Уходящий мухожук или зачем пермские чиновники идут на конфликт интересов с собой
Как минимум три муниципальных главы из-за конфликта интересов попали в поле зрения прокуратуры Пермского края в прошлом году. В результате (хотя и по собственному желанию) на этой неделе ушел в отставку глава Кунгура Вадим Лысанов. Юрист по образованию, бывший полицейский.
Опустим интересную коллизию, произошедшую на заседании гордумы Кунгура, хотя она наверняка требует отдельного интереса. Если коротко: в первой части заседания прокурор вышел с представлением об отставке главы — и ему отказали. Потом, после обеденного перерыва с гостями из Перми, глава сам вышел к депутатам с прошением об отставке — и ему народные избранники отказать не смогли.
Также оставим за скобками пару фактов из жизни муниципального главы. Повторим в очередной раз факт номер один: бухгалтер администрации и по совместительству близкий человек главы по решению суда должна снести незаконные постройки на полученном без конкурсов земельном участке у реки. Факт номер два: бывший подчиненный замначальника полиции Кунгура и главы Кунгура экс-руководитель местного «Водоканала» сейчас находится под следствием за мошенничество.
Но что мы всё о Кунгуре! Похожая ситуация сложилась и в Краснокамске. Глава города Игорь Быкариз, правда, в отставку ни по представлению прокуратуры, ни по собственному желанию уходить не планирует. Как и глава Кочевского района Александр Юркин. Понятно, что прокуратура теперь будет добиваться их увольнения в судах. Как и увольнения главы Кунгура — с формулировкой «в связи с утратой доверия».
На данный момент известно только о главе Краснокамска, уволенной с той же формулировкой, — Юлии Потаповой. Но это дела давно ушедших дней, а точнее — 2018 года. В 2024 году то ли жемчуг стал мельче, то ли щи у чиновников стали совсем жидкими. Но число выявленных случаев конфликта интересов от единиц дошло до 99 за год. И среди тех, кто вступил сам с собою в конфликт, есть и министры, и директора музеев (уже бывшие), и чиновники от связей с общественностью, образования, здравоохранения, строительства, и даже налоговые инспекторы, приставы, надзиратели и прокуроры.
Закон суров, и особенно суров к слугам народа. Это абсолютно правильно. Так везде, а в некоторых (дружественных и не дружественных нам сейчас) странах закон к коррупционерам суров чрезвычайно. Руки уже не рубят, но к пожизненному заключению могут приговорить. Говорят, в Китае проворовавшиеся чиновники еще до суда и следствия предпочитают выйти из ситуации, чтобы не оставить семьи в нищете. А в Германии даже подрядчику по госконтракту нельзя нанимать субподрядчиком близкого человека — это тоже коррупция.
Всё так. И ведь наш закон оставляет окно возможностей для тех чиновников, кто уж точно никак без родного человечка не сможет справиться с работой. Всё просто: перед тем как начать с мужем, сватом, братом или дочерью сотрудничать, официально сообщи об этом своему руководству. Получи разрешение и оставайся верен своей трудовой династии. Но нет, то ли по забывчивости, то ли по незнанию 99 чиновников в 2024 году букву закона не выполнили.
Часто слышим от наших читателей про мир розовых пони, то есть про наш идеализм: мол, а зачем еще идти в чиновники, если не воровать? Просто так, что ли, над государевой казной чахнуть? И сложно сказать, как это работает. То ли обывательское мнение о госслужбе толкает чиновных людей на преступления раз за разом, что вырваться из порочного круга невозможно. То ли, наоборот, народная молва столетиями формируется «на основе реальных событий».
Но мы идеалистически продолжаем верить, что коррупционеров и стяжателей среди чиновников не больше так называемой «некурабельной группы» в 5%. Остальные 95% честно работают на благо людей. И совершают проступки несознательно (если и совершают).
Давайте считать. По Росстату, по итогам 2023 года в Прикамье на муниципальной и государственной службе числилось 14,8 тыс. человек. По прокуратуре, в 2024 году было выявлено 597 лиц, допустивших нарушения, связанные с неисполнением (несоблюдением) антикоррупционных обязанностей, запретов и ограничений. Итого только 4% чиновников у нас имеют справку, что они точно коррупционировали. А в конфликте интересов были уличены и того меньше — 0,5%.
Много это или мало? На наш взгляд — очень мало. Потому как понятно, что не всех казнокрадов и взяточников за ушко да на солнышко вытащили. Иначе было бы совсем идеалистически: как будто в одной взятой Перми коррупцию победили раз и навсегда. Ну, и даже один нечистоплотный функционер на своем посту может наворотить такого, что потом всем разгребать придется. У нас таких примеров типа нового зоопарка перед глазами достаточно.
Но с другой стороны, и очень много, ведь мы знаем и ситуацию в целом — отсутствие квалифицированных специалистов, короткая «кадровая скамейка». В малых территориях каждый оказывается кому-нибудь сват или брат. Но это ни в коем случае не значит, что кумовство должно быть нормой! Хотя такое положение дел слегка объясняет, почему в сельской местности можно при любом неловком движении попасть в ситуацию конфликта интересов.
Судя по растущему числу коррупционных нарушений и преступлений, с этим нужно что-то делать. И не в момент, когда пришли прокуроры и уже поздно пить боржом. Помните, что любую болезнь проще предупредить, чем лечить? А мы даже не сомневаемся, что коррупция — это болезнь общества. Значит, кто-то просто должен заняться профилактикой этого дела. А если не может или не хочет, или сам нездоров, то есть такая очень важная для чиновников цитата: «Я устал, я ухожу».