«Если кто-то над ним смеялся, это все ерунда. Вы попробуйте сами такое сделать!»: умер Зураб Церетели
Человек живет, пока о нем и его труде говорят, его обсуждают. Творчество Церетели — это, кажется, тот самый случай
«Да, это случилось сегодня в половине второго ночи»
Творчество Зураба Церетели получало самые разные оценки, и порой не самые лестные. Но тут, пожалуй, как и в политике: человек живет, пока о нем и его труде говорят, его обсуждают. Творчество Церетели — это, кажется, тот самый случай. К произведениям российского скульптора и художника-монуменалиста можно относиться по-разному, но то, что Церетели стало именем нарицательным в российском искусстве — это безусловно. Какую фамилию первой вспомнит не посвященный зритель на вопрос о главном российском скульпторе? Вероятно, Зураба Константиновича.
Церетели скончался в половину второго ночи. Ему был 91 год. Предварительная причина смерти — остановка сердца. Прощание с Церетели пройдет завтра в Храме Христа Спасителя.
Зураб Константинович Церетели родился 4 января 1931 года в Тбилиси. Окончил живописный факультет Тбилисской академии художеств. В 1963–1964 годах работал в оформительском цехе Тбилисского художественно-производственного комбината Художественного фонда Грузии. В 1964 году учился во Франции, а в конце 1960-х годов начал работать в области монументального искусства в конце 1960-х годов.
С 1997-го он был президентом Российской академии художеств. За свою жизнь он создал более 5 тысяч произведений живописи, графики, скульптуры, монументально-декоративного искусства (фрески, мозаики, панно). Как художник-монументалист он оформил ряд крупных учреждений: Ленинский мемориал в Ульяновске, гостиничный комплекс в Измайлово, гостиничный комплекс «Ялта-Интурист» в Ялте, курортный городок в Адлере, парк «Ривьера» в Сочи, Дворец профсоюзов в Тбилиси, Новая сцена Большого театра в Москва.
Как скульптор Церетели создал множество всемирно известных монументов, среди них «Дружба навеки» в Москве, памятник Петру I в Москве, «Добро побеждает зло» перед зданием ООН в Нью-Йорке, «Рождение нового человека» в Севилье, «Разрушить стену недоверия» в Лондоне, памятник Зое Космодемьянской в Рузе. Скульптуры Церетели расположены в том числе в Бразилии, Великобритании, Испании, Италии, США, Франции и Японии. Был главным художником XXII Олимпийских игр в Москве в 1980 году.
Является лауреатом двух Государственных премий СССР (1970, 1982) и Государственной премии РФ (1996). Кавалер ордена Ленина и полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством». В 2003 году президент России Владимир Путин за особые заслуги предоставил ему российское гражданство. В начале июня 2010-го национальное общество искусств США присудило ему золотую медаль Почета: Церетели стал первым грузинским и российским художником, удостоенным такой награды.
Скульптор был личном знаком с такими именитыми художниками, как Пабло Пикассо, Марк Шагал и Сальвадором Дали. Так, с Пикассо они познакомились в 1964 году во время его обучения во Франции. Сам Церетели признавался, что восхищен им. «Почему Пикассо любил? Потому что я смотрел, как он работает у себя в мастерской. Он перед зеркалом делал какие-то движения, убегал, переносил на холсте. Так что от жизни исходил», — говорил Церетели в 2024 году.
Сам Церетели, помимо того, что непосредственно создавал произведения искусства, работал президентом Российской академии художеств (РАХ) и возглавлял Московский музей современного искусства, который сам и основал. «Имя Зураба Церетели стало символом масштабного, бескомпромиссного искусства, живо откликающегося на вызовы времени. В его произведениях точность формы сочетается с глубоким гуманистическим посылом. Архитектурные ансамбли и скульптуры Церетели стали неотъемлемой частью культурного ландшафта в множестве городов России и за ее пределами», — отметили музее.
Зураба Церетели был 91 год
Не завершенных работ осталось немного, потому что художник работал «до последнего», рассказал помощник Церетели Сергей Шагулашвили. Накануне, например, выяснилось, что Церетели подготовил макет памятной медали к освобождению города Суджа в Курской области. Новость сообщил врио курского губернатора Александр Хинштейн по итогам встречи с сыном известного скульптора, художником Василием Церетели. Сам Церетели-старший довольно давно не появлялся на публике, не участвовал в открытии своих монументов, а поздравления с 90-летним юбилеем получал заочно. Без участия художника прошло открытие выставки его творчества в Государственном музее изобразительного искусства (ГМИИ) РТ в марте прошлого года.
В 2018 году Церетели беседовал с нашим изданием. Причем мастер одновременно и отвечал на наши вопросы, и продолжал работать. Во время той беседы близился к завершению проект по установке в Казани памятника Рудольфу Нуриеву. «Критика — это очень хорошая реклама. К этому я пришел не сразу, но, к своему удивлению, научился у истории и великих художников. Сегодня удивительно, как могли их ругать, а тогда современники не поняли. Это участь художника, увы. Но лично мне критика никак не мешает заниматься любимым делом», — рассуждал художник. Еще отмечал, что «искусство, культурное пространство способно объединять».
«Был настоящим титаном, чьи руки отливали историю в бронзе и высекали в мраморе. Он не просто украшал города, он создавал в них память»
«Художник с мировым именем, общественный деятель, который не знал ни границ, ни преград в деле укрепления мира и поддержки творчества. Настоящий народный дипломат», — так попрощалась сегодня с Церетели официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.
«Был настоящим титаном, чьи руки отливали историю в бронзе и высекали в мраморе. Он не просто украшал города, он создавал в них память. Грузия подарила миру гения, а он в ответ подарил миру Грузию», — отметила в своем телеграм-канале генеральный продюсер «Матч ТВ» Тина Канделаки. «91 год, прожитый Церетели, — это целая эпоха, которую будут помнить, в том числе благодаря его памятникам. Он ушел, но остались исполины, которые переживут всех злопыхателей», — добавила она.
«Все же я не искусствовед — поэтому мне сложно оценивать творчество. Я думаю, что все же Церетели был скорее символической фигурой, чем политической. Просто ресурс известности (не всегда позитивной) открывал ему многие двери», — заметил в беседе с «БИЗНЕС Online» президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. В своем телеграм-канале политолог написал: «Если бы Церетели покинул нас лет двадцать назад, все бы написали: «Уходит эпоха». А теперь все разделятся на меньшинство: «А он был жив?» И большинство: «А кто это?».
В Казани имя Церетели, пожалуй, ассоциируется с памятником Рудольфу Нуриеву
Памятник Рудольфу Нуриеву, мемориальная доска Кави Наджми и «прощальная» выставка
В Казани имя Церетели, пожалуй, ассоциируется с памятником Рудольфу Нуриеву. Его монумент «летающему татарину» установили в сквере у театра оперы и балета им. Мусы Джалиля осенью 2018 года. Тогда на церемонию приезжал сам автор памятника, участвовали раис РТ Рустам Минниханов, госсоветник республики Минтимер Шаймиев и мэр города Ильсур Метшин.
Но отлил Нуриева в бронзе скульптор еще раньше. «Много лет назад я начал работать над скульптурной серии „Мои современники“. Для меня „Мои современники“ — это выдающиеся деятели русской культуры, которые оказали большое влияние на становление моего поколения. Но там и образы реальных современников — выдающихся художников, писателей, поэтов, музыкантов, певцов и артистов балета. Среди них и Рудольф Нуриев», — рассказывал Церетели в интервью «БИЗНЕС Online» незадолго до установки памятника в Казани.
Церетели о Рудольфе Нуриеве: «Когда Рудольф Нуриев выходил на сцену и показывал свою пластику в полете — Боже мой, как это было красиво. Ведь говорят, что люди не летают, а вот артисты балета могут! Это потрясает»»
И отмечал: «Я сделал его образ, потому что хорошо его помню, он оставлял удивительно яркое впечатление своим искусством. Он удивительно яркая, сильная личность. А когда Рудольф Нуриев выходил на сцену и показывал свою пластику в полете — Боже мой, как это было красиво. Ведь говорят, что люди не летают, а вот артисты балета могут! Это потрясает». Правда, достойного места для монумента в городе все же не нашли.
Неоднократно в Казани проводили и выставки работ Церетели. Одну из таких сам скульптор посещал в 2013-м в галерее «Хазинэ». Кстати, в те же годы Церетели входил в состав конкурсного жюри по выбору макета медалей и факела при подготовке к Универсиаде-2013.
Одна из последних выставок Церетели в столице РТ проходила буквально в марте 2024 года и была приурочена к 90-летию живописца и монументалиста. Она носила название «Зураб Церетели. Гений современности». Там представили 120 работ художника, которые Церетели создавал в период с 1990-х и вплоть до 2023 года. Абсолютное их большинство составляли живописные масляные полотна. Несмотря на то что самого Церетели на церемонии открытия не было, Галерея современного искусства ГМИИ РТ тогда собрала настоящий аншлаг.
Одна из последних выставок Церетели в столице РТ проходила буквально в марте 2024 года и была приурочена к 90-летию живописца и монументалиста
Менее известная в Казани работа, изготовленная в мастерской Церетели, — мемориальная доска в честь писателя, лауреата Государственной премии СССР Кави Наджми и его супруги, переводчицы Сарвар Адгамовой. Ее установили на стене дома (ул. Большая Красная, д. 57 Б), где в 1950-х годах жил писатель вместе с семьей.
Сам Церетели на церемонию открытия в августе 2021 года не приезжал, но направил приветствие. «Мне было очень интересно прикоснуться к образу выдающегося писателя, поэта Кави Наджми и его супруги, музы Сарвар Адгамовой. Для меня эта работа явилась возможностью погрузиться в уникальное творческое пространство слова и образа, вдохновиться историей любви и верности двух сильных личностей», — говорилось в письме.
Отдельные слова прозвучали и в адрес Казани и Татарстана: «Здесь, на этой благословенной талантами земле особое внимание уделяется сохранению исторической памяти, страницам нашей истории, уникальным личностям, чей вклад необходимо переосмыслить заново. В тканях прошлого — энергия настоящего и потенциал для будущего. Очень важно воспитать молодое поколение, которое будет помнить своих предков, ценить их особую роль в формировании культурного пространства России. <…> С особой радостью я приезжаю в Татарстан, который неизменно радует своей красотой и широким гостеприимством. Я имел честь посещать Казань с разными творческими проектами и очень надеюсь на скорую встречу вновь».
«Многие его работы имеют большое значение. Он умел мыслить ансамблем: не просто создавал единичные произведения, но и составлял из них интерьеры»
«Если кто-то над ним смеялся, что у него такие огромные скульптуры, это все ерунда. А вы попробуйте сами!»
В беседе с «БИЗНЕС Online» эксперты рассуждают, чем запомнится Церетели, какой вклад он внес и можно ли говорить об уходе эпохи.
Ильгизар Хасанов — татарский художник:
— Он яркий был не только представитель [искусства], но и формирователь. Я к нему относился очень с пониманием, но без пафоса и интереса, потому что я не принадлежу к [Российской] академии художеств. Там же люди, которые делают карьеру. Единственное, я через людей знал, что он был очень кавказский человек, любил устраивать события, праздники. Этого уже никогда не будет.
Последняя выставка в честь 90-летия его была в Казани в прошлом году. Она ездила по всей России. Получается, это прощальный тур был. Тут еще интересно, вчера Папа Римский отошел в мир иной, а за ним Зураб Константинович. У меня нет никаких иллюзий по поводу того, что в академии что-то поменяется, освежится. Он авторитарный был человек, но при этом очень приличный. Не знаю, кто его заменит, но академия будет просто формально существовать.
Я с ним виделся как-то даже: он был как император… Он ведь создал еще и империю художественную, памятники все ставил кругом, легко переделывая Колумба на Петра. То есть он концептуалист по жизни, но не от злого умысла, а просто как дети играют: голова отвалилась, другую приставил. Также он следовал своим эмоциям. Поэтому его искусство надо рассматривать под этим углом зрения. Время одних уходит, других — приходит. Мне кажется, трагедии в этом нет.
Он молодец, прожил жизнь достаточно активно. И как бы можно позавидовать тому, как можно построить столько всего. Нравится оно, не нравится, но оно остается. У него была целая индустрия, а он сам там — императором.
Когда я его увидел впервые, меня поразило количество золота на нем. Это такая римская история. И притом это все не муляжи. Такое разве что у цыган можно увидеть. На нем было изобилие цепей, и как-то все это красиво было. Не скажешь, что он чего-то лишнего нацепил. Не всем так это идет. Если я нацеплю — будут смеяться. А у него как-то органика была, потому что его природа такая. Это золото, он в нем и жил все время.
Имя Церетели не было нарицательным — это скорее как Александрийский столп. Стоит себе, а людям всегда же хорошо иметь какой-то ориентир, маяк для себя. Я думаю, что таких сейчас нету. Просто его поколение уходит. А я уж не беру сорокалетних, — это уже ваше поколение. Это же цифровая история. Таких помпезных вещей уже быть не может. Просто у вашего поколения это будет смотреться неорганично. А тут же был советский строй, там шло строительство скульптур, зданий, которые помпезные, но они характеризуют наши достижения в прошлом. Этого же не будет больше уже, просто останется в истории.
Когда человек уходит, конечно, грустно. А с другой стороны, теперь там очень много людей, которые ушли, теперь там его ждут. Все лучшие уже ушли. Поэтому получается, что непонятно, кто проигрывает. У нас сейчас смена парадигмы идет и человеческой, и эмоциональной.
Дина Ахметова — искусствовед, главный научный сотрудник ГМИИ РТ:
— Вы меня немного ошарашили, я не знала… Конечно, Церетели — художник большого масштаба. И не потому, что он делал большие работы, а потому, что отличался многогранным талантом во всех проявлениях. У него очень много достижений. Он работал и как скульптор, и как художник, и как художник декоративно-прикладного искусства. У Церетели есть эмаль, есть совершенно шикарные войлочные изделия. Он и как организатор, на мой взгляд, был совершенно выдающийся.
Если кто-то над ним смеялся, что у него такие огромные скульптуры, это все ерунда. А вы попробуйте сами такое сделать, чтобы потом смеяться.
В России на сегодняшний день художника такого масштаба точно не было и в ближайшее время, наверное, не будет. Не знаю, кому как, а у меня этот человек всегда вызывал большое уважение. Потрясающий как художник с точки зрения художественной ценности, потрясающий талант. Это не халтура, а настоящее большое искусство. Я вам искренне говорю.
Многие его работы имеют большое значение. Он умел мыслить ансамблем: не просто создавал единичные произведения, но и составлял из них интерьеры. У него есть проект «Яблоко любви» — целые комплексы интересных, эротических скульптур. Ну это же надо было такое придумать и сделать что-то потрясающее! Его ресторан (грузинский ресторан Bagebi рядом с Галереей искусств Зураба Церетели — прим. ред.) — что-то невероятное! Академия художеств при нем тоже, я считаю, была очень мощной.
Он очень любил на самом деле «наивных» художников — Анри Руссо, Нико Пиросмани. Это человек огромной харизмы, человек большого величия и при этом еще настоящий грузин, который оставался преданным своей нации. Я им всегда восхищалась и не скрывала это. Про Церетели еще напишут.
Фирдаус Вагапова — кандидат искусствоведения, доцент кафедры всемирного культурного наследия Института международных отношений КФУ.
— Безусловно, Зураб Константинович Церетели является масштабной личностью не только в истории изобразительного искусства нашей страны, но и мирового. Его творчество проявляется в разных видах искусства. Это не только скульптура, где он является безусловным гением и лидером. Он также ярчайший представитель советской российской живописи, графики, и, что бывает редко с художниками, Зураб Константинович много внимания уделял декоративно-прикладному искусству.
Мне лично, как искусствоведу, больше он близок, что ли, даже не как скульптор, а как живописец. Его яркие такие, широкими мазками пастозные произведения — они такие же рельефные, мощные, колоритные, какой личностью он являлся сам. Проявил себя не только в разных видах изобразительного искусства, но и в жанрах. Оставил целую галерею портретов деятелей российской и мировой политики и культуры в целом, не только искусства.
Парадные портреты, созданные им, отличаются особой камерностью. И мне нравятся его пейзажные работы, которые, на мой взгляд, на грани натюрморта и пейзажа, я их так воспринимаю. Ну и особо хочется отметить его детище, созданное в Москве — музей, где представлены его произведения искусства. Бывая в Москве, я не могу, хоть и с оказией, но не забежать в этот музей. Потому что с самого момента создания такие разные технические возможности, которые в принципе можно применить в музейной работе, были использованы.
Конечно, это неожиданно и печально терять личность такого масштаба. Ну, а Казань, безусловно, его будет помнить не только потому, что здесь памятник Рудольфу Нуриеву. Он приезжал к нам в музей изобразительных искусств, была выставка юбилейная у нас в Казани. Два года назад он приезжал к нам в художественное училище. Поэтому, конечно, мы будем его помнить всегда. Но, к сожалению, мастера такого масштаба не так часто встречаются в условиях современной действительности.
Он для меня прежде всего все-таки живописец. В музей я захожу именно для того, чтобы живопись посмотреть и декоративно-прикладное искусство.
Максим Шевченко — журналист:
— Зураба Константиновича я знал лично, для меня это личная потеря. Он был очень веселый, добрый, открытый человек. Кому-то нравилось его искусство, кому-то не нравилось, но как человек он был таким представителем, полномочным послом грузинской культуры в Москве. И его Центр искусства, галерея на Пречистенке, и многое другое, что он сделал…
Если его не знать лично, можно по-разному относиться к его искусству. Но если его лично узнать, то к нему плохо относиться было просто невозможно. Он был человеком большой души, открытым и очень артистичным. Поэтому Царствие ему небесное, соболезную его родным и близким.
Лично я не был поклонником его искусства. Но был поклонником лично Зураба. Как надо увековечить его память? Да никак. Память художника увековечивается его творениями. Они либо увековечивают его память, либо нет.
Эльвира Колчева — искусствовед:
— Безусловно, это довольно яркая страница в истории современного российского искусства. Да, многие его произведения вызывают разное отношение, но время покажет, что останется, а что уйдет из этого пространства. Не бывает ведь на самом деле ровных художников, мастеров. Всегда есть что-то такое очень оригинальное, что-то, может быть, неудачное. Но, во всяком случае, это яркое явление.
Можно ли говорить, что ушла эпоха? Это смелое заявление. Он для меня какую-то эпоху не символизирует. Он один из ярких представителей современной эпохи. С девяностыми, может быть, если брать его московские памятники. То, что он обласкан властью был, безусловно. Но эти памятники, как бы то ни было, оживили ландшафт московский.
Я помню, что были негативные оценки памятника Нуриеву у нас в Казани. Я не скажу, что в нем прям что-то такое [негативное] может быть. Может быть, это любители классических памятников [критикуют]. Но у него есть своя манера, свое какое-то видение. Мне кажется интересным этот памятник. Свое авторское видение.
Церетели был своего рода дипломатом. В Риме в парке на Вилле Боргезе есть памятники разным поэтам и художникам, творческим личностям, кто внес вклад в мировую культуру. Среди них есть и памятник Гоголю из-под его руки. Неслучайно Церетели там отметился. В этом смысле его можно считать таким народным дипломатом. А то, что властью был обласкан… Ну что ж, это тоже не грех. Рубенс тоже когда-то был обласкан властью. Мы за это не порицаем его, правда ведь?
А окончательную оценку ему время выставит. Сам факт того, что к нему есть неоднозначное отношение, уже говорит о том, что это неординарная личность. Можно по-разному смотреть на этот огромный памятник Петру, который стоит на Москва-реке. Конечно, он устрашает, но это тоже эстетический эффект или аффект. Личность яркая, неординарная.
Рустэм Ямалеев — президент общественной организации «Национальный конгресс татар и тюркских народов»:
— Он приходил к нам в «Клуб деловых людей - ДЛ-16» вместе с [на тот момент мэром Москвы] Юрием Лужковым, вместе они были у нас несколько раз. Мы несколько раз по его приглашению были у него в мастерской на Красной Пресне. Он, конечно, был такой очень своеобразный. Разные мнения о нем были, памятник Петру I долго критиковали. В любом случае это было творчество, ни на кого не похожее. Он нам по духу очень близкий был, сам уникальный, неповторимый. Всегда свою национальную грузинскую самобытность подчеркивал.