Сегодня власти и её эксперты в основном заняты проблемой количества детей. Но на их качество мало кто обращает внимания.
Одна из больших проблем в России – это семьи с детьми-инвалидами. Проблема усугубляется тем, что подавляющая часть отцов или сбегает от детей-инвалидов, или отстраняется от ухода за ними. В итоге таких детей тащат преимущественно одни матери.
Проблему отцовства в таких семьях описывают социологи Ольга Безрукова и Валентина Самойлова из Санкт-Петербургского госуниверситета («Женщина в российском обществе», №4, 2023).

Для начала они описывают проблему количественно:
«В Российской Федерации в 2022 году проживало 728.988 детей с инвалидностью, при этом в последние 3 года их численность возросла на 12%. Доля монородительских семей, воспитывающих детей-инвалидов, достигает 45%, причём большая часть таких семей - 38 % - распались после рождения больного ребёнка. Доля отцов, согласных с утверждением «растить ребёнка-инвалида — это непосильный труд для меня», составляет 40,8%».

Далее социологи собрали фокус-группы матерей, в одиночку воспитывающих детей-инвалидов. На основании бесед с ними были описаны две группы отцов, не желающих заниматься такими детьми.
Первая группа – это «сбежавшие отцы в данной жизненной ситуации - чаще всего «сбежавшие» отцы, те, кто покинул свои семьи сразу после рождения ребёнка или в первые годы его жизни после постановки диагноза.

Если матери испытывают состояние удрученности и горе, примирившись с рождением ребёнка с нарушениями здоровья, отцы чаще проявляют агрессию, испытывают гнев, злость, ожесточение, обвиняют матерей в неспособности родить здорового ребенка или в увлечении самореализацией — работой, учебой в ущерб семье и ребенку. Ответственность за рождение больного малыша переносится на мать, при этом отцы стремятся полностью выйти из зоны солидарной ответственности родителей, отрицают свой возможный генетический вклад, тем самым отказываясь поддерживать мать и ребенка.
- Его слова: «Сама виновата, сама и расхлебывай!» (25 лет).
- Он говорил: «Виновата во всём ты, что ребенок такой родился. Думать нужно было, чем заниматься: здоровьем или учёбой своей» (31 год).
Как правило, такие отцы после бегства не принимают никакого участия в помощи ребёнку, не платят алименты или платят их чисто символически («Бывший муж платит алименты на ребёнка, но это составляет 5000 в месяц, всё. Большего, как говорит, не может. Лезть и докапываться у него в плане денег я не буду, потому что моё здоровье мне дороже (35 лет)».

Вторая группа – это «отстранённые отцы». Часть из них могут и оставаться в семье, но никакого участия в помощи ребёнку-инвалиду, а часто и просто в семейных делах принимать не хотят:
«Ответственность за материальное благополучие семьи перекладывается на мать, родителей, социальные службы.
- Он просто не работал, общественные организации помогали, а сейчас он тоже не собирается работать. То есть: «Тебе надо — ты иди, работай!» (33 года).
Но если они приносят в семью даже небольшой, а иногда просто «символический» заработок, это становится основанием для проявления своей власти, контроля и доминирования над женой и детьми.
- Ему казалось, что он нас обеспечивает, и соответственно «раз я тебя обеспечиваю» (на самом деле нет), «то я могу диктовать тебе свои условия, как ты будешь жить» (34 года).
Если такой отец покидает семью, то не стремится внести свой вклад в финансовую заботу о ребёнке, не выполняет обязательства по его содержанию, выплачивает минимальную строго фиксированную сумму алиментов или «забывает» о ней.

Ещё одна проблема, возникающая в семьях с отстранёнными отцами – они фактически начинают объедать своих детей-инвалидов, так как в последнее время государство сильно увеличило выплаты:
- Для них характерно стремление …использовать пособия на ребёнка на свои нужды. Особенно ему нравится, что сейчас государство оказывает очень большую поддержку, и он стал лучше одеваться, больше питаться сам (26 лет)».