«Цель нашли, враг не уйдёт»: как работает расчёт ПТУР отряда «Ливадия» бригады «Конвой»

Оператор ПТУР работает как снайпер: один выстрел — одна цель. Не только потому что в ответ на болезненный удар со стороны врага полетит всё, что только можно. Но и из-за того, что «пуля» весит немало: тридцатикилограммовый ящик с ракетой бойцы расчёта на позицию несут полубегом, но с заметным усилием.

Ещё одна особенность противотанковых комплексов — они работают только прямой наводкой, то есть если цель видна. Сегодня над Днепром висит туман, который перемежается мелким и противным дождём. И всё же Калачик — командир расчёта — намерен стрелять. Не наугад, а по уже разведанной цели. Калачик точно знает, куда он попадёт, знает, кто там будет и в какое время. Потому что любому выстрелу предшествует долгая, тщательная, многодневная разведка.

Перед тем, как ракета вырвется из транспортно-пускового контейнера и пойдёт в лазерном луче по спирали к противнику, чтобы постучаться в стену опорника к «бійцям ЗСУ», Калачик детально изучит весь передний край.

Это задача не такая простая, как кажется — «лежи, да наблюдай». Враг прекрасно понимает, что пристальное внимание к какому-то участку линии боевого соприкосновения означает одно: скоро прилетит. Он маскирует позиции, меняет график ротации. Поэтому разведку надо вести крайне осторожно, чтобы удар был неожиданным.

«Они (противник. — RT) понимают, что мы видим двадцать четыре на семь. Поэтому пытаются смешиваться с местными, военные переодеваются по гражданке и так ходят. Но и таких срисовываем, у военного напряжённый, цепкий взгляд, он вскидывается на любой внезапный звук, а обычный мирный чаще идёт безразлично. Вот и смотрим, куда ходят такие «стильные» хлопцы в штатских прикидах», — объясняет Калачик.

Калачик смотрит в небо — будет ли просвет, сдует ли ветер хотя бы часть тумана, чтобы открылся правый берег. Помимо того, что ясность нужна для лазерного луча и прицела, командир расчёта хочет убедиться, что около цели нет мирных.

На снег, дождик или туман командир не жалуется. Ведь сложно не только ему — сложно и врагу. «В такую погоду стараемся чаще всего [стрелять], противник не видит выхода ракет, и он не сможет нас отследить. Нам это только на руку», — спокойно замечает Калачик, даже с какой-то затаённой радостью: неприятель-то, считая, что погода нелётная для ракет «Корнета», жестоко ошибается. И скоро в этом убедится.

А пока текут часы ожидания, Калачик проводит краткий ликбез на тему, почему от противотанковой ракеты практически не скрыться. Уйти от удара «Корнета» не получится зачастую и танку, против которого комплекс и разрабатывался. «В кумулятиве есть маленький заряд, он и взрывается, подрывает активную защиту, осколки попадают по двигателю ракеты, и основной заряд идёт в броню», — с азартом рассказывает о возможностях своего оружия командир расчёта.

Даже толстые стены и бетон не спасают от противотанковой ракеты. «Есть ещё  термобарический и смешанный заряды. Термобарический снаряд когда взрывается, выжигает кислород. Закидываем в помещения, ударная волна всё выбивает, даже если ты находишься за укрытием, — для наглядности Калачик стучит кулаком по бетонной стене помещения, в котором прячется расчёт. — Если даже в стену бы сюда прилетело, нас бы здесь не было».

Небо разъяснивается, и Калачик прекращает лекцию. Надо посмотреть, открылся ли вид на правый берег. Из окна командир расчёта видит, что туман постепенно развеивается над местом цели, через минуту бойцы несут установку и «трубы» пускового контейнера на точку выстрела.

Результат многодневной разведки укладывается в считаные секунды: едва поднимается завеса водяной взвеси над целью. Калачик убеждается, что здание по-прежнему используется вээсушниками, наводится, и будничным тоном сообщает: «Сейчас вылетит птичка». Сразу за этими словами следует предупреждающий крик: «Выстрел!», и ракета уходит на цель.

«Помнишь тот симпатичный сарай с нашими, хм… «друзьями»? Так вот его больше нет», — сообщает по рации Калачик о результате стрельбы, пока расчёт собирает установку.

Бойцы собирают неиспользованные ракеты. «Птуристу нужно пробегать дистанции легкоатлета… только с грузом, как в тяжёлой атлетике», — стараясь не сбить дыхание, шутят они, пока быстрым шагом, почти бегом, тащат тяжёлые ящики. 

Работа противотанкистов привела к тому, что приходится работать по статичным целям — машины противника уже не рискуют показываться в зоне поражения ПТУРов. Но стрелять по танку всё же азартнее, интереснее, рассказывает Калачик. «Два танка, три бэхи (боевых машин пехоты. — RT), пять пикапов и приближаюсь к 150 [человек] личного состава противника», — приводит он свой боевой счёт. 

Про себя как про аса стрельбы из ПТУРа Калачик предпочитает не говорить. Хоть оператор работает сам, а искусство его индивидуально, результат всё же зависит от командной работы. «Я всегда могу обратиться к командиру лично. Он сам всегда спрашивает про обстановку, вместе приходим к общему знаменателю с учётом и моей специфики, и так, чтобы поразить цели в интересах всей части», — делится деталями внутренней кухни Калачик. 

Часть, в которой служит Калачик и его расчёт, — отряд «Ливадия» бригады «Конвой». Конвой имеется в виду не полицейский, не тот, про который поют в блатных песнях, а в почти позабытом значении — лейб-гвардия, от Собственного Его Императорского Величества конвоя, начало которому положила сотня черноморских казаков. «Нет, мы не Росгвардия, мы лейб-гвардия. Ну, почти», — в шутку отвечают на вопросы о названии офицеры и бойцы.

«Обеспечение, и правда, как в гвардии. Это важно», — подхватывает тему с названием Калачик. Это значит, что можно работать эффективнее, бить врага ещё лучше, и это даёт командиру расчёта еще больше воодушевления. «Если мы цель нашли, враг не уйдёт. Мы его достанем. Уйти от нас точно не получится», — подчеркивает Калачик.