Как избежать субсидиарной ответственности или принцип защиты делового решения. Для генеральных директоров, учредителей и акционеров.

Как следует из п. 1 ст. 48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая:

1) имеет обособленное имущество и

2) отвечает им по своим обязательствам;

3) может от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности;

4) быть истцом и ответчиком в суде;

Следовательно, признаками юридического лица является его имущественная обособленность и обязательственная самостоятельность.  

Это означает, что юридическое лицо и его участники / учредители / акционеры для правовых целей являются обособленными (самостоятельными) лицами. Хоть первоначальный уставный капитал и формируется за счет средств учредителей, а также фактическое управление обществом, которое приводит к уменьшению или увеличению имущества на балансе, происходит волевыми действиями тех же людей, юридическое лицо представляет собой фикцию т.е. является самостоятельным участником гражданско-правовых отношений, но самостоятельной воли не имеет.

По общему правилу, лица, которые уполномочены принимать решения и действовать в интересах юридического лица, имущественной ответственности по обязательствам последнего не несут. Хотя, фактически именно их волевыми решением (совместным) общество вступает в обязательственные отношения, а затем формирует хозяйственную деятельность таким образом, чтобы все обязательства были исполнены (или не были исполнены).

Гражданско-правовая ответственность, как и любой иной вид ответственности, наступает только при наличии вины. При этом если в уголовном праве действует презумпция невиновности, то гражданское законодательство для профессиональных участников гражданских отношений (юридических лиц и предпринимателей) предусматривает презумпцию наличия вины.

Так за чью же вину отвечает юридическое лицо своим имуществом? Очевидно, что за вину своих руководителей – физических лиц.

Юридическое лицо как форма совместной деятельности физических лиц с древних времен является наиболее эффективной, однако, как и следовало ожидать, стала способом злоупотребления правом. Руководителям ничего не мешало пополнить имущественную составляющую общества путем заключения договоров купли-продажи, займа и т.д. с контрагентами, а затем посредством оформления фиктивных договоров перевести это имущество на себя или аффилированных лиц (братьев, жен, сестер, друзей и т.д.), после чего выйти из состава участников общества (преднамеренное банкротство).

Таким образом, долги перед кредиторами оставались и последние не могли удовлетворить их из имущества юридического лица ни посредством исполнительного производства, ни посредством суда, поскольку к тому времени общество уже было «пустое».

В такой ситуации за вину руководителей юридического лица фактически несли ответственность кредиторы. Юридическое лицо стало формой присвоения чужого имущества.

Выход из подобных кризисных ситуаций ограниченной ответственности предложили англо-американские суды 19-20 веках, когда разрешили в исключительных случаях «снимать корпоративную вуаль», то есть в порядке судебного производства возлагать ответственность непосредственно на лицо, контролирующее корпорацию (учредителя, участника, акционера, директора), делегируя этому лицу обязательства и (или) права компании.

И хоть доктрина «снятие корпоративной вуали» официально не легализована в нормах российского гражданского законодательства и лишь изредка упоминается в судебной практике, глава 3.2 Закона о банкротстве, введенная Федеральным законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ, фактически является продолжением данной доктрины.

Глава 3.2 Закона о банкротстве регулирует ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве и предусматривает два вида ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ) – 1) субсидиарную и 2) ответственность за убытки, причиненные должнику (юридическому лицу).

ВС РФ в определении от 16.12.2019 № 303-ЭС19-15056 по делу № А04-7886/2016 описал сущность субсидиарной ответственности:

«Субсидиарная ответственность по обязательствам компании-должника (признанной банкротом) является разновидностью гражданско-правовой ответственности и наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов такой компании».

Согласно пункту 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения глав 25 и 59 ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда.

Таким образом, в качестве исключения из общего правила об имущественной обособленности и обязательственной самостоятельности юридического лица, КДЛ при наличии в их действиях вины, несут имущественную ответственность по долгам юридического лица главным образом посредством института привлечения к субсидиарной ответственности.

Схема простая:

1. Кредитор просуживает свой долг и подает заявление о банкротстве своего непосредственного контрагента (общества);
2. Общество оказывается «пустым»: недвижимости нет, счета пустые, участников тоже нет, остался один номинальный генеральный директор. Зато появляется еще куча кредиторов;
3. Банкротство прекращается по каким бы то ни было обстоятельствам (отсутствие денег на финансирование, завершение процедур банкротства), а кредиторы остаются при долгах;
4. Теперь кредиторы имеют полное право подать заявление о привлечении КДЛ (даже бывших) к субсидиарной ответственности по долгам юридического лица.   

В каких же случаях КДЛ не может быть привлечен к ответственности за свою деятельность, и кредитора останутся при своих долгах? 

Основополагающее правило, на котором строятся гражданско-правовые отношения, - это рисковый характер предпринимательской деятельности.

Этот признак законодательно закреплен понятии предпринимательской деятельности в абзаце 3 пункте 1 статьи 2 ГК РФ:

«Предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.»

Следовательно законодательство исходит и основывается на том, что любой бизнес – это риск, неважно в какой форме он осуществляется (посредством регистрации юридического лица или ИП). Но этот риск крайне полезен для развития и существования государства, поэтому за обоснованный риск нельзя наказывать.  

Практически никакой бизнес не обходится без займов и кредитов, баланс любой организации строится на балансировании активов и пассивов. Любые непредвиденные обстоятельства (кризис в стране, скачек инфляции, изменения на рынке товаров и услуг, неизвестный ранее вирус и т.д.) и этот тонкий баланс может нарушиться, долги начнут накапливаться, погашение одного долга повлечет невозможность погасить другой долг, начнут капать проценты и вот уже банкротство организации.

Согласитесь, такая ситуация значительно отличается от преднамеренного банкротства, приведенного примера выше? В этой ситуации КДЛ могли действовать разумно и добросовестно, предпринимать попытки спасти бизнес, но так и не выйти из кризиса.

Разумно ли в этом случае привлекать физических лиц к ответственности по долгам юридического лица? При том, что размеры этого долга могут быть уже значительными за счет повышенных налогов для юридических лиц, высоких неустоек и штрафов и иного рода «преференций», предусмотренных законодательством для профессиональных участников гражданских правоотношений.

Полагаем, что нет.

Поэтому впервые в практике американских судов, а затем и судов других государств был выведен принцип зашиты делового решения.

В России впервые категория разумного предпринимательского риска (он же) была введена Конституционным судом РФ в 2004 году[1]. В дальнейшем данная категория множество раз использовалась Верховным судом, в том числе и применительно к делам о привлечении к субсидиарной ответственности.

Принцип защиты делового решения означает, что при оценке действий КДЛ суды должны исходить из того, что во время принятия решения директор был надлежащим образом информирован, добросовестен и разумно полагал, что действует в интересах общества и привлекать КДЛ к ответственности только при доказанности обратного.

Важное правило, которое в конечном итоге и решает будет ли с конкретного юридического лица «снята корпоративная вуаль» или нет:

«За обоснованный предпринимательский риск нельзя наказывать, за виновные действия можно»

Поэтому в любом процессе о привлечении к субсидиарной ответственности подлежит исследованию вся хозяйственная деятельность общества в предбанкротный период и ранее, а также конкретные решения, принимаемые привлекаемым лицом.

Именно на этом правиле должно основываться поведение КДЛ при управлении обществом, а также на этом строится защита, если заявление уже подано. Дело в том, что заручившись доказательствами разумности и обоснованности своих деловых решений, КДЛ может избежать «наказания», а долги возникшие у общества, кредиторам придется простить, ведь в конце концов они тоже вступили в эти отношения, осознавая рисковый характер своей деятельности.