Средства массовой информации вновь сообщают о сильном стремлении представителей Евросоюза конфисковать российские активы, находящиеся за рубежом.
По сообщениям журналистов, профильное совещание по указанному вопросу может состояться в ближайшее время.
Сможет ли ЕС конфисковать российские активы?
Собственную точку зрения по данному вопросу Общественной службе новостей представил Директор Института Нового общества Василий Колташов:
***
Европейский союз, а точнее Еврокомиссия, хочет конфисковать российские резервы не потому, что они не могут найти для Украины соответствующую сумму в своих закромах. Они хотят «повязать кровью» все страны, входящие в Европейский союз. Они хотят сделать их необратимыми врагами России. Заставить принять соответствующее решение и разделить ответственность, а значит, глубоко войти в конфликт против России. Начать менять собственное общество, внушая ему антироссийскую риторику.
Дело, по большому счету, не в деньгах. Деньги у них есть.
Далее. Они считают, что, конфискуя российские активы, они, таким образом, нанесут России поражение, унизят Россию. Покажут, что Россия – это изгой. И для этого им тоже нужно присвоить российские активы. Эти цели лежат в основе указанной политики.
Бельгия не может пойти на такой шаг. Она знает, что будет отвечать перед Россией первой. Россия может Бельгию даже уничтожить за это. Не то, чтобы мы как-то Бельгию не любили, но прощать такое тоже нельзя.
Есть также в этой политике денежно-символическая часть, которая состоит в следующей концепции: «Мы сейчас боремся против России за счет России». Они это постоянно подчеркивают, говорят, что какие-то проценты куда-то передали. Однако, по итоговой поверке выяснится, что никакие проценты никто не трогал. Они не могут распоряжаться российской собственностью.
Отметим, что золотовалютные резервы Центрального банка России нужны для того, чтобы реагировать на критические ситуации. Резервы состоят из трех компонентов: деньги, то есть деньги иностранных государств в безналичной форме, которые находятся в распоряжении Центрального банка России постоянно; золото, которое хранится в стране и составляет золотой резерв; и вложения в ценные бумаги, которые приносят ренту в иностранной валюте и сохраняют резервы Центрального банка.
Конечно, остаются вопросы: зачем было передавать российские активы бельгийской компании Euroclear? Зачем это было делать?
К сожалению, руководство Центрального банка принципиально стояло на придуманной международным валютным фондом формуле о том, что за 20% от резервов нельзя иметь золото больше, чем 20% от резервов. Почему?
Оно тяжелое, оно пылит, его надо охранять. Где-то оно должно храниться. То есть на нем надо какие-то строить объекты охраняемые. Гораздо надежнее, как им казалось, хранить резервы в иностранных бумагах. Сама форма этих сбережений в иностранных бумагах была связана, на протяжении длительного времени, начиная с нулевых годов, с позицией о том, что нужно поддерживать западный фондовый рынок. Это было вложение в западный фондовый рынок. Потому что стабильность западной финансовой сферы, как считалось, определяет устойчивость международной торговли. Это все говорилось открытым текстом.
Принципиально неверная политика резервирования и политика инвестирования, мы говорим о вложении резервов, лежала в основе накоплений этих резервов. Гораздо рациональнее было бы, например, действуя по примеру Китая, вложить эти резервы в строительство сети высокоскоростных железных дорог по всей России. То есть реализовать крупный проект, акции которого Центральный банк бы просто купил и положил на свой баланс, обменял бы акции на свои лишние деньги.
Вот как можно было распорядиться этими резервами, построив, например, за четверть века в России грандиозную сеть высокоскоростных железных дорог. И на этом основании развить машиностроение и поддержать металлургическую отрасль.
И это главный вопрос исторической ответственности. Вопрос о том, что деньги были сложены, как это у нас называли, в кубышку, которая, по разным причинам, в Бельгии оказалась. Эти средства можно было вложить в российскую инфраструктуру и в промышленность, в нефтегазовую сферу, в переработку. Эта стратегия с самого начала была ущербной, и она подвергалась критике с самого начала.
Бельгия – это крупный финансовый хаб. Бельгийская фирма Euroclear имела достаточно высокую репутацию, и она была избрана как агент-посредник. Эти вложения делались в нулевые годы.
Что сейчас хочет Еврокомиссия? Она говорит: «Бельгия возьми эти деньги, просто укради их у России, прими какой-нибудь закон «о конфискации преступных российских денег», а потом отдай нам для передачи международной структуре с целью восстановления Украины». Чтобы реализовать такой сценарий, бельгийское государство заставляют пойти на преступление.
Вместе с тем, невозможно проголосовать в ЕС и навязать Бельгии волю ЕС, сказать, что ЕС единодушен в том, чтобы забрать российские активы. Этого единодушия нет. Значит, реализовать эту схему невозможно. Бельгия тоже не хочет конфисковать активы России, потому что на месте Бельгии может оказаться Бельгийский залив.
Поэтому велика вероятность, что пока конфискация российских активов проводиться не будет. Процесс будет заморожен. Будут разговоры, и на этом все.