Фермеры говорят, что в последние годы стало сложно реализовывать зерно, потому они и снизили посевы. Эксперт Наталья Зубаревич отмечает, что снижение произошло на целую треть. Чтобы разобраться в причинах и следствиях, мы поговорили с экспертом по сельскому хозяйству Азаматом Галиным.
– Как вообще сейчас строится схема отношений «фермер-государство» – процесс от зерна до хлеба?
– При Советском Союзе, когда земли принадлежали государству, скажем, колхозники, выращивающие зерновые, были обязаны выполнять план. Было министерство планирования: говорили, что сеять (например, рожь) и куда сдавать (в конкретный элеватор или зернохранилище). Дальше – не твоя проблема. Государство покрывало все затраты. Товарно-денежных отношений не было.
Сейчас сложнее. У земли много собственников: паевые, частные, крестьянские фермерские хозяйства, муниципальные и т.д. В рыночных условиях каждый самостоятельно решает, что сеять, что собирать и куда сбывать. Элеваторы и зернохранилища сейчас тоже частные, и они берут деньги за приемку и хранение зерна. Поэтому каждый, исходя из текущей рыночной ситуации, сам решает судьбу своего зерна.
Государство закупает определенные объемы зерновых по фиксированным ценам, в основном у крупных хозяйств. Остальное можно продать только на внутреннем рынке. Мелкие хозяйства координируются через отраслевые группы в мессенджерах, где обмениваются информацией. Например, сейчас предлагают рожь по 9 рублей, это 9000 рублей за тонну.
У нас государство жестко регулирует цены на зерновые и цены на хлеб в магазинах. Если бы регулирования не было, цены выросли бы. Коммерческие предприятия, выпускающие дорогие авторские хлебобулочные изделия, например, могут установить цену хлеба от 300 до 1000 рублей, но они не занимают большую долю рынка.
У нас цена на хлеб в массмаркетах не может быть выше установленного порога. Это вопрос национальной безопасности. Мы хлеб едим всегда. И с чаем хлеб едим, и без чая. И макароны, бутерброды, перекусы – у нас это все хлебное.
В Европе, как и у нас, хлеб – часть культуры потребления. Там цена хлеба регулируется через субсидии фермерам. В США цена на хлеб не регулируется, так как он не считается стратегическим или основным продуктом. Они, скорее будут регулировать цены на кока-колу, на куриные лапки или мясо.
Качество башкирского зерна стоит того, чтобы его выращивать?
Это вопрос сложный и требует больших государственных инвестиций. Нам не хватает инфраструктуры для хранения и переработки зерна. Отсутствует глубокая переработка. Из зерновых можно делать не только хлеб. Например, из ячменя – солод. Килограмм ячменя стоит 8 рублей, солода – от 100 рублей. Изменение цены значительное. Раньше солод был чисто импортным, сейчас его ввозят по параллельному импорту или из Беларуси. Наши сельхозпроизводители не смогли перестроиться на глубокую переработку. Например, в Кармаскалинском районе хозяйство пыталось делать солод, но не смогло. Почему? Нет технологов, базы для них, оборудования. А это вложения, которые должно покрыть государство. Солод требует технологии: замачивание, дезинфекция, проращивание, сушка. Наценка за это – в сто раз. Спрос на дешевый качественный солод есть. Вместо 8-9 рублей за ячмень, даже снижая себестоимость, можно легко заработать минимум рублей 60 за солод.Что государство должно сделать прямо сейчас?
Для этого нужна государственная поддержка. Государство должно общаться с бизнесом. Оно должно собрать производителей, понять ситуацию (риск обвала цен) и предложить диверсификацию. Видя потенциал спроса на солод, дать господдержку, кредиты под низкий процент для модернизации, подготовки кадров, закупки оборудования. Государство должно это делать.
Есть федеральные власти (регулирование) и региональные (определение приоритетов). Глубокая переработка – больше полномочий регионов. Например, сою отправляют в Германию на биотопливо. Что нам мешает? Нет технологий. Продукты глубокой переработки не попадают под санкции, их легко экспортировать. Но нужна воля региональных властей. Для этого они должны понимать стратегию: куда двигаемся, что будет через два года. Если дать сельхозпроизводителям миллиарды на оборудование для производства солода, крахмала, белков, детского питания. Китайцы на таком объеме зерна сделали бы 500-600 продуктов (БАДы, пептиды) с наценкой в тысячу процентов.
Солод на внутреннем рынке востребован. Спрос большой. Продукты глубокой переработки всегда востребованы. Крахмал – пищевое производство, используется везде, включая косметологию. На внутреннем рынке всегда есть покупатель. Так и с солодом. По недавнему немецкому исследованию, Россия стала третьей в мире по производству и потреблению пива (после Китая и США), обогнав Германию.
Из зерновых можно делать крахмал, модифицированные корма (дробленый, сплющенный ячмень), избавляя его от элементов, плохо усваиваемых крупным рогатым скотом.
Я назвал три направления, делающие зерно маржинальным. Но сельхозпроизводитель сам не сможет это сделать. Без господдержки он будет работать по-старому: на старом тракторе, дедовскими методами посева, уборки и хранения. Это дореволюционный способ хранения, который в 20-х годах XX века привел к вспышкам заболеваний (из-за грибка, вызывавшего респираторные инфекции) и тысячам смертей.
Хлеб из лежавшего на полях зерна заражен плесенью. Возможно ли повторение на Урале эпидемии «черной ангины» 30-х годов?
Вот и зерновая эпопея началась: в Башкирии снова оставляют зерно на полях