«Мы не знали, что террористы в городе, и попали в самое пекло!» Захвату больницы в Буденновске 30 лет

14 июня 1995 года в город Буденновск Ставропольского края ворвалась банда террориста Шамиля Басаева. Очевидцы вспоминают о шести днях ада на земле.

Роковая случайность, страшное стечение обстоятельств — и тихий маленький степной город оказался в эпицентре кровавой бури. Колонну из трех грузовиков в сопровождении машины милиции патрульные развернули на перекрестке между Нефтекумском, Буденновском и Минеральными Водами. В этот момент в кузовах теснились и ждали сигнала к действию 200 террористов.

Банда под руководством террориста Шамиля Басаева въехала на Ставрополье утром 14 июня 1995 года.

Лето в разгаре. На улице испепеляющая жара. А жители Буденновска не подозревают, что живут последние тихие минутки своей такой спокойной и размеренной жизни. Тем временем бандиты совершенно незаметно для силовиков пересекли границу между Дагестаном и Ставропольем. Им удалось пройти 52 блокпоста, выдавая себя за сотрудников правоохранительных органов, якобы перевозящих тела погибших военнослужащих из Чечни. Позднее в своих интервью журналистам в оккупированной больнице террорист и главарь банды Басаев говорил о том, что передвигаться им помогала только человеческая алчность. Он твердил, что подкупал сотрудников КПП, чтобы беспрепятственно проезжать их, а якобы возле Буденновска у него кончились деньги на взятки. Между тем позже председатель комитета по делам национальности администрации Ставропольского края Сергей Попов, который был участником переговоров, говорил, что по больнице Басаев ходил в разгрузке, из кармана которой торчала внушительная пачка купюр.

Итак, на пересечении дорог, ведущих в Нефтекумск, Буденновск и Минеральные Воды, три КАМАЗа и сопровождающие их милицейские «Жигули» останавливает патрульная машина. Постовые замечают несколько людей в форме, в камуфляже и косынках, но осмотреть колонну им не удается. Буденновцам из машины крикнули, что грузовики идут из Чечни, груженные телами российских бойцов. Тогда осматривать грузы 200 считалось кощунством, поэтому один из милиционеров (тогда они еще были милиционерами. — Прим. ред.) доложил о фурах начальнику. Тот засомневался в истории и связался с главой Буденновского ОВД Николаем Ляшенко, который дал распоряжение второму посту ГАИ у села Прасковея сопроводить колонну в местное РОВД.

Изначально целью террористов был аэропорт Минеральных Вод. Маленький Буденновск не входил в их планы, но около 12 часов дня для проверки документов колонну сопроводили в сторону буденновского РОВД. Так банда оказалась в городе.

Едва колонна остановилась у отдела, как раздались автоматные очереди — террористы штурмом пытались взять отделение милиции. Его сотрудники дали отпор бандитам.

«В наш кабинет вошла последняя посетительница, начальник изолятора временного содержания собирался подписать ей документ. Тут ворвались чеченцы и стали стрелять. Моего начальника убили сразу, пуля попала в сердце. Женщину тоже убили. А я, наверное, родилась в рубашке. Не помню, как упала за стол и, кажется, потеряла сознание. Когда пришла в себя, бандиты выводили из здания заложников, проверяли комнаты, я слышала, кто-то сказал: „Вроде тихо, никого нет“. На полу в лужах крови повсюду лежали убитые», — цитата сотрудницы милиции Люси. Опубликована в газете «Вечерний Ставрополь» 17 июня 1995 года.

После, разделившись на три группы, террористы принялись громить город. Бандиты атаковали городскую администрацию, откуда сотрудников и посетителей выгоняли выстрелами под крики «Аллах акбар». Огонь вели на всех пяти этажах.

В редакцию местной газеты «Вестник Прикумья», которая находилась в здании администрации, бандиты ворвались первым делом.

«В связи с бандитскими нападениями боевиков на Буденновск, на городскую администрацию, в здании которой размещена редакция газеты „Вестник Прикумья“, где бандитами учинен погром и захват заложников, в связи с отсутствием нормальных, безопасных условий для работы сотрудников редакции — выпуск газеты временно приостановлен», — такое послание от журналистов в последнюю минуту удалось опубликовать в газете в выпуске от 17 июня 1995 года.

Двое сотрудников редакции — корреспондент Мелания Васильевна Сосина и корректор Лидия Никитична Ильинова — были взяты в заложники. Они в итоге выжили. Четверым журналистам чудом удалось спастись — они спрятались в женском туалете, куда басаевцы не сунулись.

Параллельно бандиты Басаева захватили здание банка, где расстреляли инкассаторов. Под огнем был даже городской рынок.

«Стреляют! Чеченцы в городе!» — кричали местные, пишет журналист Алла Апалькова в выпуске газеты «Вестника Прикумья» от 24 июня 1995 года.

Боевики рассыпались по городу. Они взяли под контроль местный узел телефонной связи и вывели его из строя. Террористы стреляют по домам, простреливают улицы, целятся в окна.

События разворачиваются стремительно. Местные жители в смятении, они не понимают, что происходит. Боевики сгоняют людей, которые попадаются им на глаза, на центральную площадь города между администрацией и Домом детского творчества. Их ставят на колени. Во время боя с милицией ранен родственник Шамиля Басаева. Из-за этого главарь банды дает команду боевикам стягивать пленных к районной больнице. Заложников поднимают с колен и заставляют идти четкой колонной туда.

За колонной заложников тянется длинный кровавый след — кто-то ранен, кого-то террористы расстреливают. Повсюду разбросаны пулеметные гильзы. На площади остался расстрелянный в упор автобус, возле него — убитый боевик. «Худой до невозможности, в грязных кедах», — написал Сергей Рыбальченко, корреспондент «Ставропольской правды», в номере газеты от 17 июня 1995 года.

По дороге к Центральной районной больницы № 2 жители Буденновска выполняли роль живого щита для своих мучителей. Бандиты стреляли во встречные машины, случайных прохожих, пытавшихся спрятаться. Примерно к 17 часам 14 июня к больнице стянули всех заложников — их было более 1500 человек. Эта больница стала адом на земле на шесть дней.

«Мы заехали на улицу Ставропольскую. Видим, стоит милицейская машина, а рядом лежит окровавленное тело на асфальте. Мы еще не знали, что террористы уже в городе. Решили объехать через центр и попали в самое пекло», — вспоминает попавшая в заложники Светлана Лактионова.

В тот день 28-летняя Светлана из Прасковеи собиралась к подруге в Буденновск. Добираться всего три километра, но с двумя детьми на руках — четырехлетней Арианной и десятимесячной Юлей — и это расстояние преодолеть непросто. Муж Светланы Олег специально заехал за женой и дочками в свой обеденный перерыв, чтобы отвезти их.

«В центре нас остановили три вооруженных боевика. Они подняли вверх автоматы и приказали выйти из машины. Всех, кого поймали с улиц, они погнали на площадь. Они кричали: „Аллах акбар!“ и палили по окнам зданий, воротам», — говорит женщина. — Арианна потеряла сандалики. Босую дочь я на бегу схватила на руки. Останавливаться было нельзя. За спиной раздавались выстрелы. Кто-то кричал, что нас гонят в рабство в Чечню.

К центральной площади подогнали бензовоз. Он стал основным инструментом давления на толпу заложников, которую в сумятице захватили на улицах и вывели из зданий по дороге. Палящее солнце, жара +30 градусов и мучительное ожидание того, что будет дальше.

Заложников выстроили в колонны и повели к больнице. На пятачке возле нее басаевцы громили и грабили ларьки.

«Брали себе воду и продукты, нашим детям подносили „киндеры“. Через хирургию мы вошли в больницу. Всем мужчинам сказали отойти в сторону, нас с мужем разделили. Первую ночь мы с детьми провели на полу в кабинете главного врача. Наша десятимесячная Юля оказалась самым младшим заложником из числа тех, кого схватили на улице, — говорит Светлана. — Басаевцы принесли стационарный телефон, приказали звонить родным и передавать их требование остановить войну в Чечне».

22-летнюю Оксану Алейникову теракт застал в родильном отделении. 8 июня на свет появилась ее дочь Лера, в день захвата их должны были выписывать из больницы.

«После кормления нам с соседками по палате вновь раздали детей. Мы удивились. Акушер-гинеколог Раиса Николаевна говорит: „Нас взяли в заложники“. Выглянула в окно, а там толпа бежит. Террористы стреляют, пленных загоняют внутрь», — вспоминает Оксана.

Для устрашения басаевцы расстреляли шестерых заложников прямо перед главным корпусом больницы. Как утверждают местные, среди убитых были милиционеры и вертолетчики буденновского полка, которых схватили на улице.

«Боевики заходили к нам в палаты и говорили: „Идите к окнам и смотрите, как мы ваших летчиков расстреливать будем“. Врачи потом из шестерых палат девчонок согнали в выписную комнату. Они спрятали нас и сказали носа своего не показывать, пока всё не уляжется, — говорит Алейникова. — Мы у себя спрятали жену летчика. Их там расстреливали. Смастерили этой женщине из того, что было, куколку, завернули как ребенка в одеяло. Террористы не смотрели, что внутри свертка. Пронесло».

В комнате для выписки было шумно. Один из новорожденных всё никак не мог заснуть. Его мать от пережитого стресса лишилась молока, голодный, он надрывно кричал.

«Я взяла ее малыша и говорю: „Давай накормлю. Он, наверное, плачет, потому что кушать хочет“. Поел, и воцарилась тишина. Моя Лера почти всё время спала. Как чувствовала, что происходит что-то плохое», — вспоминает Алейникова.

Родственники пленников, простые зеваки стали стекаться к больнице. Кто-то пытался найти знакомых среди убитых, чьи тела лежали на улицах. Людям страшно, люди в ярости.

«У меня родственников убили, скоты, твари! Племянница в заложниках!» — кричал один из местных возле оккупированной больницы. Цитата опубликована в газете «Вечерний Ставрополь» 17 июня 1995 года.

«У меня жена в заложниках. Если с ней что-нибудь случится, я возьму автомат», — цитата одного из разъяренных местных жителей. Опубликована в газете «Вечерний Ставрополь» 17 июня 1995 года.

Один из первых приказов в больнице террорист Басаев отдал врачам — начать оперировать раненых чеченцев. Из числа заложников отпустили пятерых — они сдали кровь для боевиков.

Между тем город в дыму — горит в том числе городской дворец детского творчества. Перестрелки не стихают. Огонь ведется из автоматов и гранатометов. Подняты боевые вертолеты, которые патрулируют с неба.

Все три этажа больницы, в том числе подвал, заполнены заложниками. Впоследствии цоколь, детское отделение и родильный дом были террористами заминированы.

Первыми в больнице боевики расстреляли военных, которые здесь лечились. Их было много. В Буденновске был расквартирован вертолетный полк. Врачи пытались спасти приговоренных к смерти пациентов — переодевали их в обычные пижамы, врачебные халаты, экстренно убирали из медкарт упоминания о службе.

«Террористы потребовали истории болезни, для того чтобы определить, кто сотрудник, кто военнослужащий. Они-то как бы изначально позиционировали всё таким образом, дескать, мы к мирным жителям претензий не имеем, только к военным и к военнослужащим. Поэтому они их собираются ликвидировать, — рассказывает очевидец трагедии, заложник, сейчас уже врач-травматолог Вячеслав Воронков. — В общем, чтобы не было проблем у людей, нам потихоньку раздали медкарты, мы переписали истории болезни, сделали военных безработными».

В 1995 году 23-летний Вячеслав Воронков был студентом-медиком. Жил рядом с родителями в двух минутах от больницы. На протяжении следующих шести дней он мог видеть отчий дом только из окна, думая, что же с его родителями.

«Раньше расположение приемного покоя было несколько иное, чем сейчас. Поэтому я боевиков тогда увидел как раз на пороге приемного отделения. Я сходил домой на обед, а пришел обратно на работу вместе с боевиками. Как они меня не пристрелили, я до сих пор не понимаю, — рассказывает Вячеслав Александрович корреспонденту 26.ru. — Метров 500 от дома всё было. Ходишь по больнице, смотришь в окошко, а пойти домой не можешь».

Несмотря на всю кошмарность ситуации, врачи продолжали работать — операции, лечение.

«Ежедневные осмотры, обходы, коррекция назначений с учетом особенностей ситуации. В общем, что было в моих силах, делал. Потом, когда крыша загорелась, крышу тушили, людей эвакуировали из нашего крыла. Так что, ну, как бы было чем заняться», — продолжает доктор Воронков.

В больнице на момент захвата был запас медикаментов и продовольствия примерно на два дня. В первые дни захвата, по словам заложников, они получали еду от террористов. Но еда быстро закончилась. Люди начали голодать. К больнице стали свозить припасы со всего края.

«Поначалу террористы даже делились с пациентами награбленным в ларьках: мед, конфеты. Никакого к нам физического насилия тоже не было. В женские палаты боевики не заходили. Но, когда встал вопрос, что нужно вставать в окна и кричать „не стреляйте“, там сильно не церемонились. У меня большой интерес вызывает тот факт, как наши умудрялись стрелять так, что оконные проемы были вокруг все изрешечены, а люди в них, к счастью, все остались живы. Вот для меня это большая загадка, как так получилось, как смогли. Спасибо им большое», — поделился с нами врач.

Согласно официальным данным, две сотни террористов согнали в больницу 1586 заложников. Всего погибших зафиксировано 129 человек. Еще 415 были ранены. Также были уничтожены 16 боевиков — девять из них ликвидировали на территории города, семерых — в здании больницы.

15 июня в город стянули силовиков, милицию, военных. Прибыли в город первый заместитель главы администрации Ставропольского края Петр Марченко и еще один замглавы краевой администрации Александр Коробейников, председатель комитета по делам национальностей администрации Ставропольского края Сергей Попов. Сюда же приехали глава МВД РФ Виктор Ерин, его заместитель Михаил Егоров, директор ФСБ РФ Сергей Степашин. Зашли в город группы спецназа «Альфа» и «Вега», части ОМОНа. Около больницы разместили танки и бронетехнику. На месте оперативно был создан штаб, начальником которого назначили Коробейникова. Широкие полномочия для переговоров с боевиком Басаевым от имени правительства России Виктор Черномырдин передал правозащитнику Сергею Ковалеву. В тот день была принята первая попытка выйти на переговоры, но безуспешно.

В 17 часов Шамиль Басаев потребовал пресс-конференцию с журналистами. Когда в назначенное время корреспондентов не пустили к бандитам, шесть заложников расстреляли — это были летчики, военные и работники милиции.

Выступить перед журналистами Басаеву всё-таки дали. Корреспондентов привели в помещение, напоминающее подвал. Басаев ошеломил их тогда заявлением о том, что в Буденновске он оказался случайно. Его целью была Москва. Туда бы он попал через Минеральные Воды, где хотел захватить самолет.

На этой же встрече он озвучил ультиматум: если Россия не остановит военные действия в Чечне, все заложники будут казнены. В доказательство серьезности его слов боевики расстреливают еще пять человек.

«Мы не собирались захватывать Буденновск. У нас была другая задача. Мы хотели добраться до Москвы, — заявил лидер террористов. — Мы хотели посмотреть, как российские власти будут бомбить Москву. Но вся наша операция сорвалась из-за алчности и жадности постовых гаишников. У нас просто не хватило денег добраться до Москвы».

Слова Басаева о взятках опровергает бывший руководитель 7-го отдела управления по борьбе с организованной преступностью при УВД края Владимир Попов. Четыре года назад корреспонденту 26.ru удалось поговорить с Поповым. К сожалению, не так давно он погиб на СВО. В 1995 году Владимир Попов принимал участие в операции по спасению заложников. В беседе с журналистом он отрицал версию о подкупе, подчеркивая, что милиционеры Буденновска сделали всё возможное, чтобы остановить террористов:

«На пресс-конференции, где были и Кашпировский, и Басаев, последний заявил, что милиционеры якобы повелись на деньги. Это полная чушь. Наши сотрудники ценой собственной жизни пытались преградить путь колонне. Если бы им не удалось задержать боевиков на въезде, последствия были бы еще более катастрофическими. Кроме того, маршрут продвижения террористов явно был продуман заранее», — отметил Попов.

В 2003 году в Ингушетии Владимир Попов лично задержал участника нападения на Будённовск Руслана Сулейманова. Он был за рулём «Жигулей», сопровождавших КАМАЗы. Ставропольский краевой суд приговорил его к 11 годам лишения свободы.

Ещё одного боевика, Магомеда Таймасханова, Попов задержал в Гудермесе в 2005 году.

«Я в тот момент был уже первым заместителем начальника разведслужбы группировки войск на Северном Кавказе, а Магомед был сотрудником Службы безопасности Чеченской Республики. Операция по его задержанию длилась 15 секунд. Мы отвезли его в Ханкалу, показали фотографии из Будённовска, и через несколько часов он начал говорить на камеру. Как и все боевики, заявил, что сам никого не убивал. Но признал, что совершил преступление и должен за него ответить», — рассказывал потом Попов журналистам «АиФа».

Суд приговорил Таймасханова к 12 годам лишения свободы.

Один из журналистов, кто был тогда на пресс-конференции — ведущий программы «Новости», а ныне депутат думы Ставропольского края Олег Петровский. Ему тогда было 27 лет. Он приехал в захваченный город по заданию от ​​ГТРК.

«Я помню, что стояла жуткая жара. Я помню запахи, я помню это лето. Я помню, как ехал туда, как возвращался с этим материалом. Такое ощущение, вот закрываешь глаза, как будто бы это было вчера. А тем временем прошло уже 30 лет. С ума сойти, — рассказывает очевидец корреспонденту 26.ru. — В шоке пребывал народ, в шоке пребывали власти всех уровней. Народ был обалдевший от того, что неужели такое возможно. Что касается самой больницы, она была оцеплена несколькими кольцами, разными специальными подразделениями. И пробраться в нее, конечно же, было сложно и смертельно опасно».

По воспоминаниям Олега Петровского, больница тогда была переполнена людьми. Всюду стоял стойкий трупный запах. Тела погибших лежали на дороге возле учреждения.

«Первое, что я помню, это страшный смрад, стояла невероятная жара. А у больницы вокруг меня валялись трупы, и они начинали разлагаться, я помню этот резкий запах. В больнице куча народу, которые лежали на полу, кто-то на матрасах, кто-то просто на голом полу, по коридорам, по бокам, с левой, с правой стороны. Народ был измучен, изнеможден, потому что не было ни воды, ни еды», — описывает происходящее бывший журналист.

Тогда к Басаеву пускали журналистов группой примерно в 15 человек. Львиная доля была представителей западных средств информации.

«Я оказался на второй пресс-конференции Шамиля Басаева единственным представителем из российских средств массовой информации. Просто оказался, что называется, в нужное время, в нужный час. Я помню, как мы проходили в больницу. Шли парами. Журналист, оператор, журналист, оператор. Наверное, человек 12 или 15 нас было, — делится воспоминаниями Олег Петровский. — Первая часть пресс-конференции прошла практически в диалоге со мной. Я оказался буквально рядом с Басаевым и просто стал сыпать вопросами. Помню, спросил у него, хватит ли им вооружения держать больницу в заложниках. Он мне тогда ответил: „Вы меня оскорбляете. Вы понимаете, я что, воюю на чем? Я воюю на том, что отбираю, либо покупаю у российских солдат“. Я так немножко осекся после этого».

Приехал на встречу с Басаевым тогда еще депутат Госдумы и экстрасенс Анатолий Кашпировский. Он хотел загипнотизировать боевика, но не вышло. Тем не менее он вывел из больницы несколько заложников — беременных женщин и детей.

В 5 утра 17 июня была принята первая попытка штурма больницы. Бойцов «Альфы» встретил шквальный огонь. По воспоминаниям российских военных, бой длился четыре часа. Как позже заявят заложники, перед началом штурма бойцы прокричат «Ура», от чего проснутся и пленные, и боевики, и начнется кровопролитный бой. Басаевцы выставят в окна медиков и пациентов, чтобы защититься от «Альфы».

Когда начался штурм, в выписной комнате все спали. Вдруг над больницей закружили вертолеты, началась перестрелка. Повсюду стоял истошный крик.

«Один из боевиков залетел к нам в палату. Толкал нас под кровать, накрывал нас с детьми матрасами и кричал: „Девчонки, вы извините. Мы этого не хотели“. Вместе с тем он гордился, говорил нам: „Смотрите, как ваши по вам стреляют, помогают. Вы им не нужны“, — вспоминает Оксана Алейникова. — Мы стали писать имена, фамилии, адреса на теле. Бирки с новорожденных мы не снимали, чтобы можно было опознать».

При попытке штурма погибли 30 человек. Убито трое бойцов «Альфы». Но при этом удалось освободить порядка 60 заложников из неврологического и травматологического отделений.

Позже эта попытка ликвидировать боевиков и освободить мирных граждан была признана неудачной. В основном блоке, где находилась большая часть заложников, загорелась крыша. Пожар тушили силами заложников. Тогда выгорели отделение анестезиологии и реанимации, гинекологии, родильное отделение.

Бой был закончен после того, как в оперативном штабе появились два медика с белым флагом, на котором губной помадой был нарисован красный крест. С просьбой остановить штурм пришли заместитель главного врача Петр Костюченко и заведующая хирургическим отделением Вера Чепурина. Условием для прекращения огня было обещание боевиков освободить женщин и детей. Тогда были отпущены 154 заложника. В ночь на 18 июня отпустили еще 32.

После неудачного штурма начались переговоры, которые шли и в городской администрации, куда прибыл представитель Басаева, и в больнице. На переговорах был и Сергей Попов. По договоренности с Басаевым в больницу первым делом должны были зайти бригады медиков, чтобы забрать с территории тела заложников.

«При штурме разбили отделение реанимации. Там женщины распухшие на кроватях лежат. Жара была 30 градусов. Запах был ужасающий», — вспоминает происходившее 30 лет назад Сергей Попов.

Во время переговоров раздался телефонный звонок. К трубке Басаев пригласил Сергея Попова. На том конце голос замглавы краевой администрации Александра Коробейникова. Он попросил забрать с территории больницы тело бойца «Альфы» Владимира Соловова. Со слов Попова, тело требовали силовики, якобы командир спецназа поставил условие, если тело бойца не вернут, начнется второй штурм.

«Я беру трубку и Коробейников говорит: „Сергей, надо солдатика вынести“. А все же были на нервах, я говорю „Всех уже забрали, какой еще солдатик“. А он мне: „Сергей, пойми это очень важно“. Я обратился к Басаеву, а тот мне: „Иди. Только мы там всё заминировали. Посчитал тогда 126 шагов до солдатика. Я напуган был на всю жизнь, — поделился Сергей Попов с нашим корреспондентом. — Я один не смог бы вынести тело, попросил двух человек мне помочь. Милиционер, который помогал, Владимир Попов, достал рацию и автомат „Вал“ бойца. Он был очень важен. Хотели вынести их тоже. На середине пути боевики крикнули мне остаться. Потом кто–то из чеченцев кричит: „А оружие с него где?“. Я тогда подумал: „Ну вот и всё. Меня сейчас застрелят или заберут в плен“».

По словам Сергея Попова, автомат пришлось отдать. Кстати, это оружие вернули спустя три месяца, но уже с территории Чечни.

На следующее утро премьер-министр Виктор Черномырдин лично позвонил Басаеву. Их разговор стал легендарным. Итогом стало обещание прекращения боевых действий в Чечне и начало мирных переговоров. Уточнение условий заняло почти два дня. Тем не менее с 20 часов 18 июня в Чечне были прекращены все боевые действия. После этого переговоры между сторонами пошли активнее.

Басаев дал слово, что освободит пленных к 5 утра 19 июня. Взамен ему дают уйти. На это выделят транспорт, в том числе рефрижератор для тел боевиков.

«Виктор Черномырдин настаивал, чтобы, прежде чем отпустить боевиков, было проверено, все ли заложники на свободе и не заминирована ли больница, — написал Сергей Рыбальченко, корреспондент „Ставропольской правды“, в номере газеты от 20 июня в 1995 года. — 06.41 Ш. Басаев выдвинул новые требования после истечения оговоренного срока начала освобождения заложников. Тем временем жара превысила 40 градусов. Люди в больнице задыхались».

Боевик потребовал новую пресс-конференцию и больше людей в сопровождение до Чечни. Он также отказался ехать по оговоренному маршруту. В ответ на это Черномырдин выдвинул свое требование — поедут только добровольцы.

В 12.27 19 июня боевики начали выходить из больницы небольшими группами и рассаживаться по автобусам. Одновременно им грузят продовольствие. В 16 часов колонна двинулась. С ними добровольно в качестве живого щита поехали 121 доброволец. Это были представитель администрации, 9 депутатов, 11 журналистов, 7 водителей, а также 93 заложника из больницы. Они вернутся домой только к полудню 21 июня.

«16.53. Из буденновской больницы начали выносить раненых, больных и измученных ожиданием освобождения заложников. Многие люди находятся в шоковом состоянии. Им оказывается неотложная медицинская помощь. Многих пострадавших автобусы развозят по домам, другие нуждаются в госпитализации», — пишет корреспондент Сергей Рыбальченко «Ставропольской правды» в номере газеты от 20 июня в 1995 года.

Больница обуглена. Недалеко от здания, на месте, где погиб боец «Альфы», лежат белые розы.

Пока город был заблокирован, Ставропольский край получал новости о происходящем через журналистов и специальную справочную службу, развернутую в здании городской администрации.

Центром сбора и передачи информации стал кабинет № 407, куда стекались данные о погибших, раненых, пропавших без вести и тех, кого удалось освободить. Оперативная служба начала работать со второго дня после начала захвата. Была создана горячая линия, на которую звонки поступали не только из разных городов России, но и из стран бывшего Советского Союза — люди искали родных.

Публикацией оперативных новостей в Ставропольском крае занимались редакции газет «Вечерний Ставрополь» и «Ставропольская правда». В краевой библиотеке всё еще хранятся экземпляры тех газет. Ставропольцы ждали свежие газеты и расхватывали их за минуты. Там были опубликованы первые данные о раненых и погибших. Информация обновлялась с каждым выходом.

В захваченный Буденновск приехали медики со всего края. Около 18 медицинских бригад из Благодарного, Георгиевска, Пятигорска, Ессентуков, Александровского и Советского округов. Из Ставрополя была отправлена группа санавиацией. Медики занимались сортировкой раненых.

Первые похороны жертв террористов прошли 16 июня. Тогда же объявили день траура. На кладбище появилось 20 свежих могил. Там похоронили 12 милиционеров и ни в чем не повинных граждан. Это были те, кого удалось опознать.

На момент вторжения террориста Шамиля Басаева в Буденновск ему было около 30 лет. Он прошел войну в Абхазии и Нагорном Карабахе. Он опытный военный и ярый националист, который считал себя освободителем Ичкерии. Имеет звание «подполковник конфедерации народов Кавказа» (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ).

До войны в Абхазии Шамиль Басаев жил в Москве. С 1986 года учился в Московском институте инженеров землеустройства.

В 1991 году он участвовал в угоне пассажирского самолета Ту-154. Борт летел из Минеральных Вод в Турцию.

После теракта в Буденновске он руководил рядом других терактов, например, захват в 2002 году театрального центра на Дубровке в Москве. Тогда погибло 129 заложников. Он взял на себя ответственность за взрыв двух российских самолетов в 2004 году. По его команде произошел захват школы № 1 в Беслане в 2004 году.

В 2006 году его ликвидировали. КАМАЗ с ним и несколькими боевиками был взорван на территории Ингушетии.

Согласно официальным данным, две сотни террористов согнали в больницу 1586 заложников. Всего погибших зафиксировано 129 человек. Еще 415 были ранены. Также были уничтожены 16 боевиков — девять из них ликвидировали на территории города, семерых — в здании больницы.

После теракта в Ставропольском крае постановлением правительства 21 июня объявлено днем траура. Его подписал губернатор Евгений Кузнецов.

В России был принят специальный закон о борьбе с терроризмом, которым запрещается удовлетворять требования террористов.

В качестве помощи пострадавшим было выделено более 12 миллионов рублей. Кроме этого, в больнице стали возводить новый корпус, ремонтировать старый. В распоряжении врачей появилось новейшее оборудование.

Через две недели после теракта в отставку ушли глава МВД РФ Виктор Ерин и директор ФСБ Сергей Степашин, а также губернатор Ставропольского края Евгений Кузнецов.

Больница функционирует до сих пор. Она является одним из крупных лечебных учреждений в крае. Здесь есть передовое оборудование и врачи, которые, как и 30 лет назад, служат на благо местных жителей.

«Спустя полгода после теракта в нашей больнице уже делали операции, лечили людей — процесс восстановления после такого разрушения был моментальный, — рассказал главный врач Буденновской районной больницы Рустам Есенакаев. — Чтобы вы понимали, здание, которое вы видите на всех фотографиях с трагедии, отреставрировали, сделали балконы, отреставрировали крышу. Оно выглядит нетронутым».

Рядом с блоком, где басаевцы шесть дней держали заложников, стоит новый корпус. На нем красуется надпись «Москва Буденновск 1995». Казалось бы, единственное напоминание о тех горьких днях террора. Однако в хирургическом отделении есть кусочек здания, который оставили нетронутым — здесь следы от пуль и осколков. Медики принесли сюда иконы, свечи и цветы.

На месте травматологического и неврологического отделений, откуда в момент штурма удалось освободить часть заложников, теперь лаборатория. А в трехэтажном здании, где был приемный покой и где шесть дней находилась львиная доля заложников, теперь хирургия. Окна и балконы палат, где лежат пациенты, выходят на живописный лес, который окружил больницу за 30 лет.

«Тогда деревьев не было. Всё простреливалось. Для бойцов „Альфы“ была поставлена тяжелая задача. Но они выполнили ее с честью. Зашли на первый этаж, спасли, кого смогли, — рассказывает главный врач Рустам Есенакаев. — Здесь же погиб боец „Альфы“ Дмитрий Рябинкин. Он прикрывал отход своих ребят. Террористы его закидали гранатами».

На территории есть мемориал в память о бойцах «Альфы», врачей и милиционеров, погибших от рук басаевцев. Рядом построена скромная часовня. Здесь 14 июня в годовщину теракта пройдет поминальная служба.