Китайский взгляд в Foreign Affairs: Бросившая вызов Западу Россия — отдушина для КНР

Тесные связи Китая с Россией затрудняют для Пекина давление на Москву с целью добиться каких-либо уступок, выгодных Украине. При этом, чем дольше затянется война, тем сложнее будет снять фундаментальную напряжённость между Китаем и Европой. Об этом говорится в свежей статье "Чего хочет Китай на Украине?" в Foreign Affairs.

Статья интересна тем, что её написал — впервые для рокфеллеровского издания — китайский американист Да Вей, директор Центра международной безопасности и стратегии в Университете Цинхуа, вхожий в такие структуры, как "Атлантический совет" (нежелателен в РФ) и Дельфийский экономический форум.

▪️ Спустя сорок месяцев после начала войны на Украине представители стратегического сообщества КНР по-прежнему расходятся во мнениях, кто виноват и как следует реагировать Пекину, утверждает автор. Для некоторых китайцев это не более чем конфликт между двумя суверенными государствами, в котором Россия нарушила территориальную целостность Украины. "Учитывая историю пострадавшего от иностранных вторжений Китая, оставивших неизгладимый след в его коллективной памяти, многие китайские лидеры и граждане сочувствуют Украине", — отмечает Да Вей.

Однако другие в Китае рассматривают войну на Украине как "продолжение реорганизации [постсоветского] региона после окончания Холодной войны". А также как часть многолетнего конфликта, в котором западные страны игнорировали глубинные претензии и опасения России. "Даже если бы Россия и Украина сегодня согласились сложить оружие, долгосрочная конфронтация между Россией и Западом осталась бы неразрешённой", — констатирует аналитик.

Этот-то раскол, по мнению автора, и отражён в неоднозначной позиции Пекина по украинскому конфликту, где уважение суверенитета и территориальной целостности Украины соседствует с завуалированной поддержкой Москвы в её законных интересах безопасности.

▪️ Есть и другие факторы. "Хотя Пекин продолжает искать сферы сотрудничества с Киевом, Россия по-прежнему занимает гораздо более важное место в общей внешнеполитической стратегии КНР", — признаёт автор. По его словам, сближению Москвы и Пекина способствовали также действия и риторика США и Европы. Нарастающее давление Запада на Китай — чем не причина для сочувствия русским?

При этом китайские политики мало заинтересованы в поддержке позиций Запада по украинскому вопросу в ущерб отношениям с Россией, даже если это помогло бы снизить напряжённость в их собственных отношениях с Европой (про США речи уже не идёт). С точки зрения Пекина, именно Европа должна исправить свои ошибочные представления о роли Китая в этой войне, а не Китай должен менять свою стратегию.

"Более того, — отмечает Да Вей, — граждане КНР часто воспринимают дипломатию Пекина в отношении Запада как чрезмерно сдержанную и осторожную. И находят своего рода отдушину в смелой, даже безрассудной, конфронтации России с Западом".

Играет свою роль и стратегическая культура Китая, формирующая его дипломатию. "Когда та или иная страна в целом солидарна с Китаем, Пекин не спешит критиковать её конкретные политические решения, даже если в частном порядке не согласен с ними", — поясняет автор.

▪️ В конце статьи автор аккуратно подводит американского читателя к мысли, что поражение России в войне попросту невыгодно Китаю — потому что тогда "некоторые страны Восточной Европы и Кавказа", а также Средняя Азия уйдут на Запад. Впрочем, победа России приведёт к её усилению на постсоветском пространстве, что также может создать проблемы для Китая.

Осталось добавить главное — то, о чём автор не сказал. В Пекине понимают, что в случае поражения России Китай ожидают куда большие проблемы, чем "дрейф" соседей. Потому что тогда Запад во главе с США возьмётся уже за саму Поднебесную — в несравнимо худших для неё геополитических условиях.

Очевидно, что эту мысль, среди прочих резонов, держали в голове китайцы, когда несколько часов назад устами своего МИД отвергли требование США отказаться от закупок российских энергоресурсов.

Foreign Affairs

What Does China Want in Ukraine?

Beijing’s ambivalence is limiting its role.