Фриланс на благо общества

Помогать фондам можно не только руками, но и знаниями. И для этого необязательно находиться c НКО в одной стране — интеллектуальные волонтеры могут работать откуда угодно. Они сотрудничают с фондами на безвозмездной основе: консультируют по юридическим вопросам, оформляют сайты и соцсети, создают приложения. Для начинающих специалистов волонтерские проекты часто становятся точкой входа в профессию. «Такие дела» поговорили с пятью людьми из разных городов и стран о том, почему они начали помогать НКО и как этот опыт изменил их самих.

Николай Казунин, графический дизайнер, Вологда

Я 23 года проработал в силовых структурах. В 2022 году «дембельнулся» и перебрался на гражданку по основной профессии — IT-инженер. Начал изучать графический дизайн в школе Skillbox и решил попробовать силы в волонтерстве.

Первый заказ нашел через платформу ProCharity, где НКО публикуют задачи для интеллектуальных волонтеров. Благотворительному фонду «Особенные дети» нужно было сделать отчет о деятельности за 2021 год. Брендбук мне предоставили. Это был приятный опыт: меня снабдили всем необходимым, сотрудники быстро отвечали на мои вопросы. Отчет получился увесистым (50 с лишним страниц) и одновременно легким: светлая гамма, достаточно воздуха. Результат понравился и мне, и фонду.

Изначально моя цель была наработать портфолио, узнать, как устроен мир графического дизайна. Я брался буквально за все — оформлял и мокапы, и соцсети, и брошюры, и стенды.

Работать с фондами проще, чем с коммерческими организациями, так как здесь нет жестких обязательств: заказы можно выполнять в свободное время. Конечно, из-за этого сроки порой растягиваются. Но обычно благотворительные организации идут навстречу волонтерам — мы бесплатно инвестируем свое время, и они это понимают.

Работать с фондами проще, чем с коммерческими организациями, так как здесь нет жестких обязательств: заказы можно выполнять в свободное время. Конечно, из-за этого сроки порой растягиваются. Но обычно благотворительные организации идут навстречу волонтерам — мы бесплатно инвестируем свое время, и они это понимают.

Я делал, например, открытки для фонда «Я люблю жизнь», который поддерживает людей с онкозаболеваниями. Организация планировала встроить эти картинки в рассылку, чтобы привлечь пожертвования. Задача казалась простой: нужно было отобрать 10 рисунков подопечных из полсотни, а затем превратить их в открытки. Но, когда фонд прислал мне материалы, я впал в ступор. Не мог поверить, что такие рисунки могут создавать
взрослые и дети с тяжелыми заболеваниями. Все картинки были яркими, жизнерадостными, милыми. Как тут выбрать? В итоге вместо 10 открыток я сделал 30.

С DonorSearch мы разрабатывали дизайн футболок. У них уже была классная айдентика: капелька крови, руки, которые тянутся навстречу друг другу. На эту айдентику я и опирался.

А вот Фонд защиты городских животных дал мне полную свободу действий, и я решил покреативить. Запрос был такой: обновить плакат с инструкцией на случай, если человек обнаружил замурованных в подвале кошек. Накреативил. Фонд сказал: «Прикольно, но нам бы в старом плакате только номера телефонов обновить». В итоге мы согласовали какой-то компромиссный вариант.

Со временем я понял, что больше всего мне нравится создавать презентации, и сосредоточился на этом. В 2023-м делал отчет для фонда «Собаки-помощники». А в этом году руководитель НКО сообщил мне, что отчет получил высшую награду — премию «Золотой стандарт» на конкурсе «Точка отсчета». Я очень обрадовался. Поднялась самооценка: было приятно, что мою работу оценил не только фонд, но и независимые эксперты, так сказать. Что я могу не просто делать красивые картинки, а достигать высоких результатов.

Сейчас я активно работаю с DonorSearch и «Перспективой». Многие организации уже обращаются ко мне напрямую. Больше всего я горжусь не какими-то личными достижениями, скажем, уникальным дизайном, а тем, что моя работа приносит людям пользу.

Во многих фондах есть мастерские. Иногда подопечные присылают мне подарки в благодарность. Дети с ДЦП рисуют картины, делают календарики — такое меня очень трогает.

До волонтерства я почти ничего не знал о благотворительности. А тут открыл для себя другой мир. Здесь нет успешного успеха, здесь трудности и ежедневная борьба. Люди попадают в тяжелые ситуации — но не потому, что они плохие, а потому, что так складываются обстоятельства. И ты стараешься помочь этим людям не опустить руки. Да, опосредованно, через фонды, в меру своих компетенций. И все же.

Я и раньше переводил на помощь какие-то небольшие суммы, бонусы, баллы, но это был какой-то быстрый дофамин: свайпнул и забыл уже кому, чего, когда. А работы для фондов почти все помню.

Спустя несколько месяцев я присоединился к «Теплице социальных технологий», миссия которой — развивать гражданское общество с помощью IT-решений. Первый волонтерский проект я сделал в рамках их мастерской. По запросу НКО «Территория семьи» мы с командой разработали Telegram-бот для женщин, которые столкнулись с домашним насилием. Он помогал грамотно составить заявление и отправить его в полицию. Были шаблоны заявлений и для других ситуаций. Однако бот не получил популярности. Вероятно, потому, что фокус общественного внимания тогда был целиком на войне — проблема домашнего насилия временно отошла на задний план.

Мастерская «Теплицы» стала для меня путем в IT. Я заметил, что мне нравится писать код, и подумал: почему бы не заняться этим всерьез? Начал изучать языки программирования, подтягивать навыки. И уже через год прошел на стажировку в крупную российскую IT-компанию.

Спустя несколько месяцев я присоединился к «Теплице социальных технологий», миссия которой — развивать гражданское общество с помощью IT-решений. Первый волонтерский проект я сделал в рамках их мастерской. По запросу НКО «Территория семьи» мы с командой разработали Telegram-бот для женщин, которые столкнулись с домашним насилием. Он помогал грамотно составить заявление и отправить его в полицию. Были шаблоны заявлений и для других ситуаций. Однако бот не получил популярности. Вероятно, потому, что фокус общественного внимания тогда был целиком на войне — проблема домашнего насилия временно отошла на задний план.

Мастерская «Теплицы» стала для меня путем в IT. Я заметил, что мне нравится писать код, и подумал: почему бы не заняться этим всерьез? Начал изучать языки программирования, подтягивать навыки. И уже через год прошел на стажировку в крупную российскую IT-компанию.

Сейчас я работаю программистом, а еще помогаю благотворительным фондам и независимым медиа. Наверное, где-то внутри меня есть драйвер делать что-то хорошее. Когда он был целиком связан с математикой, его не оставалось ни на что другое. Теперь я реализую эту потребность через волонтерство. Помощь другим дает мне ощущение, что я делаю что-то полезное в этой жизни, а не просто трачу время впустую.

Как правило, фонды обращаются ко мне с конкретной задачей: что-то сломалось или нужно добавить какую-то фичу. Из последнего — чинил технологию Instant View для независимого медиа в Telegram. Все объяснил, прошло две недели, а превью у них до сих пор нет. Скорее всего, когда дойдут руки — они это сделают.

Такое уже не в первый раз. Если ты сотрудничаешь с фондом или медиа как интеллектуальный волонтер, не стоит ждать мгновенного результата. Часто у организаций не хватает ресурсов, чтобы довести проект до конца. В отличие от корпоративной среды, где менеджер ставит задачу и следит за ее выполнением, тут все во многом держится на энтузиазме. Ты просто помогаешь людям, которые делают хорошие дела, решить их проблемы.

Сейчас я занимаюсь и коммерческими, и волонтерскими съемками. Разницы для меня нет, главное, соблюдать баланс. Для фондов я снимаю примерно пару раз в месяц. Чаще всего им требуются фото для отчета о проведенных мероприятиях. Иногда меня приглашают снимать сотрудников и подопечных. Я люблю такие фотосессии: мне нравится ловить эмоции и яркие моменты.

Например, год назад я делала фото для фонда «Наставники детям». Эта организация помогает детям из сиротских учреждений — им находят взрослых товарищей, которые делятся с ними своим жизненным опытом. Рассказывают, как ездить на метро, ходить в магазин, платить за квартиру. Если у ребенка нет родителей, ему некому задать все эти вопросы. Опорой для него становится наставник.

Сейчас я занимаюсь и коммерческими, и волонтерскими съемками. Разницы для меня нет, главное, соблюдать баланс. Для фондов я снимаю примерно пару раз в месяц.
Чаще всего им требуются фото для отчета о проведенных мероприятиях. Они, как правило, мало чем отличаются от школьных событий, так что эмоционально съемки даются мне легко. 

Например, год назад я делала фото для фонда «Наставники детям». Эта организация помогает детям из сиротских учреждений — им находят взрослых товарищей, которые делятся с ними своим жизненным опытом. Рассказывают, как ездить на метро, ходить в магазин, платить за квартиру. Если у ребенка нет родителей, ему некому задать все эти вопросы. Опорой для него становится наставник.

Я снимала историю про мальчика и его старшего товарища. Для обоих это был первый опыт студийной съемки, поэтому они немного стеснялись. Но у них была неплохая группа поддержки в лице сотрудниц фонда — они активно подбадривали ребят и придумывали идеи для фото, помогали с позами. В результате нашей работы и усилий дизайнера появился баннер, который можно увидеть на сайте организации и на улицах разных городов.

Бывают, конечно, непростые истории, с которыми эмоционально трудно работать. Я снимаю в том числе детей с паллиативным статусом. Главное — не зацикливаться на их болезни, просто общаться и делать хорошие кадры. Во время съемки это обычно получается, а вот после накатывают тяжелые мысли. 

Мне особенно запомнилась одна девочка с онкозаболеванием. Я снимала ее в больнице, где она лежала уже несколько месяцев. После химиотерапии она не очень хорошо себя чувствовала, но старалась не унывать, мастерила поделки из бумаги, рассказывала, как учится дистанционно. Какая-то космическая девочка. Сейчас, надеюсь, у нее все хорошо.

Бывают, конечно, непростые истории, с которыми эмоционально трудно работать. Я снимаю в том числе детей с паллиативным статусом. Главное — не думать об этом статусе, просто фотографировать, и все. Во время съемки у меня это обычно получается, а вот после накатывают тяжелые мысли. 

Мне особенно запомнилась одна девочка с онкозаболеванием. Я снимала ее в больнице, где она лежала уже несколько месяцев. После химиотерапии она не очень хорошо себя чувствовала, но старалась не унывать, мастерила поделки из бумаги, рассказывала, как учится дистанционно. Какая-то космическая девочка. Сейчас, надеюсь, у нее все хорошо.

Ульяна Лебедева, графический дизайнер, Москва

Я с детства хорошо рисовала. В школе побеждала на всероссийских конкурсах по ИЗО, хотела поступать в Строгановку. Но под влиянием родителей решила получить «нормальную профессию». В итоге шесть лет была внутренним аудитором.

На работе все отмечали оформление моих презентаций, их структуру, инфографику. Наверное, так проявлялась моя тяга к творчеству. Затем я ушла в декрет и поняла, что это шанс попробовать себя в графическом дизайне. Купила курс на Skillbox, выложила учебные проекты на Behance и получила первые заказы.

В 2023 году Skillbox совместно с брендовым агентством Endy объявили конкурс. Нужно было разработать айдентику для фонда «МойМио», который помогает мальчикам с миодистрофией Дюшенна. Сделать плакаты, оформление для соцсетей, макеты электронных писем. Я решила поучаствовать: подумала, что, если все получится, будет классный проект в портфолио.

Про миодистрофию Дюшенна я раньше ничего не слышала. Конечно, сразу полезла читать. Очень тяжело погружаться в такую тему, особенно когда у тебя есть маленький ребенок. Сразу начинаешь проецировать ситуацию на себя: а что если бы с ним такое случилось? Но вместе с тем такие мысли вдохновляют на помощь.

С фондом «МойМио» я тоже не была знакома. Увидела, что у них есть много вариантов поддержки для детей с миодистрофией Дюшенна — это и психологическая помощь, и карьерные программы. Классно, что фонд организует лагеря для мальчишек, что там они могут найти новых друзей. Ведь когда болеешь неизлечимой болезнью, есть риск потерять интерес к жизни. А фонд помогает не опустить руки. На платформе Skillbox подопечные могут освоить и моушн-дизайн, и создание компьютерных игр.

У фонда уже был фирменный цвет — бирюзовый. Мы скорректировали его, сделали более приглушенным и чистым. К нему добавили еще три пастельных цвета: пурпурный розовый, желтый и яркий лайм. Для серьезных обращений подобрали другой цвет — холодный графит. 

Еще я разработала шрифтовое написание названия фонда с акцентной буквой «о». Она создает атмосферу дружелюбия, словно зовет заглянуть в гости. Затем подобрала шрифт для заголовков. Сами по себе буквы достаточно широкие и толстые — в этом считывается уверенность и поддержка, которую фонд дает своим подопечным.

Работа над дизайном не всегда шла гладко. Было много правок и согласований, я переживала, что из-за них потеряется моя первоначальная идея. Но благодаря поддержке ребят из Endy мы все преодолели. Родился сильный и очень светлый проект. 

Когда фонд начал использовать мой дизайн, я была безумно рада. Во-первых, айдентика ожила, а во-вторых, визуальный образ «МойМио» в интернете сразу преобразился. Он стал светлым и ярким. Новая айдентика понравилась и сотрудникам, и подписчикам фонда в соцсетях — это, безусловно, было очень приятно.

Работа над дизайном не всегда шла гладко. Было много правок и согласований, я переживала, что из-за них потеряется моя первоначальная идея. Но благодаря поддержке ребят из Endy мы все преодолели. Родился сильный и очень светлый проект. 

Когда фонд начал использовать мой дизайн, я была безумно рада. Во-первых, айдентика ожила, а во-вторых, визуальный образ «МойМио» в интернете сразу преобразился. Он стал светлым и ярким. Новая айдентика понравилась и сотрудникам, и подписчикам фонда в соцсетях — это, безусловно, было очень приятно.

В мобильных пунктах «Гуманитарного действия» людям оказывали медицинскую и психологическую помощь. Однако документы для отчетов приходилось заполнять вручную прямо на местах: сотрудники указывали, сколько людей обратились в фонд, какие у них были заболевания, какую поддержку они получили. Затем данные переносили в базу. Разбираться в рукописных документах было нелегко — это повышало риск ошибок.

Я взялся за разработку приложения, чтобы избавить фонд от необходимости копаться в бумагах. Задача оказалась сложнее, чем я думал: понадобилось изучить новую технологию. Пару месяцев я работал фуллтайм. Освоил язык программирования Dart и надстройку к нему — инструмент Flutter, который позволяет создавать мобильные приложения с графическим интерфейсом.

В мобильных пунктах «Гуманитарного действия» людям оказывали медицинскую и психологическую помощь. Однако документы для отчетов приходилось заполнять вручную прямо на местах: сотрудники указывали, сколько людей обратились в фонд, какие у них были заболевания, какую поддержку они получили. Затем данные переносили в базу. Разбираться в рукописных документах было нелегко — это повышало риск ошибок.

Я взялся за разработку приложения, чтобы избавить фонд от необходимости копаться в бумагах. Задача оказалась сложнее, чем я думал: понадобилось изучить новую технологию. Пару месяцев я работал фуллтайм. Освоил язык программирования Dart и надстройку к нему — инструмент Flutter, который позволяет создавать мобильные приложения с графическим интерфейсом.

Еще одна сложность заключалась в том, что фонд хранил все данные в REDCap — своеобразной базе, которая больше подходит для научных исследований. Это нишевый продукт, поэтому информации о нем было мало. Сам я с REDCap никогда не работал. Чтобы приложение нормально функционировало, понадобилось много экспериментировать, отлаживать процессы. И мы до сих пор продолжаем это делать.

Например, недавно REDCap выпустили обновление, которое затрагивает работу программного интерфейса — механизма, позволяющего двум программам обмениваться информацией. Мы установили это обновление, но вскоре обнаружили баги. Обратились в поддержку, они обещали все исправить. Если бы это был более популярный продукт, думаю, проблемы поймали бы еще на этапе открытого тестирования.

Так или иначе, но приложение я все-таки разработал. Теперь сотрудникам фонда больше не нужно заполнять бумаги на местах: они вносят данные через приложение на планшете. А я только обновляю его для соответствия требованиям Google.

Этот интересный кейс очень пригодился мне, когда я собирал портфолио. Сотрудничество с фондом стало моим первым шагом в профессии. После завершения проекта я начал работать и с другими клиентами как фрилансер.

До волонтерства я мало знал о проблемах людей с зависимостями и тяжелыми заболеваниями. Не думал, например, про стигматизацию, связанную с ВИЧ. А тут примерил ситуацию на себя. Ты можешь получить ВИЧ случайно, во время медицинской процедуры, но в обществе есть представление, что ты «блудил». При этом диагноз трудно удержать в тайне.

Поработать с организацией, которая помогает другим, было для меня большой удачей. Теперь я больше знаю о благотворительности. Советую и другим программистам присмотреться к заявкам на ProCharity — там есть задачи разного объема и сложности. Если человек хочет набраться опыта и одновременно сделать что-то полезное, мне кажется, это хороший вариант.

После ответов на эти вопросы нужно выбрать профильный фонд. Списки проверенных организаций есть на сайтах «Добро.mail.ru», «Благо.ру», «Добро.рф» и «СберВместе». Верифицировать фонд можно и самому.

Многие организации размещают анкеты для волонтеров у себя на сайтах. Если такой формы там нет, можно связаться с командой НКО через контакты или соцсети. 

Альтернативный путь — изучить заявки от фондов на платформе ProCharity или IT-волонтер. 

После ответов на эти вопросы нужно выбрать профильный фонд. Списки проверенных организаций есть на сайтах «Добро.mail.ru», «Благо.ру», «Добро.рф» и «СберВместе». Верифицировать фонд можно и самому.

Многие организации размещают анкеты для волонтеров у себя на сайтах. Если такой формы там нет, можно связаться с командой НКО через контакты или соцсети. 

Альтернативный путь — изучить заявки от фондов на платформе ProCharity или IT-волонтер. 

• Теги:
• благотворительность
• волонтеры