Комментарии 0
...комментариев пока нет
Два переводчика Сталина
Удивительно, но имя этого человека не внесено в Книгу рекордов Гиннесса. А ведь самый что ни на есть подходящий фигурант. Он первым в нашей стране, а может, во всем мире, узнал о нападении немцев на Советский Союз, первым услышал – из уст Сталина о решении советского руководства начать войну против Японии… И много чего еще первым узнавал Валентин Михайлович Бережков, последовательно бывший личным переводчиком Микояна, Молотова и Сталина в предвоенные и военные годы.
Секретарь советского посольства Валентин Бережков узнал о нападении Германии на СССР в Берлине, когда русский народ мирно спал. Он же первым услышал от Сталина о намерении начать войну с японцами. Казалось немыслимым, что родители личного переводчика Микояна, Молотова и Сталина были пособниками нацистов. Когда это выяснилось, «лютый тиран» обязан был лично расстрелять приближенного помощника. На деле же этот факт не лишил Бережкова не только жизни, но и возможностей строить карьеру в Москве.
Знал немецкий лучше немцев
В школьные годы Бережков блестяще овладел языками.
Головокружительный взлет Валентина Бережкова начинался во Владивостоке. Осенью 1938-го выпускника Киевского политеха призвали на Тихоокеанский флот. Тот период совпал с распоряжением Наркомата обороны организовать по воинским частям изучение английского языка. К преподаванию во избежание утечки информации разрешалось допускать только военных. А найти таких оказалось сложной задачей. Иностранные языки не были сильной стороной даже командиров, чего уж там говорить о рядовых.
Тут-то и выяснилось, что матрос Бережков в совершенстве владеет не только английским, но еще и немецким. С малых лет по настоянию родителей занимался языками. Впоследствии общавшиеся с Бережковым иностранцы принимали его то за немца, то за британца. После согласования в штабе ТОФ Бережков дважды в неделю преподавал английский комфлоту Кузнецову, начальнику штаба Богденко и руководителю инженерной службы Воронцову. Да еще и за жалованье в 25 рублей за урок. А это аж 400 рублей в месяц! Через короткое время Кузнецов перевелся в столичный Наркомат ВМФ, после чего возглавил военный флот Союза. И при первом же случае порекомендовал башковитого матроса Бережкова куратору торговли Микояну.
Перед тем, как допустить нового человека к высшему обществу, представители Коминтерна решили его испытать. Прошло всего пару минут, и один из экзаменаторов честно заявил, что матрос владеет языками лучше проверяющих. Валентина Михайловича включили в состав советской торговой миссии и отправили в Берлин. В ходе переговоров он настолько мастерски переводил, что им открыто восхищались германские акулы. И вот Бережков уже ждет беседы под кабинетом Молотова.
Конференция в Думбартон-Оксе, 1944.
Наметились судьбоносные для страны переговоры с Германией, и Бережков отправился с советской делегацией в Берлин. В ходе беседы сам Адольф Гитлер принял экс-матроса за своего соотечественника, но переводчик сдержанно возразил, что он русский. Фюрер был изумлен. Он повидал переводчиков всего мира, но такого еще не встречал. После того знакомства Бережков сказал, что ему хотелось скорее вымыть руку – таким мокрым и отталкивающе холодным запомнилось рукопожатие.
Великую Отечественную Валентин Михайлович встретил в Берлине секретарем советского посольства. В тот критический момент, когда советская дипмиссия оказалась в западне на территории Третьего Рейха, он договорился о сотрудничестве с одним эсэсовцем из приставленной к русским охраны. Немец помог связаться с антифашистским подпольем и выйти на Москву, что спасло всех дипломатов. Вернувшись домой через Турцию, Бережков начинает сотрудничать с самим Сталиным. Неудивительно, что вождю понадобился блестящий переводчик. Иосиф Виссарионович вызывал Валентина Михайловича практически на каждую беседу с англичанами и американцами.
Тегеранский курьез
Со Сталиным и Рузвельтом в Тегеране.
Должность личного переводчика Сталина стала для Валентина Михайловича венцом карьеры. Он следовал за Верховным главнокомандующим по пятам, сам себя называя «тенью вождя». Бережков присутствовал на встрече с Уинстоном Черчиллем, Робертом Энтони Иденом, советником Рузвельта Гарри Ллойдом Гопкинсом, спецпредставителем президента США Уильямом Авереллом Гарриманом. Поучаствовал Бережков и в Тегеранской конференции в 1943 году. Не обошлось без комичной ситуации. Эту историю рассказал сотрудник отдела переводов МИДа СССР Владимир Яковлевич Факов.
Дело было так. В тот самый момент, когда Бережков за обедом на конференции начал есть бифштекс, о чем-то важном заговорил Черчилль. Валентин с набитым ртом не мог вымолвить ни слова. И тогда Сталин сказал:
"Вас сюда не есть позвали".
А после окончания Ялтинской конференции Бережков был задействован в операции "Исповедь", в ходе которой советские разведчики вручили американскому послу Гарриману подслушивающее устройство, вмонтированное в резную копию Большой печати США.
Герб США на службе НКВД.
Лично Бережков передал сертификат на уникальный герб "американским друзьям", который подтверждал использование при изготовлении шедевра редчайших древесных пород. Гарриман, будучи страстным коллекционером изделий искусных мастеров, был тронут до глубины души. Бережков лично посоветовал коллеге повесить эту красоту в рабочий кабинет. «Британцы просто умрут от зависти", - грамотно парировал Валентин Михайлович. Так у русских разведчиков появился ценнейший канал прослушки.
Родители подвели
Звезда талантливого Бережкова угрожала потухнуть в том же 1945-м, когда всплыли неприятные детали его биографии. Не без помощи завистников из высших эшелонов выяснилось, что в 1943-м родители переводчика оказались в оккупированном Киеве, сотрудничали с нацистами, а потом добровольно решили уйти за немцами. С началом войны Бережков начинает работать со Сталиным, который стал вызывать приглянувшегося переводчика практически на каждую встречу с иностранцами, в первую очередь англичанами и американцами. В распоряжении высших советских руководителей был еще один переводчик экс-тракласса – Владимир Павлов, именно на него легла основная нагрузка в ходе работы по подписанию пресловутого пакта Молотова-Риббентропа. Но Сталин все чаще стал прибегать к услугам экс-краснофлотца, во всяком случае, на двух, наиболее ключевых высших раутах – Московской конференции трех министров иностранных дел – СССР, США и Великобритании и переговорах Большой тройки в Тегеране вождь свой выбор остановил именно на Бережкове. Возможно, потому, что помимо всех своих лингвистических способностей Бережков обладал еще и актерскими данными – умел подстраиваться под собеседников, на лету схватывал манеру общения и даже имитировал голос. Видимо, не случайно американские журналисты говорили ему в Тегеране, что он мог бы сделать неплохую карьеру в Голливуде.
«В самый разгар приема, устроенного в Кремле по случаю Московской конференции трех министров иностранных дел — СССР, США и Великобритании, – напишет Бережков много лет спустя,
– Сталин вдруг с заговорщицким видом поманил меня:
– Слушайте меня внимательно. Переведите Хэллу (госсекретарь США. – Прим. авт.) дословно следующее: советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию. Но пока мы хотим держать это в секрете. И вы сами говорите потише, чтобы никто не слышал. Поняли?
– Понял, товарищ Сталин, — ответил я шепотом. Хэлла чрезвычайно взволновало это сообщение, и он поспешил немедленно доложить хозяину Капитолия…»
Спустя ровно месяц – в конце ноября 1943 года в Тегеране состоялась встреча Большой тройки – Бережков допускается в святая святых – переводчиком на конфиденциальную встречу Сталина и Рузвельта.
Докладывай всегда начальству – и не пропадешь!
Валентин Михайлович – на вершине признания. С ним, 27летним юношей, почтительно разговаривают кремлевские небожители, сам Берия при первом удобном случае старается засвидетельствовать свое почтение, то и дело подчеркивая, что Бережков очень нравится Сталину и что на этом неплохо бы начать строить будущую карьеру – не в переводчиках же всю жизнь ходить!
И вдруг все рушится. В конце 1944 года Бережкова неожиданно увольняют из МИДа, понизив вчерашнего фаворита Сталина и Молотова до уровня сотрудника одного из московских журналов. Оказывается, в то время как Лаврентий Павлович заливался елеем, его люди вынюхали, что родители Бережкова, находившиеся во время немецкой оккупации в Киеве, не были угнаны в Германию, как об этом сообщил сам Валентин Михайлович, а ушли с немцами на Запад по доброй воле. А это уже совсем другой коленкор. Сын за отца в сталинские времена все же был в ответе, а посему – крест на высокой государственной службе. Ну а с учетом военного времени так вообще нонсенс – запросто мог загреметь, куда Макар телят не гонял.
Рассказывают, что спас Бережкова от крутой расправы данный ему однажды совет аса советской разведки генерала Судоплатова. Двум ведомствам – НКВД и Наркоминделу приходилось нередко контактировать, и однажды генерал, разговорившись с молодым мидовцем, порекомендовал тому всегда обо всем случившемся на службе и в жизни без промедлений докладывать непосредственному руководству. В условиях тотальной подозрительности и «вражеских происков», охвативших советское общество в предвоенные годы, этот совет оказался очень даже не лишним.
Как только Бережков понял, что его родителей нет в Киеве, а было это еще до бериевских «раскопок», он тут же сообщил об этом Молотову. Нарком похвалил, заметив при этом, что откровенность сослужит добрую службу. И как в воду глядел. Когда Берия стал раскручивать «дело», Молотов доложил Сталину, что он в курсе и что об этом поставил в известность сам Бережков.
Открытость и желание ничего не утаивать были оценены по достоинству. Сталин, по воспоминаниям самого «опального», слегка пожурил, сказав лишь, что в этой ситуации из МИДа все же придется уйти…
Его сняли с занимаемой должности, но конкретных обвинений не предъявили. Не последовало и дальнейших санкций несмотря на то, что в то время лишали жизни всякого, хоть как-то замешанного в связях с врагом.
Бережкову позволили работать в Москве и дальше.
Сам Берия убеждал вождя в необходимости жестких мер, но Иосиф Виссарионович ход делу не дал. Вероятно, его доверие к помощнику было очень высоким. Это доказывает и тот факт, что, лишив Бережкова работы в Кремле, Сталин дал ему зеленый свет на другом направлении. Переводчика назначили в немецкоязычное издание "Новое время", где он успешно работал и реализовался в любимой сфере.
Валентин Михайлович проживет еще долго – более полувека – отныне и до конца вся его жизнь будет связана с журналистикой. Так прикипел к журналу, получившему широко известное сегодня название «Новое время», что впоследствии, уже после смерти Сталина, без колебаний отклонил предложение Молотова вернуться на прежнюю должность его помощника.
Писал книги, защитил докторскую диссертацию, много путешествовал по странам мира. Ближе к 70-м Валентин Михайлович стал главредом журнала «США». Вышла в печать его книга «Тегеран-43», по которой сняли одноименный фильм.
Через несколько лет Валентин Бережков занял кресло первого секретаря советского посольства в Вашингтоне, вернувшись к дипломатической работе.
В конце концов осел в США, где и прошли его последние годы. Умер в ноябре 1998 года в Калифорнии. До конца дней сохранил самые теплые воспоминания о Владивостоке – городе, из которого, по собственному признанию, «матрос Тихоокеанского флота оказался вытолкнутым к самой верхушке сталинской административной пирамиды…»