Уполномоченный по правам человека: реальные результаты работы

На днях обратился к Татьяне Москальковой по поводу дела Виля Гареева, которого дважды оправдывали присяжные. С третьего раза Верховный Суд Республики Башкортостан от 4 мая 2018 года все же признал его виновным в убийстве двоих лиц, назначив 19 лет лишения свободы. В конце прошлого года писал подробно о неправосудности этого решения. Прежде чем пожаловаться омбудсмену, я подробно проанализировал — насколько продуктивно вообще работает этот институт у нас в стране сейчас. Скажу сразу — все, что встроено в нынешнюю властную вертикаль, не может эффективно защищать права граждан.

Право омбудсмена обжаловать приговоры

Согласно ст. 29 ФКЗ «Об уполномоченном по правам человека в РФ», омбудсмен вправе обратиться в суд или прокуратуру с требованием проверить вступившее в законную силу решение/приговор суда. Более того, еще в 2009 год Верховный суд подтвердил и уточнил это право уполномоченного. Тогда такое разъяснение понадобилось, так как в ГПК и УПК четко не разъясняются процессуальные возможности омбудсмена. Пользуясь заонодательным пробелом, нижестоящие суды отказывались разбирать по существу обращения тогдашнего уполномоченного Владимира Лукина в защиту прав граждан. Хотя, как я указал выше, право обжаловать судебные решения закреплено за омбудсменом Федеральным конституционным законом. Но за прошлый год в рабочем докладе Москальковой нет ни слова о том, что она с коллегами обжаловала тот или иной неправосудный приговор по уголовному делу. При этом в аппарате уполномоченного работает около 200 человек, которые поделены на несколько отраслевых управлений.

Проблемы с реальной работой

Вообще, я подробно изучил доклад о работе Москальковой за 2022 год (за 2023-й еще не опубликован). Долистав до 140 страницы, я все же нашел отдельный параграф про «защиту прав обвиняемых, подсудимых и осужденных». Начинается он с тезиса о том, что число обращений от таких лиц за последние три года стало меньше. Москалькова с коллегами объясняют такую тенденцию следующим образом: «Полагаем, что это обусловлено повышением качества расследования преступлений, а также снижением уровня преступности». Думаю, те адвокаты, которые занимаются защитой доверителей в уголовном процессе, мягко говоря, сильно удивятся подобномы выводу.

Чтобы нагляднее проиллюстрировать эффективность работы аппарата уполномоченного по правам человека, приведу несколько цифр за позапрошлый год:

- 551 жалоба поступила на необоснованное содержание под стражей: из них помогли только 6 обратившимся.

- 168 человек пожаловались на незаконные «методы воздействия» со стороны правоохранительных органов (включая пытки): из них помогли только 2 обратившимся.

- 703 гражданина сетовали на отказы судов приобщать к делу оправдательные доказательства: из них помогли только 2 обратившимся.

Повторюсь, я привожу официальную статистику, которая есть в докладе Москальковой. А вот еще один сухой факт — расходы на деятельность уполномоченного по правам человека в последние годы приблизились к 1 млрд руб. ежегодно.

Не удивительно, что в интернете хватает жалоб от тех, кто вместо помощи от омбудсмена получил лишь лаконичные «отписки». Например, как в этом случае или вот в этом. Работу уполномоченного не менее ярко описал и мой коллега: «После почти пятимесячного молчания был получен короткий ответ за подписью Москальковой Т.Н., которая без изучения материалов уголовного дела сообщила об отсутствии в деле существенных нарушений УПК и права на защиту, сославшись на решения судов апелляционной и кассационной инстанции».

Не могу не рассказать и про еще один случай из практики, когда на незаконный приговор пожаловались омбудсмену, в аппарате которого посоветовали идти с жалобой в Верховный суд. После того, как там заявители получили отказ и вернулись к Москальковой, омбудсмен им заявила: «Все, мы тут уже не можем вам помочь, вы же обращались в ВС, значит, все инструменты для обжалования судебного решения уже использовали».

Хотя казалось бы, именно сейчас роль омбудсмена должна вырасти еще сильнее в обществе. Это связано с тем, что наши граждане лишились такого института для защиты своих прав как подача жалобы в ЕСПЧ. Может, тогда лучше упразднить такой малоэффективный и бесхребетный институт? А деньги направить на что-то более полезное.

Дело для уполномоченного

Я все это к чему пишу? Истинная задача уполномоченного — защищать человека от государства, а не наоборот. Например, в том же деле Гареева, где судебные акты искажают саму суть правосудия, дискредитируя ее.

Прежде всего, уголовное дело по существу было рассмотрено в незаконном составе суда. Это обстоятельство апелляция никак не оценила и сделала все для его укрытия.

При этом из материалов дела после апелляционного рассмотрения были изъяты доказательства, которые касались знакомства старшины присяжных заседателей и секретаря судебного заседания. Об этом защите стало известно уже после вынесения приговора.

Вообще, манипуляции начались ещё при выборе присяжных заседателей – отбор кандидатов провели только из числа жителей одного города Стерлитамака. Хотя дело рассматривал Верховный Суд Республики Башкортостан.

Но по закону при рассмотрении уголовного дела судом субъекта РФ коллегия присяжных формируется из числа жителей субъекта, а не отдельного города.

Важно учесть! Защита подтвердила близкое знакомство старшины присяжных и секретаря судебного заседания, представив нотариальные доказательства того, что секретарь и старшина дружат в соцсетях, входят в одну общественную организацию детей-инвалидов, а их дети вместе учатся в школе для детей с ограниченными возможностями здоровья № 25 Стерлитамака.

Более того, они совместно давали интервью корреспонденту газеты «Стерлитамакский рабочий» 29 сентября 2015 года.

В этой связи поразили выводы, со ссылкой на которые апелляция отвергла доводы защиты. Судебная коллегия удовлетворилась письменными объяснениями старшины и секретаря, отрицавших знакомство, не проверяя достоверность этих сведений, без вызова этих лиц в суд.

Уже этого достаточно, чтобы отменить приговор.