Последний пост на сегодня
История Леночки Кучеренко.
О правде жизни.

Обнимаю вас ❤️🙏
🔸🔸🔸

ИСПРАВИТЬ ВСЁ, ПОКА ЕСТЬ ВРЕМЯ

– С этим меня даже смерть мамы не смогла примирить. Больно, страшно, обидно… За неё, за мать, за Женьку нашу. За отца…

Эти слова написала мне одна женщина. Она просила не называть ее имени. Пусть будет Викой. Я и другие имена в этом рассказе изменю. Так будет лучше.

Она делилась со мной своей историей (я расскажу ее чуть позже), а я вспоминала другие – похожие. Не такие грустные, ещё не завершённые, ещё со светом в конце тоннеля. И такие, увы, типичные…

Истории о том, как родители скрывают от старших детей, что у их новорождённого брата или сестры синдром Дауна. Или скрывают это ото всех вокруг. Вообще скрывают существование такого ребёнка. И к чему это в конечном итоге приводит.
***
Вспоминала я Валю. У них тоже родился ребёнок с синдромом Дауна, второй сын. Старшему тогда было лет десять или двенадцать.

Кто-то дал ей мой телефон (а в нашей «даунянской» среде сарафанное радио работает очень хорошо), и однажды Валя позвонила.

Как многие новоиспечённые родители таких детей, она, конечно, была в шоке и ужасе. Плакала, говорила, что не знает, как теперь с этим жить. Потом немного успокаивалась, спрашивала координаты организаций, которые занимаются с малышами с синдромом, другие какие-то вещи. Но самой большой проблемой для неё было, как сказать старшему сыну, что у него такой брат.

Если честно, в таких случаях что-то настойчиво советовать сложно. Каждая семья проживает боль по-своему. А рождение такого ребёнка в 90% случаев – боль.

Лично я знаю только одних родителей, которые сразу приняли эту новость спокойно с полным доверием к Богу. Допускаю, что их больше. Но, повторю, я знаю только один случай.

Я делилась с Валей, как получилось у нас. Мы с мужем решили, что расскажем все старшим дочкам после выписки. Но однажды, на второй или третий день, они с Вадимом навестили нас в роддоме, и я просто не сдержалась.

– Мама, с Машей все хорошо? – спросила какая-то из наших девочек.

– Да! Только у нее синдром Дауна, – неожиданно даже для себя самой выпалила я.

И оказалось, что это сразу решило огромный пласт проблем. Можно было ничего не скрывать, не прятать, не «держать лицо», а просто всем вместе проживать то, что случилось.

Конечно, было волнительно: а как воспримут девочки? Но все оказалось хорошо.
***
А Валя с мужем не смогли сказать. Это все можно понять. Скрывали они и первый месяц, и второй, и полгода, и дальше. Знали, что с каждым днём выбраться из этой паутины молчания будет ещё сложнее, но не умели подобрать слова.

И однажды, когда малышу было месяцев девять или десять, на улице к Валентине, которая гуляла с двумя сыновьями, подошла приятельница.
– Ой, а он что, Даун? – удивлённо спросила она Валю.

Наверное, не хотела сказать ничего плохого, не хотела сделать больно, но – как получилось.

Дальше были слёзы старшего сына, объяснения, опять слёзы.

– Почему у меня брат Даун? – кричал мальчик.

На какое-то время он даже ушёл жить к бабушке.

Потом долгая работа с психологом, лекарства. Возвращение домой…

Когда, казалось, что все уже наладилось, парень сказал:

– Какой ни есть, он – мой брат, и я его люблю. Но я до сих пор не могу понять, почему вы меня обманывали?! Почему??? Вы что, мне не доверяете?

– Молчание было нашей самой большой ошибкой, – говорила мне потом Валя. – Оно чуть не разрушило отношения с сыном. Случилось то, чего я больше всего боялась. Он узнал все не от нас, а от постороннего человека. Боялась и молчала…
***
Вспоминала я другую семью. Лично не знала, родственники их рассказали.

У одного серьёзного госслужащего давно ещё родился мальчик с синдромом Дауна. «На старости лет», – как они сами говорили. Вырастили старшую дочь, замуж выдали, внуков ждали. И когда жене было уже за сорок, она забеременела.

Муж, важный госслужащий, настаивал на аборте:

– В нашем возрасте это уже неприлично. Все нормальные женщины делают аборты.

Тогда это и правда было «нормальным». До ужаса обыденным.
👇👇👇