Комментарии 0
...комментариев пока нет
55 лет знаменитой экранизации Михаила Булгакова — фильму «Бег»
«Гражданская война — самое жуткое, что может быть… Уж ей оправдания никакого нет…» — говорил народный артист СССР Михаил Ульянов, которому на рубеже 1960 — 1970‑х довелось вживаться в роль белогвардейского генерала Чарноты в фильме «Бег». Фильм, в котором великий актер сыграл одну из знаменитых своих ролей, сам он называл умным, красивым и фантасмагоричным, что, впрочем, вполне объяснимо, ведь речь идет об экранизации Михаила Булгакова.
Режиссерский тандем Александра Алова и Владимира Наумова своими первыми успехами обязан картинам о революции и Гражданской войне: «Тревожная молодость», «Павел Корчагин», где блистал молодой Василий Лановой, «Ветер»… Тем неожиданнее для советского кинематографа стал тот факт, что в 1970 году режиссеры прогремели с кинолентой, кажется, диаметрально противоположного характера: двухсерийный «Бег» стал первой в СССР экранизацией произведений полузапрещенного на тот момент Михаила Булгакова и первой же кинолентой, в которой белые офицеры были показаны без прикрас, но не как злодеи. При этом сценарий авторы фильма сложили сразу из трех произведений — частично в картине отразился роман «Белая гвардия», следующим куском стала пьеса «Бег» об отступлении белой армии из Крыма, более четверти века пролежавшая под сукном и опубликованная в 1957 году. Также Алов и Наумов использовали булгаковское либретто к опере «Черное море», которая при жизни писателя планировалась к постановке в Большом театре СССР, но в итоге так и не была поставлена (к слову, этому тексту публикации пришлось ждать еще много лет после экранизации, до 1988 года).
Заявку на сценарий режиссеры одобрили себе сами. Как позднее рассказывал Владимир Наумов, пошли практически на обман: «Дело в том, что мы с Александром Аловым были художественными руководителями Творческого объединения писателей и киноработников и в этом качестве имели кое‑какие права. Ну мы и запустили сами себя: по моему и Алова приказу». А дальше они быстро собрались и умчались в Севастополь снимать, называя это «методом удава», — следовало срочно потратить как можно больше денег, чтобы запрещать фильм стало нерентабельно.
Картину снимали на цветную широкоформатную пленку советского производства. Оператор Леван Пааташвили вспоминал: «Это была моя первая масштабная широкоформатная картина, которую я снимал с мастерами такого класса, как Александр Алов и Владимир Наумов. Работая вместе, они, несмотря на совершенно разные характеры и темперамент, дополняли друг друга, образуя «единого режиссера»... Постановка такого сложного материала, как «Бег» Булгакова, была рискованным шагом даже для них, и этот риск оправдал себя».
Без проб утвердили великолепного Евгения Евстигнеева, которому предстояло играть Корзухина, богача‑эмигранта, сумевшего вывезти свои накопления за рубеж. На роль интеллигентного приват‑доцента Голубкова пригласили уже успевшего прославиться Алексея Баталова. Серафиму Корзухину сыграла Людмила Савельева — Наташа Ростова из «Войны и мира» Бондарчука. На роль генерала Чарноты претендовали Павел Луспекаев и Николай Гринько. А сыграл ее в итоге Михаил Ульянов — он, только что снявшийся в роли Ленина, больше всего боялся на веки вечные застрять в образе вождя и лишиться интересных ролей. Эксцентричный белый генерал стал для Ульянова шансом вырваться из плена профессиональных стереотипов.
Самой трудной сценой было конное наступление, где один из красных кавалеристов на скаку подхватывает с земли падающее знамя. Сложнейший эпизод был снят с первого дубля — случай уникальный для кино! Проблема была еще и в том, что лошади режиссерам достались только‑только отработавшими на съемках «Ватерлоо» Сергея Бондарчука и уставшими так, что даже овес им был не мил. Впрочем, не только с лошадьми возникали проблемы. Настоящим кошмаром стали… тараканы. В одном из эпизодов, где Владимир Басов играет хозяина тараканьих бегов, насекомые должны были бежать ровно по своим дорожкам, как по линеечке. Естественно, тараканам хотелось чего угодно, только не того, что режиссерам. В отчаянии съемочная группа спрашивала совета то у дрессировщиков, которые только руками разводили, то у кибернетиков (эти были готовы создать кибернетических тараканов, но цена разработки превысила бы весь бюджет фильма). Выход нашел оператор: Пааташвили осветил насекомых софитами со всех сторон, а в конце декорации с беговыми дорожками установил коробочки — полностью темные, куда тараканы мчались наперегонки, лишь бы спрятаться от безжалостного света.
Сценарий предполагал работу не только в крымских пейзажах (в Севастополе снимали форсирование Красной армией озера Сиваш), но и множество съемок за границей. В Стамбуле снимали втихаря ручной камерой общие планы — разрешения на съемки не было. Ряд уличных сцен так же «пиратски» сняли в Париже. При этом Михаил Ульянов, дефилирующий по улицам в драной черкеске и кальсонах, поражался: прохожие не обращали на это ровно никакого внимания — желает месье разгуливать по бульвару в нательном белье, ну и силь ву пле! А вот сны Хлудова снимали на песчаном карьере в Люберцах — фантастические наслоения белого песка впечатлили и режиссеров, и оператора.
ovsepyan@sb.by
Режиссерский тандем Александра Алова и Владимира Наумова своими первыми успехами обязан картинам о революции и Гражданской войне: «Тревожная молодость», «Павел Корчагин», где блистал молодой Василий Лановой, «Ветер»… Тем неожиданнее для советского кинематографа стал тот факт, что в 1970 году режиссеры прогремели с кинолентой, кажется, диаметрально противоположного характера: двухсерийный «Бег» стал первой в СССР экранизацией произведений полузапрещенного на тот момент Михаила Булгакова и первой же кинолентой, в которой белые офицеры были показаны без прикрас, но не как злодеи. При этом сценарий авторы фильма сложили сразу из трех произведений — частично в картине отразился роман «Белая гвардия», следующим куском стала пьеса «Бег» об отступлении белой армии из Крыма, более четверти века пролежавшая под сукном и опубликованная в 1957 году. Также Алов и Наумов использовали булгаковское либретто к опере «Черное море», которая при жизни писателя планировалась к постановке в Большом театре СССР, но в итоге так и не была поставлена (к слову, этому тексту публикации пришлось ждать еще много лет после экранизации, до 1988 года).
Заявку на сценарий режиссеры одобрили себе сами. Как позднее рассказывал Владимир Наумов, пошли практически на обман: «Дело в том, что мы с Александром Аловым были художественными руководителями Творческого объединения писателей и киноработников и в этом качестве имели кое‑какие права. Ну мы и запустили сами себя: по моему и Алова приказу». А дальше они быстро собрались и умчались в Севастополь снимать, называя это «методом удава», — следовало срочно потратить как можно больше денег, чтобы запрещать фильм стало нерентабельно.
Картину снимали на цветную широкоформатную пленку советского производства. Оператор Леван Пааташвили вспоминал: «Это была моя первая масштабная широкоформатная картина, которую я снимал с мастерами такого класса, как Александр Алов и Владимир Наумов. Работая вместе, они, несмотря на совершенно разные характеры и темперамент, дополняли друг друга, образуя «единого режиссера»... Постановка такого сложного материала, как «Бег» Булгакова, была рискованным шагом даже для них, и этот риск оправдал себя».
Без проб утвердили великолепного Евгения Евстигнеева, которому предстояло играть Корзухина, богача‑эмигранта, сумевшего вывезти свои накопления за рубеж. На роль интеллигентного приват‑доцента Голубкова пригласили уже успевшего прославиться Алексея Баталова. Серафиму Корзухину сыграла Людмила Савельева — Наташа Ростова из «Войны и мира» Бондарчука. На роль генерала Чарноты претендовали Павел Луспекаев и Николай Гринько. А сыграл ее в итоге Михаил Ульянов — он, только что снявшийся в роли Ленина, больше всего боялся на веки вечные застрять в образе вождя и лишиться интересных ролей. Эксцентричный белый генерал стал для Ульянова шансом вырваться из плена профессиональных стереотипов.
Как признавался актер: «…Это роскошнейшая фантасмагорическая роль, какую только актер может представить себе. Долго ходили режиссеры вокруг меня, пока решились доверить эту работу».Еще одной проблемой было найти актера на роль генерала Хлудова — репетировать начал Глеб Стриженов, но режиссеры не прекращали поиски. Внезапным открытием стал 30‑летний Владислав Дворжецкий — да, представитель театральной династии, но вовсе не стремившийся быть актером: прежде чем связать свою судьбу со сценой, он отучился на врача. В 1970‑м Дворжецкий был совершенно неопытным, неуспешным и никому не известным актером Омского театра драмы. Его фото поразило режиссеров — необычное лицо, огромные глаза. Алов и Наумов сошлись на том, что снимать его непременно будут, но предполагали эпизод или небольшую роль, ведь артист был совершенно неопытен. Дворжецкий, вернувшийся в Омск, месяц сидел как на иголках в ожидании результата: кого же все‑таки он будет играть? А в итоге приняли решение вот этому начинающему, ни разу не снимавшемуся отдать сложнейшую роль белого генерала, которого терзают мысли о собственной жестокости… «Снимая крупные планы Хлудова, я, словно скульптор, стремился светотенью вылепить объем его лица, чтобы придать особую выразительность портретному образу, — рассказывал Леван Пааташвили.
— Дворжецкий отдавал работе всего себя: сердце, темперамент, душу. Аккумулируя в себе сложную гамму чувств, он умел раскрывать ее через средства внешнего выражения — мимику, эксцентричный жест, глаза...В его облике появились те еле уловимые черты поведения, которые придавали герою булгаковскую интонацию».
Самой трудной сценой было конное наступление, где один из красных кавалеристов на скаку подхватывает с земли падающее знамя. Сложнейший эпизод был снят с первого дубля — случай уникальный для кино! Проблема была еще и в том, что лошади режиссерам достались только‑только отработавшими на съемках «Ватерлоо» Сергея Бондарчука и уставшими так, что даже овес им был не мил. Впрочем, не только с лошадьми возникали проблемы. Настоящим кошмаром стали… тараканы. В одном из эпизодов, где Владимир Басов играет хозяина тараканьих бегов, насекомые должны были бежать ровно по своим дорожкам, как по линеечке. Естественно, тараканам хотелось чего угодно, только не того, что режиссерам. В отчаянии съемочная группа спрашивала совета то у дрессировщиков, которые только руками разводили, то у кибернетиков (эти были готовы создать кибернетических тараканов, но цена разработки превысила бы весь бюджет фильма). Выход нашел оператор: Пааташвили осветил насекомых софитами со всех сторон, а в конце декорации с беговыми дорожками установил коробочки — полностью темные, куда тараканы мчались наперегонки, лишь бы спрятаться от безжалостного света.
Сценарий предполагал работу не только в крымских пейзажах (в Севастополе снимали форсирование Красной армией озера Сиваш), но и множество съемок за границей. В Стамбуле снимали втихаря ручной камерой общие планы — разрешения на съемки не было. Ряд уличных сцен так же «пиратски» сняли в Париже. При этом Михаил Ульянов, дефилирующий по улицам в драной черкеске и кальсонах, поражался: прохожие не обращали на это ровно никакого внимания — желает месье разгуливать по бульвару в нательном белье, ну и силь ву пле! А вот сны Хлудова снимали на песчаном карьере в Люберцах — фантастические наслоения белого песка впечатлили и режиссеров, и оператора.
Фильм «Бег» в год выхода посмотрело почти 20 млн человек. Мгновенно стал звездой Владислав Дворжецкий. Картину даже отправили на фестиваль в Канны. А авторов ругали: мол, как так, у вас белые получились слишком симпатичными, мальчишки на улицах уже играют в Чарноту!А вот кинокритики высоко оценили и работу режиссеров, и новаторские ходы оператора, и талант артистов, благодаря которым «Бег» и сегодня остается жемчужиной кинематографа.
ovsepyan@sb.by