Дачная операция: как людей в ПНИ используют в качестве рабсилы
В Еврейской автономной области директору Биробиджанского психоневрологического интерната (ПНИ) предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий — он заставлял своих подопечных строить дачу. Эксперты подчеркивают, что трудовая эксплуатация является нормой для очень многих ПНИ. Этому способствуют и конфликт интересов, когда директор интерната является одновременно опекуном его жителей, и правила внутреннего распорядка, которые часто основаны на устаревших формулировках. Как остановить трудовую эксплуатацию подопечных психоневрологических интернатов — разбирались «Известий».
В чем обвиняют директора ПНИ
Директору ПНИ Евгению Ежеле предъявлено обвинение по п. «е» ч. 3 ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий из корыстной или иной личной заинтересованности»). В СУ СК по Хабаровскому краю и Еврейской автономной области сообщают, что с 2022 по 2024 год он привлекал к строительству своего дачного дома в Биробиджане признанных недееспособными и страдающих психическими заболеваниями подопечных интерната.
Евгений Ежеля задержан. Ему грозит лишение свободы на срок от трех до 10 лет.
Как сообщили «Известиям» в СУ СК по ЕАО и Хабаровском крае, Евгений Ежеля привлекал к работе на строительстве своей дачи троих жителей интерната.
Что известно об интернате в Биробиджане
И.о. начальника департамента социальной защиты населения ЕАО Наталья Канделя отказалась комментировать «Известиям» произошедшее до окончания следствия. Об увольнении Евгения Ежели также не сообщалось.
Он работает в ПНИ с 2020 года. Один из его предшественников до сих пор находится в заключении: Василий Бондарук, который руководил интернатом с 2000 по 2012 год, был осужден на 13 лет тюрьмы за насильственные действия сексуального характера в отношении подопечных ПНИ. Одна из частей обвинений в его адрес касалась и трудовой эксплуатации — в 2011 году труд недееспособных граждан использовался на личном приусадебном участке. За тяжелую физическую работу им тогда платили по 100 рублей в день, а иногда вместо денег давали печенье и сигареты.
По данным «Известий», в Биробиджанском психоинтернате по состоянию на лето 2024 года проживало 548 человек. Каких-то серьезных претензий к учреждению не было — озелененная и ухоженная территория, есть места для занятий, теннисные столы, теплицы, огород, подсобное хозяйство. Там жители ПНИ работают в летнее время. На сайте учреждения утверждается, что сельскохозяйственными работами занимаются подопечные, «которым по медицинскому заключению разрешена трудотерапия», а продукция подсобного хозяйства используется для улучшения питания жителей интерната.
Опрошенные «Известиями» сотрудники интерната не стали отвечать на вопросы о Евгении Ежеле и ситуации в ПНИ.
Эксплуатируют почти везде
Юрист проекта «Народного фронта» «Регион заботы» Александр Гаганов замечает, что в очень многих ПНИ присутствует трудовая эксплуатация.
— Классикой жанра является мытье полов «за конфетку» или «сигаретку», «помощь» в уходе за проживающими в отделении милосердия: вынос судна, смена подгузников, постельного белья, уборка территории, разгрузочные работы, любой другой простой физический труд, — сказал он «Известиям». — Отчасти эта практика компенсирует нехватку персонала в ПНИ. Если получатель услуг отказывается работать, нелояльное отношение со стороны администрации интерната ему обеспечено.
Периодически инциденты попадают в СМИ: в 2017 году проживающих Бутурлинского ПНИ Нижегородской области заставили разгружать вагоны с углем за пачку сигарет, а в Новоалтайске подопечных интерната отправили на приусадебные участки сотрудника ПНИ. В 2019 году директор Суджанского интерната в Курской области стал фигурантом уголовных дел, из-за того что принуждал инвалидов заниматься неоплачиваемым подсобным трудом в домах знакомых.
— Проекту «Регион заботы» известны и другие случаи, когда правозащитные организации привлекали внимание надзорных органов к рабскому труду в интернатах: проживающие использовались в работах на стройке и на фермах без оформления трудовых отношений и зарплаты, — продолжает Александр Гаганов. — При этом проживающие боялись отказаться от участия в работах, так как могло последовать наказание: изолятор, ограничение в прогулках и приобретении товаров для собственных нужд, унижение человеческого достоинства.
По его словам, очень часто прямое указание на возможность безвозмездного привлечения получателей услуг к труду прописано в Правилах внутреннего распорядка для получателей социальных услуг (ПВР). Такой документ должен быть в каждом ПНИ, хотя, замечает Александр Гаганов, на сайте Биробиджанского психоинтерната он отсутствует.
— В правилах одного из ПНИ сказано: «Проживающие в Учреждении в соответствии с трудовой рекомендацией МСЭ или (и) заключением врача интерната принимают участие в работе по самообслуживанию (уборка помещений и прилегающей территории) на безвозмездной основе». Такая формулировка является некорректной, так как в ней отсутствует указание на свободное волеизъявление самих проживающих, — подчеркивает юрист. — Но почти дословно такая же формулировка обнаруживается в ПВР интернатов в Московской, Самарской, Челябинской, Ярославской областях, Краснодарском, Ставропольском край, Хабаровском краях, Карачаево-Черкесской Республике.
По его словам, эта фраза — из пункта 21 Положения о доме-интернате для престарелых и инвалидов 1978 года, которое утратило силу в 2018 году. Причем интернаты опустили вторую часть этого пункта, которая подразумевает оплату этой работы.
Директор АНО «Служба защиты прав лиц, страдающих психическими расстройствами, детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» (работает в Нижегородской области), Екатерина Кантинова подчеркивает, что трудовую эксплуатацию в ПНИ бывает достаточно сложно подтвердить, потому что часто нет независимой оценки условий жизни подопечных и достаточного контроля за подобными случаями. Служба защиты прав была создана в Нижегородской области как раз для выявления подобных ситуаций — ее сотрудники регулярно выезжают в ПНИ на проверки.
— В июне 2022 года в одном из частных интернатов Нижегородской области был доказан факт трудовой эксплуатации проживающих, — рассказывает собеседница «Известий». — Около 10 человек бесплатно мыли посуду на кухне учреждения, трудились в подсобном хозяйстве интерната. Мы выяснили это во время выезда в учреждение, поговорив с проживающими, и обратились в прокуратуру. В итоге подопечные были официально трудоустроены и им выплатили компенсацию за период, когда они работали без вознаграждения.
По ее словам, очень многие проживающие в ПНИ могли бы работать, но, по данным Роструда за 2019 год, в психоневрологических интернатах официально трудоустроено всего 2% проживающих.
Тем не менее сейчас ситуация начала немного меняться, говорит председатель правления Альянса «Ценность каждого» и благотворительной организации «Центр лечебной педагогики» Анна Битова. Интернаты стали чаще оформлять своих подопечных на работу на половину или четверть ставки.
— По большому счету, это путь наружу, когда человек учится работать, постепенно понимать трудовые взаимоотношения, — сказала Анна Битова «Известиям». — Через несколько лет у него появляется шанс пройти комиссию по выходу из ПНИ или, по крайней мере, улучшению правового статуса, избавления от недееспособности.
Как отличить эксплуатацию от терапии
Екатерина Кантинова отмечает, что трудовая реабилитация существует только в рамках трудотерапии, но для этого должен быть разработан план занятости с учетом состояния здоровья человека. В учреждениях должен быть и специальный работник — трудовой инструктор, под руководством которого проходит реабилитация. Александр Гаганов замечает, что, судя по открытым данным с сайта Биробиджанского ПНИ, в этом учреждении такого сотрудника нет, но зато рассказывается о трудотерапии в ПНИ — в октябре 2024 года подопечные собирали урожай «почти в промышленных масштабах».
— Если проживающий работает на приусадебном участке и выращивает овощи для себя, потом готовит из них еду, делает для себя заготовки на зиму, то это не трудовая эксплуатация, это занятость по желанию. А если овощи выращивают для учреждения и на приусадебном участке трудятся многие проживающие, например, ежедневно определенное количество часов, — это труд, — поясняет Екатерина Кантинова.
Тем не менее заочно понять, трудотерапией занимаются подопечные ПНИ или это эксплуатация, очень сложно. Только погружение в ситуацию и личное общение помогут разобраться в ситуации.
Еще сложнее провести грань между трудовой эксплуатацией и внутренним волонтерством. Волонтерская деятельность должна быть добровольной и безвозмездной. В ПНИ часто она заключается в помощи подопечных более слабым получателям услуг. Хотя и уборку территории или разгрузку товара некоторые интернаты причисляют к волонтерству, говорит Александр Гаганов. И часто руководство ПНИ утверждает, что подопечный «сам хочет помогать», замечает директор по внешним связям благотворительной организации «Перспективы» Светлана Мамонова.
— Здесь очень важно понимать — если он утром проснется и не захочет работать, последует ли какая-то реакция обвинения или нет, или это примут в интернате? Здесь проходит эта очень тонкая грань, — сказала она «Известиям». — Очень важно отслеживать, когда человек не может сказать нет и делает что-то из страха.
В ситуации с Биробиджанским ПНИ, продолжает Александр Гаганов, четкая грань между правомерными формами занятости и неправомерными прослеживается — все-таки работы были направлены на удовлетворение личных потребностей директора ПНИ.
Как решать проблему
Важную роль в выявлении нарушений играет открытость ПНИ для волонтеров. Нередко именно они замечают нарушения, связанные с использованием труда получателей услуг на несправедливых условиях, говорит Александр Гаганов.
Еще один возможный механизм контроля — так называемая распределенная опека. Сейчас у подопечного ПНИ опекун — директор учреждения, и в случае нарушений в интернате он должен контролировать сам себя. Распределенная опека позволила бы назначать недееспособным гражданам, проживающим в ПНИ, «внешнего» опекуна. Однако законопроект о распределенной опеке, одобренный в первом чтении еще в 2016 году, на прошлой неделе был окончательно отклонен Госдумой. Теперь эта перспектива отодвинулась на неопределенный срок, говорит Гаганов.
Светлана Мамонова считает, что контролировать действия опекуна — директора ПНИ могли бы органы опеки, но, как показывает практика, они не делают это так же усердно, как в отношении опекунов — физических лиц.
— Также пагубность системы в том, что в учреждении живет огромное количество людей: по 600–1000 человек в мегаполисах, в маленьких городах по 200–300, — говорит собеседница «Известий». — Нам необходим переход на другой уровень учреждений. Интернаты всё равно останутся, но они должны быть малокомплектными, квартирного типа и максимум на 20–30 человек.