, архитектурной доминантой на месте гостиницы „Украина” и подъёмом к Историческому бульвару в общей стилистике площади выглядит весьма интересно. Однако такой широкий спуск к Южной бухте (при всей необходимости трапов в Севастополе), по сути, выполнял бы чисто эстетическую функцию», — более развёрнуто комментируют идею сами авторы поста.
Комментаторы попутно высказали мнение, что такая помпезная лестница удачно смотрелась бы на мысе Хрустальном. Но это, как говорится, совсем другая история.
Не уверена в авторстве Траутмана и историк архитектуры, профессор МАРХИ и СевГУ Елена Овсянникова.
«Мне кажется, что это вариант какого-то автора, не знавшего город, так как выстроить что-либо симметричное при таком рельефе в обозначенные тогда сроки было невозможно. Да и спуск не слишком красив на данном перспективном чертеже», — говорит она.
Более того — изображение на одном из рисунков здания библиотеки, которое проектировала жена Юрия Траутмана Мария Ушакова, заставляет Елену Овсянникову предположить, что чертежи относятся не ранее как к 1952 году.
«И сделаны они ради центрального Дома культуры — большого симметричного объекта на месте гостиницы „Украина”, построенной позднее И.А. Брауде и лучше, на мой взгляд, вписанной в ситуацию как нейтральный фон для Матросского клуба и библиотеки», — подчёркивает Елена Борисовна.
Реализованный проект площади (кстати, с 1924-го по 1954 год носившей название пл. Коммуны), напоминает Елена Овсянникова, создан другим архитектором послевоенного Севастополя — Георгием Швабауэром. Доминантой при этом стал Матросский клуб, ныне, увы, находящийся в плачевном состоянии. Вариантов же застройки этой части города, по словам историка архитектуры, было много. В том числе и созданных архитекторами из Симферополя.
Главным автором проекта Матросского клуба был ленинградский архитектор, один из создателей Ленинградского филиала Академии архитектуры СССР Александр Гегелло, имя которого, убеждена Елена Овсянникова, незаслуженно мало известно в Севастополе. Гегелло же, подчёркивает она, предлагал построить у спуска амфитеатр. Но на тот момент такой проект был слишком дорогостоящим.
Создатель сообщества «Архитектура Севастополя» и председатель Совета севастопольского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Степан Самошин тоже может привести не один пример нереализованных проектов, которые могли бы сделать облик Севастополя совсем иным, нежели сейчас. Ещё в годы войны, напоминает он, разрабатывались проекты послевоенного восстановления города.
Их авторами были Григорий Бархин и Моисей Гинзбург (об этих проектах в 2023 году рассказывала ForPost и Елена Овсянникова). Работа над ними была начата ещё до освобождения Севастополя, поэтому архитекторы вынуждены были проектировать заочно. Тут поневоле вспомнишь многочисленные претензии сегодняшних севастопольцев к тем, кто предпочитает «удалёнку» и в наши дни — но уже не потому, что иначе никак, просто проектировать, сидя дома, комфортнее.
Но вернёмся к первоначальным проектам восстановления города.
«Они были очень пафосными (огромные здания, широченный проспект от пл. Нахимова до пл. Ушакова). Но совершенно не учитывали рельеф города и другие его особенности, поэтому были просто нереализуемы», — рассказывает Степан Самошин.
Представленные картинки «из альбома Траутмана», предполагает он, тоже относятся к раннему этапу проектирования:
«Видимо, это какой-то переходный вариант, некое „недостающее звено” между проектами военного времени и тем, который в итоге был утверждён и реализован».
Из масштабных проектов более близкого времени Степан Самошин вспомнил идею застройки 6-й Бастионной высотными зданиями типа гостиницы «Крым». Но в итоге эта высотка осталась одинокой, поскольку выяснилось, что склон «плывёт» и большой нагрузки просто не выдержит.
«Но давайте подумаем вот о чём — если бы площадь Ушакова стала такой, как на этих рисунках, по прошествии нескольких десятилетий мы считали бы, что это здорово. Или, по крайней мере, так и должно быть», — возвращается к началу разговора Степан Самошин.
Наверное, так и было бы. Но поскольку у нас есть возможность сравнивать, можно только порадоваться, что площадь Ушакова стала такой, как сейчас, — красивой и вместе с тем почти по-домашнему уютной.
Ольга Смирнова
Эти планы хотя бы выглядят грандиозно и красиво на бумаге. Вот если бы все СОВРЕМЕННЫЕ градостроительные планы притворялись в жизнь, то мне реально стало бы страшно. Наверное, застроили весь город полупустыми новостройками и супермаркетами в метре друг от друга.