CША не отвернутся от Израиля

«Моя администрация всегда будет солидарна с нашими еврейскими братьями и сестрами, и мы всегда будем твердо стоять на стороне нашего дорогого друга и партнера, государства Израиль», – заявил в свой первый срок в 2019 г. президент США Дональд Трамп. В этой фразе и кроется ответ на один из самых актуальных вопросов недели: поддержат ли США Израиль в войне против Ираном. 

Американо-израильские союзнические отношения, в отличие от военных альянсов Вашингтона с другими странами, определяются не только наличием обязывающих документов. С самого основания современного еврейского государства в 1948 г. значительная часть представителей американской политической элиты видели в нем особого партнера, который мог стать надежным гарантом соблюдения интересов США на Ближнем Востоке. 

О стратегической ценности Израиля американским политикам на протяжении многих лет последовательно напоминают и пресловутые группы интересов, напрямую или косвенно продвигающих произраильские инициативы. Инструмент этого продвижения – деньги, которые такие группы жертвуют, в том числе на избирательные кампании американских политиков разного уровня. 

Например, по данным левого издания The Intercept, на конец октября 2024 г., одна из самых влиятельных произраильских организаций в США Американо-израильский комитет по общественным связям (AIPAC) участвовала в поддержке 389 избирательных кампаний. Причем поддержка всегда оказывается кандидатам от обеих партий: и республиканской, и демократической. 

Но помимо геополитических и финансовых интересов госаппарата, дружеские отношения США и Израиля определяются в целом современной американской политической традицией, сформированной в частности культурной идентичностью некоторых ее представителей. Например, в конгрессе США и в правительствах штатов достаточно высокопоставленных политиков и чиновников, которые относят себя к протестантам или протестантам-евангелистам. Для последних вопрос поддержки Израиля не просто принципиален, а определен религиозно. 

Иран, в свою очередь, тоже уникален для США. Но только в другом смысле – это безвозвратно потерянный союзник.  

На протяжении последних почти 50 лет, с незначительными переменами, Вашингтон обвиняет власти в Тегеране в финансировании международного терроризма, ограничении прав собственных граждан и в целом в создании клерикальной диктатуры. 

Только США сами косвенно способствовали установлению в Иране власти аятолл. С конца 1940-х гг. в Вашингтоне озаботились созданием надежного плацдарма на Ближнем Востоке. Помимо Израиля и Саудовской Аравии первое время ставка делалась и на шахский Иран. Но в начале 1950-х гг. американцы способствовали свержению тогдашнего премьер-министра страны Мохаммеда Мосадыкка (1951-1953), выступавшего за национализацию нефтегазовой индустрии. В результате усилилась фактическая власть шаха Мохаммеда Резы Пехлеви (1941-1979), деятельность которого, в комбинации с другими событиями, в итоге и привела к Исламской революции 1979 г., в результате которой власть перешла к аятоллам. Тогда США потеряли не только крупного регионального партнера, но и балансира двух своенравных и иногда неудобных союзников — Израиля и Саудовской Аравии. 

С тех пор невозможность вернуть Иран в стан соратников способствовала усилению антииранских настроений среди американских политиков. Негативная риторика в отношении Тегерана стала не просто приемлемой, но единственной внутри этих отношений. Давление на Иран то спадало, то нарастало, но конфликтность сохранялась. Единственным исключением были последние годы президентства Барака Обамы (2009-2017), когда была согласована многосторонняя иранская ядерная сделка (СВПД, 2015 г.). 

У предпринимаемых же самим Трампом до недавнего времени попыток договориться с Тегераном, есть три изъяна. 

Во-первых, он предлагает Ирану сделку хуже, чем было в 2015 г. Например, новый вариант практически ограничивает возможности Ирана развивать мирную ядерную программу самостоятельно, тогда как СВПД допускал это. 

Во-вторых, Трамп не может гарантировать долгосрочного соблюдения США даже этих заведомо невыгодных для Ирана условий. Дело в том, что любой его преемник на посту президента сможет так же легко отказаться от трамповской сделки, как он от СВПД. Проблему бы могла частично решить ратификация гипотетического соглашения сенатом США. Таким образом процесс возможного разрыва мог быть более упорядоченным. Для ратификации нужно 67 голосов из 100. В нынешнем созыве сената республиканцы занимают 53 мандата. То есть, при желании утвердить сделку Трампу нужно будет обратиться к своим противникам демократам. Найдутся ли среди них 14 человек, желающих вручить дипломатическую победу в преддверии промежуточных выборов, которые состоятся в ноябре 2026 г. – вопрос риторический. При этом Трамп даже не может гарантировать единогласную поддержку сделки среди своих однопартийцев.

В-третьих, Трампу не верят. Он сам подорвал к себе доверие, когда в 2018 г. в одностороннем порядке саботировал СВПД. 

Что касается того, подключатся ли США к войне Израиля против Ирана, то фактически они участвуют в ней с самого начала, поставляя Западному Иерусалиму боеприпасы и развединформацию. Если говорить о более масштабной вовлеченности, например, совместном нанесении ударов по иранским объектам, то такого развития событий нельзя исключать. Хотя Трамп всячески желает избежать продолжительных прямых американских ударов по Ирану и отделаться дополнительными поставками вооружений Израилю.  Не в последнюю очередь он не хочет сосредотачивать военные ресурсы США на ближневосточном направлении, так как это в очередной раз замедлит их переориентацию в Азиатско-тихоокеанский регион для соперничества с Китаем. 

При этом пока что нет серьезных сигналов, говорящих о намерении США полномасштабно присоединиться к ударам по Ирану. Ожесточенная риторика, призывы премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху к смене режима в Иране, переброска американцами своих военных сил в регион – все это с относительной регулярностью повторяющиеся шаги, во многом направленные на продавливание Тегеран на переговоры или даже капитуляцию. Дальше все будет зависеть от динамики иранских контратак, их мишеней, а также их готовности пойти на уступки. Красной линией для Трампа вполне может стать удар по американским базам в регионе.

Стоит также помнить, что Трамп считает страх самой большой силой. Он сам говорил об этом в интервью газете The Washington Post в 2016 г. И размахивать оружием – в его стиле. Но риск в том, что в попытках показаться непредсказуемым и опасным Трамп может потерять контроль над ситуацией. 

Исходя из всего перечисленного, поставленный выше вопрос изначально некорректный. США поддерживали, поддерживают и будут поддерживать Израиль. Вопрос только в уровне их вовлеченности.