В Хакасии вновь обсуждают перспективу присоединения к Красноярскому краю
Мы очень внимательно относимся к комментариям, которые приходят к нашим публикациям. Они бывают насыщены эмоциями, иногда наполнены конструктивными мыслями, но всегда, несомненно, отражают настроение общества, выявляя то, что больше всего тревожит граждан. И сейчас в очередной раз оживляются разговоры о возможном скором поглощении Хакасии Красноярским краем.
Как пример, один из комментариев: «После выборов наверняка и потопаем. Сокол уже готовит мягкую посадку в Красноярском крае. Это часть стратегии Котюкова с подачи Президента. И Сокол в ней не просто точка с запятой. Да, войдем не с прыжка. Но войдем несомненно».
Вспомним, что эта тема особенно активно обсуждалась после приезда Сергея Сокола в нашу республику в 2021 году и его заявления о намерении баллотироваться на пост губернатора в 2023 году. На встречах с избирателями Сокола неоднократно спрашивали о перспективе присоединения к краю. И вопросы эти были вполне обоснованы: Сокол – человек для Хакасии чужой и больше связанный с Красноярским краем, чем с Хакасией.
Отвечая на поставленные вопросы, Сокол обходился шутками: «А зачем мне это? Где я тогда буду работать?» Однако в контексте текущих событий слово «работать» в Хакасии приобретает новые коннотации, порождая интерпретацию: «А где ещё можно так не работать, как не здесь?»
Разговоры о присоединение Хакасии к Красноярскому краю вновь плодятся, и этому есть веские причины. Начнем с того, что промышленный сектор Хакасии испытывает серьезные проблемы, с каждым месяцем ознаменованные новыми потерями – как до сих пор не закрылись угольщики, остается загадкой.
Животноводство тоже окутано вопросами: отсутствие прозрачности вакцинации и тревожные данные об уничтожении скота говорят о приближающемся крахе отрасли.
Или взять высказывание Курлаева, который на Дне энергетики в Москве говорил о том, что Хакасия – это регион с энергоизбытком, тогда как компания «Россети Сибирь» призывает к экономии электроэнергии, а в нашем регионе то тут, то там происходят коллапсы или наблюдается низкое напряжение. И все это в субъекте, на территории которого расположена СШГЭС. Какой-то жуткий диссонанс: с одной стороны есть энергетический гигант, а с другой люди сидят в потемках.
И если анализировать ситуацию в соседних регионах, то картина выглядит иначе. Сообщения о развитии в Красноярском крае, Туве и Кузбассе заставляют задаваться вопросом: что же случилось с Хакасией? В какую аномальную зону превратился наш регион?
Тем временем Сергей Сокол, фигура, с которой связывают возможное присоединение к краю, покинул Хакасию еще в середине декабря и возвращаться не торопится. О его участии в решении экономических задач нет никаких вестей. Сокол мог бы вмешаться во многие процессы – от отгрузки угля до контроля над сельским хозяйством, но почему-то этого не происходит. Возникает резонный вопрос: почему? Он не может или не хочет помочь? Сложно поверить в первое, учитывая его связи и возможности для эффективной работы.
Все это порождает гипотезы о целенаправленном сценарии: чем хуже обстоят дела в Хакасии, тем легче будет её присоединить к Красноярскому краю. Реализация такого плана потребует референдума и общественного согласия, в Хакасии сильны настроения самобытности, даже попытка образования муниципального округа провалилась из-за позиции поселений, не говоря уже о том, что надо обнулить субъектность республики. Но, если экономическая ситуация ухудшится до крайности, люди могут почувствовать себя готовыми к радикальным изменениям.
Стоит ли ожидать такого развития событий? Время покажет. Но мы все же ждем объяснений от властей Хакасии: почему, например, в Туве, Кузбассе и Красноярском крае экономическое развитие идет полным ходом, в то время как Хакасия словно несется в экономическую пропасть? Аномалия? Или это часть какого-то хитроумного плана?