«Меня туда упекли»: дееспособные люди оказались заперты в ПНИ

В Кемеровской области прокуратура начала проверку нескольких местных психоневрологических интернатов (ПНИ) после жалоб пациентов на махинации с пенсиями и суровые наказания. Проживающие там утверждают, что сотрудники учреждений нередко незаконно удерживают дееспособных граждан, не позволяя им расторгнуть договор социального обслуживания и покинуть интернат.

В областной прокуратуре RT подтвердили, что проводят проверку нескольких ПНИ в связи с «систематическими нарушениями прав и законных интересов лиц, содержащихся в психоневрологических домах».

«Меня заломали и поставили укол»

Михаил (имя изменено) — бывший воспитанник детдома. У него сейчас есть постоянная работа и свой дом. Несколько лет назад он даже об этом и не мечтал — молодого человека из детдома перевели в ПНИ и три года насильно удерживали там. 

«Первые ощущения были ужасные — в ПНИ намного хуже, чем в детском доме. Главное, что поразило, — полная безалаберность сотрудников. Никто даже не думает что-то делать для пациентов. Например, там есть так называемая игровая комната, где нет не то что игр, а даже мебели. Просто туда заводят больных с тяжёлыми отклонениями, и они сидят и спят прямо на полу, некоторые бьются головой о стены. Никто о них не думает, отношение как к животным», — рассказывает он.

Как говорит Михаил, он сразу понял, что из этого места надо выбираться. В один из дней бывший детдомовец перелез через забор и сбежал. По железнодорожным путям ему удалось дойти до города, где его быстро задержала полиция.

«Пробили по компьютеру, а я числюсь без вести пропавшим. Дело в том, что, если из интерната сбежал и не найден в течение нескольких суток, тебя автоматически считают пропавшим», — вспоминает Михаил.

За побег молодого человека наказали: «Закрыли в специальном отделении, где содержат пациентов с серьёзными отклонениями. Это большое помещение, полностью закрытое со всех сторон, с двумя выходами. Делать нечего, следят санитары, просто сидишь месяцами».

Также, по словам Михаила, ему в воспитательных мерах делали уколы и подсыпали в еду мощные транквилизаторы.

«Обнаружили, что я тайно держал мобильный телефон. Я отказался отдавать: говорю, где записано, что не положено держать? Медсестра вызывала санитаров, меня заломали и поставили укол. И это не единичный случай, в еду тоже подсыпали, чтобы люди тише были. Потом сутки спишь, просыпаешься с ужасной сухостью во рту, без слюней, голова в тумане, не понимаешь ничего. Эти лекарства дают ежедневно, без перерыва, чтобы организм не мог восстановиться — буквально превращают человека в овощ», — говорит Михаил.

Он несколько раз пытался бежать из ПНИ, но его ловили и возвращали назад, но потом ему удалось связаться с юристом Алексеем Мухиным.

«В январе 2021 года в социальной сети «Одноклассники» мне начал писать парень из интерната. Он рассказал, что уже три года живёт там, является инвалидом третьей группы и сиротой, и что его не выпускают на свободу», — вспоминает юрист.

Они решили созвониться, и Михаил объяснил, что его перевели из детского дома, так как ему негде жить — квартиру не дают. Мухин решил помочь и в итоге просто забрал Михаила и ещё одного дееспособного мужчину, который там провёл после детдома целых 20 лет.

«Я встретил ребят на КПП, снимая всё на видео. Несмотря на протесты охранника, они смогли сесть в мою машину — и мы уехали», — говорит Мухин. На свободе он помог им оформить документы, пенсию, а также добиться через суд положенной сиротам жилплощади.

После этого Мухину стали жаловаться и из других интернатов. Несколько человек из ПНИ, расположенного в соседнем районе, он также попытался вывезти, но в последний момент охрана смогла их вытащить из машины. Однако, как вспоминает Мухин, после того как он разместил видео, поднялся скандал — и буквально через неделю этих людей тоже отпустили.

Удерживают незаконно

Валерий уже третий год старается выбраться из ПНИ. По словам мужчины, его туда перевели в наказание из другого интерната. При этом он смог при переводе спрятать свои документы и отказывается подписывать договор социального обслуживания.

Он говорит, что в ПНИ очень плохо кормят, никуда не выпускают, а многие прописанные в договоре услуги, например регулярный медицинский осмотр и развлекательные мероприятия, остаются только на бумаге. Проживающих в ПНИ привлекают к разного рода работам, а за отказ могут наказать: «На недееспособных вообще не смотрят как на людей. Склады забиты новыми вещами, но достают их только, когда комиссия приезжает, а так ходят все в обносках».

Хуже всего приходится тем, кто пытается жаловаться. «Когда мы жалуемся, местная администрация просто говорит, что это «дураки», которым нельзя верить. Меня уже и аминазином кололи, заперли на этаже, с которого я не могу выйти, пытаются других проживающих натравить», — рассказывает Валерий. 

По его словам, всё это время на него давят, заставляя подписать договор, и уже пытались объявить недееспособным. «Вызывали психиатрическую бригаду, меня увозили в психбольницу якобы за неадекватное поведение. В приёмном покое я пробыл около семи с половиной часов. Однако спасибо врачу — он понял, что нет оснований для принудительной госпитализации, поэтому меня отпустили», — рассказывает он.

Валерий обратился в прокуратуру, которая подтвердила, что его содержат незаконно. 

«В ходе проверки было установлено, что вы отказались от заключения договора на оказание социальных услуг, но без вашего желания продолжаете пребывать в психоневрологическом интернате», — говорится в ответе из прокуратуры (есть в распоряжении RT). Это нарушает принцип добровольности, поэтому руководству интерната вынесли представление о нарушении действующего законодательства.

Несмотря на это, Валерий до сих пор не может вырваться из интерната. «Думаю, после выхода статьи мне может прийтись тяжко, но я не привык врать и говорю как считаю нужным, хотя это не всегда всем нравится. Из-за этого меня пытаются запугать, оклеветать и уничтожить морально и физически», — опасается он.

«Бывало, кредиты на людей вешали»

Сейчас у Алексея Мухина скопились десятки жалоб из разных ПНИ области. «Помимо того что не выпускают, жалуются, что в наказание закалывают транквилизаторами, бьют (обычно не сами санитары, а руками актива из проживающих), отбирают пенсии, у кого есть квартиры — могут сдавать, оформив доверенность. Даже бывало, что кредиты на людей вешали», — описывает проблемы Мухин.

Алексей, содержащийся в одном из интернатов, рассказал RT, что у них в учреждении сотрудники подстрекают часть содержащихся людей избивать остальных за провинности и просто так.

«Заставляют работать, разгружать машины, убираться, а тех, кто не хочет, просто бьют, могут и просто так побить, на кого санитары укажут. Так они развлекаются. Я не могу терпеть, заступаюсь за всех. Мне тоже попадает. Ещё запирают под лестницу, кидают в людей бычки», — рассказал он. Он пытался жаловаться, снимал видео — за это у него отобрали телефон.

Надежда провела взаперти четыре месяца в интернате, когда попыталась его покинуть.

«Было отделение на этаже, куда вместе запирали мужчин и женщин. Там были люди с серьёзными ментальными нарушениями, но также можно было попасть просто в наказание. Меня туда упекли, когда я собиралась выйти из ПНИ. У меня телефон отобрали, не давали никуда выйти с этажа — хуже, чем в тюрьме», — говорит она.

Как рассказала Надежда, в ПНИ также в качестве наказания могли назначить сильные препараты, заставляли работать, унижали и запугивали. Её пытались лишить дееспособности, но суд отклонил иск, не увидев оснований, а комиссия признала, что её надо выпустить.

Крепостное право

RT обратился в вышеуказанные ПНИ за комментариями, однако администрация учреждений от общения с журналистами отказались. В свою очередь, в администрации Кемеровской области RT сообщили, что в 2024 году выписаться из ПНИ хотели 20 человек, из которых 15 получили положительные заключения врачебной комиссии с участием психиатра и были выписаны.

В 2025 году из шести получателей социальных услуг (либо их законных представителей), обратившихся с заявлением о выписке из стационарных организаций социального обслуживания, предназначенных для лиц, страдающих психическими расстройствами, пять человек имели положительные заключения врачебной комиссии и в дальнейшем были выписаны.

«По данным Министерства труда и социальной защиты Кузбасса, деятельность ГБУ «Прокопьевский дом-интернат для граждан, имеющих психические расстройства» и ГБУ «Малиновский дом-интернат для граждан, имеющих психические расстройства» (далее — учреждения) была проверена сотрудниками Министерства труда и социальной защиты 20.06.2025 и 24.06.2025 соответственно. В ходе беседы проверяющих с получателями социальных услуг учреждений факты применения мер физического воздействия к получателям социальных услуг не подтвердились. По информации, предоставленной ГБУ «Листвянский дом-интернат для граждан, имеющих психические расстройства», по обращению получателя социальных услуг учреждения отделом Министерства внутренних дел России «Тисульское» вынесено решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием оснований», — сообщили в администрации.

Как отметил Алексей Мухин, в большинстве случаев проверки нарушений не находят, поскольку договор заключён — значит, формально люди там по своей воле.

«При этом разорвать такой договор невозможно. Когда люди обращаются с заявлениями о прекращении договора, их просто рвут у них на глазах — и всё идёт по-старому. Людям там тяжело доказать свою правоту, потому что они «дураки», «ненормальные». Такими их выставляет администрация», — пояснил юрист.

При этом, как он уточнил, в самом Кемерово в ПНИ таких проблем нет: «Там всё хорошо, люди могут при желании легко покинуть интернаты, выпускают на улицу. А вот в глухих местах, где контроля меньше, заметны нарушения».

Мария Сиснева, координатор Общественного движения «СТОП ПНИ», отметила, что такие случаи происходят по всей России.

«Проблема распространённая. Даже при самой прогрессивной политике, которую проводит руководство региона, местные сотрудники часто работают по старинке, и изменить такое мышление очень сложно. В небольших ПНИ в отдалённых районах всё решает директор. Такие учреждения порой напоминают крепостные имения: если «помещик» добрый, всё относительно хорошо; если же нет — начинаются систематические нарушения», — говорит она.

В качестве примера она вспомнила судьбу дееспособного мужчины, который попал в ПНИ в центральной России после детдома. «Он там не хотел оставаться, регулярно убегал. В итоге, поскольку он приносил слишком много хлопот и привлекал внимание к интернату, его решили выпустить и даже обеспечили жильём», — говорит она.

Также в её практике были случаи, когда дееспособные граждане через суд добивались расторжения договора о социальном обслуживании.

Как говорит общественник, в эти социальные институции в итоге стекаются все, кто не мог получить поддержку. Помимо людей с зависимостями, это и одинокие старики, и дети с девиантным поведением, с которыми не справляются родители. Значительное количество людей, которые находятся в этих учреждениях без достаточных показаний, составляют выпускники детских домов-интернатов. 

Мария отмечает, что в Москве, например, действует государственный проект сопровождаемого проживания — туда стараются выводить тех выпускников ДДИ, у которых нет тяжёлых форм инвалидности и которых реально можно социально адаптировать. В других регионах есть негосударственные проекты.