Ректор Воронежской духовной семинарии: «Наша цель — выпустить «боевую единицу»

На входе меня встречает заместитель ректора — приятный молодой человек лет 28. В глаза бросается почти военная выправка — спина ровная, голос поставленный, речь чёткая и правильная. Я иду по широким коридорам, увешанным портретами священников и иконами, на второй этаж, где меня радушно встречает Роман Павлович Ткачев — отец Роман. У меня в голове крутятся десятки вопросов. Семинария — другой мир, в закулисье которого мне очень хочется заглянуть.

Как стать священником?

Воронежская православная духовная семинария — учебное заведение высшего профессионального религиозного образования Воронежской епархии Московского патриархата, готовящее священно- и церковнослужителей Русской православной церкви. При семинарии существует регентское отделение (готовят регентов церковных хоров) и иконописная школа дневной формы обучения (пастырский факультет — 5 лет и 4 года регенты и иконописцы соответственно).

— В настоящее время в Воронежской духовной семинарии обучение осуществляется по 10 образовательным программам на пастырском факультете, регентском и иконописном отделениях, курсах церковных специалистов, курсах повышения квалификации священнослужителей и курсах базовой богословской подготовки монашествующих. В среднем в год всего на всех курсах и отделениях обучается около 500 человек. С пасторского факультета выпускаются будущие священники, на очном и заочном отделениях их около 40 — 50 человек, регентов и иконописцев меньше, не больше 5 — 7 человек с отделения в силу определённой специфики. Поступают ребята в семинарию после 11-летки, возможности получить среднее образование здесь нет. По ошибке или остаточному принципу к нам не попадают — для точности выбора на вступительных помимо ЕГЭ абитуриенты сдают письменное сочинение, которое строго оценивается: насколько воцерковлена мысль поступающих? Сколько в них христианства? А ещё им требуется знать интерпретацию библейских текстов и иметь на руках рекомендацию священника, который подтверждает, что ручается за поступающего и знает, что он посещал приход.

Листаю сайт: «В семинарию принимаются лица мужского пола в возрасте до 35 лет и имеющие образование не ниже среднего (полного) общего, холостые или женатые первым браком. Поступающие в семинарию обязаны прочитать Священное писание Нового Завета (Четвероевангелие, Деяния и Послания апостолов и Апокалипсис) и хорошо знать его содержание». Много ли молодых юношей и девушек могут похвалиться такими знаниями? Сомневаюсь. Но сотрудники семинарии не стремятся агитировать поступать выпускников светских школ, их профориентационная работа больше направлена на воскресные школы и молодёжь в приходах. «Наша работа не может быть направлена на людей нецерковных», — говорит отец Роман. На моё «Скорее семья ребёнка должна быть воцерковлена, а не он сам?», имея в виду их юный возраст на момент поступления, он удивлённо поднимает брови и говорит, что основным здесь являются желания юношей или девушек, собирающихся поступать. Для этого им 3 года перед поступлением нужно жить осознанной церковной жизнью — исповедоваться, причащаться, иметь опыт молитвы, участвовать в приходской жизни. Оказывается, таких подростков в Воронеже достаточно.

«Я понял, что мне есть в чем каяться»

Говорит батюшка об этом со знанием дела. Он сам рос в невоцерковленной семье. Атеистом никогда не был, но, как признается, имел опыт нецерковной веры — Пасху и Рождество родители отмечали, как полагается, но стояли они в один ряд с Новым годом, 8 Марта и другими всеми любимыми государственными праздниками. «Я был среди тех, кто говорил: «Я в душе верю, надо ещё что-то?» — смеётся отец Роман. Но плодов — изменения жизни, ценностей, отношения к людям, Богу, себе — от такой веры не видел. Воцерковление произошло, когда уже подросшему Роме стал доступен храм.

— Мы из деревни переехали ближе к городу, и я поступил в железнодорожный техникум. Условия жизни не из лёгких, поэтому мне в 15 лет нужно было задуматься, где подработать, чтобы финансово помочь семье. И меня приглашают подсобником в одну из строительных бригад, где работали воцерковленные ребята. Тогда меня поразила колоссальная разница между ними и обычными людьми в отношении к труду, друг к другу, к людям. Я всем сердцем понял, что надо жить вот так! Верующие люди с удовольствием делятся своей верой, они давали мне нужную литературу — в моем неокрепшем уме появилось первое понимание понятий добра и зла, ответственности, греха, правды, основных христианских истин. И тогда я понял, что мне есть в чем каяться.

Первый опыт исповеди случился, когда 15-летний Рома осознал, что у него, как и у всех, есть грехи, которые его тяготят. Таким и было начало живой веры в виде покаяния и примирения с Богом. «Когда Господь тебе помогает справиться с тем, с чем ты самостоятельно не мог справиться не один год, ты видишь его руку помощи в своей жизни и вопросов не остаётся». Дома на внезапное воцерковление отреагировали по-разному: мама подарила молитвослов, а вот папа не поддержал — это не вписывалось в его картину мира, где на первом месте было материальное. Появившуюся разницу во взглядах заметили и друзья, которые спрашивали с улыбкой: «Ты что, в секту попал?» А потом привыкли. Потому что «Рома — верующий», но по-прежнему хороший парень, хоть и не сквернословит, как все, общаясь с друзьями. Зёрнышко православной веры заронил в отца Романа его дедушка, который, как признавались окружающие, единственный в своём селе не матерился, а ещё учил Рому не воровать и жить по заповедям.

— Когда в семье появляется верующий человек, у всех остальных домочадцев встаёт вопрос: это он с ума сошёл или мы чего-то не понимаем? Поэтому в процессе моего воцерковления сначала мама пришла в храм, потом родной брат. У нас не было большого достатка, но я был счастлив всему, что у нас есть, мне было хорошо с родителями, хорошо с братом. Это вопрос не самовнушения, а того, как ты воспринимаешь другого человека, находишь ли ты в нем подлинную радость? Её же невозможно в своём сердце искусственно «расковырять». Сейчас, оглядываясь назад, я не понимаю, как мы вообще выжили тогда? Но я был действительно счастлив, мы чувствовали Бога и Его любовь к нам.

«Боевые единицы»

Своим счастьем теперь отец Роман старается делиться со студентами. «Самый лучезарный батюшка!» — восторженные комментарии под его фото в группе социальной сети. И правда, я встречаю много людей, но такие добрые глаза увидеть напротив — большая редкость. Но вместе с тем семинаристы воспитываются в строгости. Отчисляют легко — за курение, например, могут исключить, если студент попался, а после беседы его заметили с сигаретой снова. Или человек позволил лени взять над собой верх. Или нарушил сухой закон. Всё почти как в военном институте. Кстати, студенты Воронежского института ФСИН России, бывавшие в семинарии с дружеским визитом, признавались, что будни воспитанников семинарии очень похожи на казарменные. Так как в семинарии учатся и живут и молодые люди, и девушки, их разделили по разным корпусам, но они общаются и дружат. Студенческая весна, осенний бал — жизнь у ребят насыщенная, в ней есть место даже романтике и любви.

— Очередной брак наши студенты 3-го курса зарегистрировали буквально две недели назад. Здесь они знакомятся, ко мне приходят за благословением, я им рассказываю, что их ждёт по-настоящему… (смеётся)

— То есть вы их сначала запугиваете, чтобы проверить чувства?

— Нет, это не запугивание, а честный разговор о трудностях, о которых в книжках не говорят. Вообще семинария была создана специально регентско-пасторской для того, чтобы верующие юноши и девушки начинали общаться и из семинарии позже выходила «боевая единица» — батюшка, который может служить, и матушка, которая может петь. Это уже полприхода! Мы говорим ребятам, чтобы они относились друг к другу до свадьбы аккуратно, учитывая, что они ещё не муж и жена. Безусловно, ни о каких сожительствах до брака речи не идёт. Цветочки, поцелуи, все в рамках разумного, чтобы свидания не переходили в похоть, а похоть — в блуд. За него — отчисление без права восстановления. Наше общество этим болеет… После регистрации брака пара сразу венчается, жить без венчания для семинариста грех. Потом новоиспечённая семья может остаться жить здесь.

Несмотря на то что для светских, как называют священники невоцерковленных людей, венчание приемлемо только к пенсионному возрасту или «в нем нет необходимости» в принципе, будущие супруги-семинаристы, наоборот, на первое место ставят венчание, а не официальную регистрацию брака. Хотя важно отметить, что по постановлению Священного синода Русской православной церкви венчаться без официальной регистрации недопустимо. Процесса «развенчивания» как такового не существует, как объяснил мне отец Роман. Но бывают случаи, когда один из супругов изменил, пристрастился к запрещённым веществам или у него выявили психическое заболевание, которое он скрывал до вступления в брак. В таких случаях церковь может дать благословение на второй брак, а вот факта духовного развода попросту нет.

«Священники — не святые»

— Неверующий человек здесь просто не сможет находиться. Верить в душе, как многие говорят, не получится. Это все равно, что я сейчас скажу, что я спортсмен — буду гантели поднимать дома, приседать, отжиматься один раз в полгода. Но стану ли я от этого профессиональным спортсменом? Нет. Так и здесь необходимо постоянно духовно трудиться, чтобы быть с Христом, впустить Его в своё сердце, совершать святые церковные таинства, воскресенье отдавать походу в храм, а не праздным забавам. Думать, что ты верующий, и быть им — разные вещи. Что толку, что ты в душе веришь? И бесы верят. А чем же тогда ты отличаешься от бесов, если не живёшь по воле Божьей?

И тут наш разговор плавно перетекает в тему возможного введения нового предмета для школьников — «Основы духовно-нравственной культуры народов России», который должны преподавать с 5-го класса. Помню, как много обсуждений вызвали эти новости на форумах, как много людей писало, что не хотят «промывать мозги» своим детям. Спрашиваю у отца Романа, как он думает, с чем такая категоричная позиция может быть связана?

— Они боятся того информационного образа, который создан о церкви и современном духовенстве. Посмотрите крупные информационные ресурсы, вы найдёте там хорошие статьи о церкви? Читая их мысли о церкви, хочется воскликнуть: «Какая гадость!», но потом я вспоминаю, что я же здесь, по эту сторону, и все совершенно не так. Понимаете, в чем дело? Ещё со времён Хрущева начались гонения на церковь, тогда осознанно было сформировано негативное впечатление о священниках в фильмах, газетах, ну и в школе выбирались и подсвечивались эти образы о духовенстве. Развитие интернета усилило результаты этой работы. Вы же не захотите, чтобы вашим детям рассказывал, пусть даже о хорошем, подлый и нечестный человек? Родители, сами будучи невоцерковленными, не знают действительной жизни прихода и воспринимают многие вещи искажённо. Знаю многих, кто, начав ходить в церковь, общаясь со священниками, в корне меняли своё мнение о них. Легко сказать, что священник — пьяница, стяжатель, взяточник, причём часто говорится не о ком-то конкретном, а обо всех сразу. Мол, все плохие, поэтому в церковь мне хожу. А ты приди, поговори, посети приход, познакомься с людьми… Но это же сложнее. Здесь трудиться надо! Священники — не святые отшельники, а такие же люди, которым нужно покупать продукты, одевать детей. Не секрет, что в основном жалование духовенства зависит от количества прихожан и от того, как часто священника просят о тех или иных священнодействиях (требах). В городе это одна ситуации, а в селе совершенно другая. Относительно пожертвований существует море недоразумений. Взять, к примеру, крещение — люди же хотят крестить в теплом храме, где есть вода, свет, где все убрано, стоит чаша для крещения, есть иконы и соответствующее благолепие. Любой храм требует содержания, ремонта, нужно платить зарплату сотрудникам храма и клиру. Десятину сейчас никто не собирает, поэтому пожертвования на данный момент единственно возможная альтернатива. Я не могу прийти в «Воронежскую горэлектросеть» и сказать: «Дайте мне свет просто так!». Обычно люди, не имеющие отношения к жизни прихода, не знающие, как она устроена, не участвующие в созидании приходской жизни, очень по-своему воспринимают вопрос о нуждах и финансовых расходах храма, будто бы денег там «куры не клюют». А где же мысли о спасении души? Вот о чем нужно задуматься.