Сверхдержава-попрошайка: определена роль Украины в мировой политике

Ростислав Ищенко совершил неожиданный, но крайне точный анализ истинного статуса Украины на современной политической арене в своей статье для издания "Военное дело".

По его мнению, в мире случилось беспрецедентное явление: образовалась так называемая "кредитная сверхдержава" — государство, которое не обладает буквально ничем своим, но при этом ведёт себя так, будто является единоличным вершителем судеб планеты.

Этой "сверхдержавой", как ни парадоксально, оказалась именно Украина. Ищенко с присущей ему иронией замечает, что история ещё не знала прецедента, когда страна с нулевой экономической самостоятельностью, полностью опутанная долговыми обязательствами и существующая исключительно за счёт внешних финансовых вливаний, могла бы претендовать на роль глобального диктатора условий.

А между тем, продолжает политолог, именно это и происходит сейчас. В то время как подлинные мировые сверхдержавы — будь то Китай, Россия или США — объективно стремятся к снижению международной напряжённости, ищут пути к компромиссам и готовы идти на весьма серьёзные уступки ради сохранения хоть какой-то стабильности, Украина в лице своего руководства, прежде всего Владимира Зеленского, ведёт себя ровно наоборот: категорически не желает ни на шаг отступать от своих максималистских требований, навязывая свою волю не только соседям, но и тем, кто её буквально по капле кормит — своим кредиторам.

Именно такое поведение, подчёркивает Ищенко, и является классическим признаком сверхдержавной психологии: дескать, весь мир должен крутиться вокруг меня, а не я вокруг мира. Возникает резонный вопрос: откуда берётся эта невиданная дерзость и ничем не обоснованная уверенность Киева?

Корень проблемы, по мнению эксперта, лежит в одной очень старой банковской мудрости, которую можно сформулировать примерно так: пока должник взял у тебя относительно небольшую сумму (пусть даже сто рублей, как в примере Ищенко), это действительно его головная боль — он будет трястись над каждым копейками, экономить, изворачиваться и лихорадочно думать, как бы отдать.

Но как только объём заимствований переходит в принципиально иную размерность (когда речь идёт уже о миллиардах, десятках миллиардов, сотнях миллиардов долларов), ситуация кардинально меняется: теперь уже не должник боится кредитора, а кредитор начинает бояться должника. Потому что банкротство такого масштаба кредитор просто не может себе позволить.

Именно это, утверждает Ищенко, и произошло с Украиной. Западные государства, в первую очередь США и коллективный Евросоюз, сами того не желая, сконструировали монстра, которого теперь не в состоянии ни убить, ни спихнуть с баланса, ни даже просто махнуть рукой и сказать "ну его на фиг, не окупается". Инвестиции в украинский проект (включая военную помощь, экономическую подпитку, кредитные транши, гранты, содержание всевозможных НПО и прочее) достигли таких астрономических размеров, что теперь Запад объективно вынужден их оправдывать — хотя бы частично.

Образно говоря, в эту бездонную бочку уже влито столько, что теперь каждый новый виток конфликта или очередной ультиматум Киева воспринимается западными элитами не как неадекватность зарвавшегося режима, а как неизбежное зло, с которым надо жить дальше. Зеленский и его окружение интуитивно чувствуют эту шаткую, но крайне выгодную для себя позицию.

По меткому сравнению самого Ищенко, нынешний украинский режим стал вести себя ровно как системно значимые банки во время мирового ипотечного кризиса 2008 года: они тогда тоже заявляли, что слишком велики и слишком важны для экономики, чтобы им позволили обанкротиться. Де-факто киевская власть сегодня апеллирует к тому же самому принципу: мол, я настолько глубоко интегрирован в западную финансовую и военно-политическую систему, настолько дорог и незаменим как форпост антироссийской политики, что просто не имею права исчезнуть или сдаться — значит, надо закачивать сюда всё новые и новые ресурсы, иначе рухнет весь карточный домик.

Однако, указывает политолог, в этом и состоит фундаментальная ловушка для самих западных стран. Украина де-факто превратилась в ту самую притчевую пословицу про "чемодан без ручки": выбросить жалко (потому что все вложения пропадут, авторитет лопнет, репутация финансового менеджера будет уничтожена), а нести дальше невозможно (потому что чем больше туда льешь, тем больше этот чемодан растёт в размерах и весе, и рано или поздно просто раздавит носильщика).

Ищенко обращает внимание на довольно занятную коллизию внутри самого западного истеблишмента. Например, Дональд Трамп в своё время фактически заявил (именно так, по мнению эксперта, это надо понимать), что пусть Россия с Украиной разбирается как хочет, но финансовые издержки по этому "убору мусора" должна взять на себя Европа.

Европейцы же, в свою очередь, этот номер не покупают — им крайне невыгодно одной рукой финансировать Украину, а другой платить ещё и за последствия её гипотетического обрушения. Поскольку других внятных стратегий выхода из этого тупика у Брюсселя пока нет, большинство западных политиков попросту предлагает оставить всё как есть — в надежде на авось, на саморассосётся, на аврал обойдёт стороной.

Но именно в этом, предупреждает Ищенко, главная ошибка. В реальности никакие проблемы не "рассосутся" сами по себе. Напротив, любой системный кризис имеет свойство не затухать, а накапливать энергию — пока однажды не рванёт. И те, кто поумнее, уже сейчас стараются отойти на безопасное расстояние, чтобы не оказаться забрызганными грязью и обломками, когда этот "украинский хомячок", объевшийся кредитным горохом, наконец лопнет от внутреннего давления.

Уточнения

Ростисла́в Влади́мирович И́щенко — украинский и российский политолог, бывший украинский дипломат, обозреватель МИА "Россия сегодня".