Комментарии 0
...комментариев пока нет
Незаконная модификация и использование программного обеспечения, взыскание компенсации за незаконное использование программного обеспечения
Клиент - акционерное общество S - является обладателем исключительных прав на программное обеспечение "***w***" (далее - ПО). 23.01.2023г. отделением полиции по району Z г. Москвы проведена проверка по выявлению фактов использования нелицензионного ПО федеральным государственным унитарным предприятием О. При осмотре ЭВМ федерального государственного унитарного предприятия О было обнаружено нелицензионное ПО различных версий и комплектаций (подтверждается постановлением о возбуждении уголовного дела от 27.01.2023г., протоколом осмотра места происшествия от 23.01.2023г. с приложением - фототаблицей, заключением эксперта от 12.02.2023г.). Экземпляры ПО, обнаруженные у федерального государственного унитарного предприятия О, запускаются без аппаратного ключа защиты HASP (подтверждается протоколом осмотра места происшествия от 23.01.2023г., заключением эксперта от 12.02.2023г.), что свидетельствует о его модификации. Средства защиты ПО были нейтрализованы программами «1c_8x_UniPatch.exe» и «readme.txt», что позволило запускать ПО в полнофункциональном режиме без использования аппаратного ключа защиты HASP. Соответственно, экземпляры ПО, используемые федеральным государственным унитарным предприятием О, являются контрафактными. Акционерное общество S не предоставляло федеральному государственному унитарному предприятию О право использования ПО и право использования ПО с устраненными или измененными средствами защиты. В соответствии с каталогом цен акционерного общества S общая стоимость экземпляров ПО, использованных федеральным государственным унитарным предприятием О, составляет 9 120 890 руб.
За защитой исключительных прав акционерного общества S на программное обеспечение мы обратились в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением о взыскании компенсации за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО в размере 18 241 780 руб.
Федеральное государственное унитарное предприятие О в отзыве на исковое заявление
1. оспаривало представленные в материалы дела постановление о возбуждении уголовного дела от 27.01.2023г., протокол осмотра места происшествия от 23.01.2023г., заключение эксперта от 12.02.2023г., которые, по мнению федерального государственного унитарного предприятия О, не соответствуют положениям Уголовного процессуального кодекса РФ, являются ненадлежащими доказательствами, не имеют преюдициальной силы и не позволяют установить обстоятельства, достоверно свидетельствующие о нарушении федеральным государственным унитарным предприятием О исключительных прав акционерного общества S на ПО.
2. заявило о том, что заключение эксперта от 12.02.2023г. является ненадлежащим доказательством в связи с некомпетентностью эксперта и нарушением процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
3. в подтверждение правомерности использования ПО заявило о том, что право использования ПО было приобретено на основании лицензионных договоров.
4. заявило о задвоении в заключении эксперта перечня использованного федеральным государственным унитарным предприятием О ПО и, соответственно, о завышении акционерным обществом S размера компенсации в два раза.
Обосновывая исковые требования и оспаривая позицию федерального государственного унитарного предприятия О, мы привели следующие доводы:
1. Федеральное государственное унитарное предприятие О использовало контрафактное ПО акционерного общества S в нарушение п. 4.5. лицензионного соглашения, в соответствии с которым правообладатель не предоставляет лицензиатам право на вскрытие технологии, декомпиляцию и дизассемблирование ПО, определение иным образом исходного кода ПО, расширение его функциональных возможностей при помощи объединения с другим программным обеспечением.
2. Федеральное государственное унитарное предприятие О использовало контрафактное ПО акционерного общества S в нарушение п. 1 ч. 2 ст. 1270 Гражданского кодекса РФ. В подтверждение этого довода мы ссылались на п. 4 постановления Пленума Верховного суда РФ от 26.04.2007г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", в соответствии с которым незаконным по смыслу ст. 146 Уголовного кодекса РФ считается умышленное использование объектов авторских прав, осуществляемое в нарушение положений законодательства РФ, в частности, изготовление одного или нескольких экземпляров произведения либо его части в любой материальной форме, в том числе, запись произведения в память ЭВМ, на жесткий диск компьютера.
3. Хранение программы для ЭВМ в памяти компьютера при отсутствии доказательств правомерности хранения является способом неправомерного использования программы для ЭВМ. Этот довод подтверждается правовой позицией Верховного суда РФ в определении от 08.06.2016г. N 308-ЭС14-1400 по делу N А20-2391/2013, из которой следует, что при подтверждении факта наличия контрафактных компьютерных программ на материальных носителях действия владельца материальных носителей по сохранению программ презюмируются как незаконное использование программного обеспечения до тех пор, пока владельцем материального носителя не доказано иное. Это означает, что, т. к. приобретение программы для ЭВМ возможно только посредством активных действий по сохранению программы в память ЭВМ, лицо, владеющее программой, должно доказать, что приобрело право владения правомерно, или опровергнуть факты, свидетельствующие о неправомерном владении программой для ЭВМ. То есть, факт хранения программы в памяти ЭВМ будет свидетельствовать о незаконном использовании программы для ЭВМ владельцем материального носителя, на котором сохранена программа для ЭВМ, до тех пор, пока им не доказано иное. Доказательства правомерности владения ПО федеральным государственным унитарным предприятием О в материалы дела не предоставлены.
4. Сотрудники федерального государственного унитарного предприятия О применяли в работе ПО различных версий, что подтверждается наличием на компьютерах федерального государственного унитарного предприятия О файлов, созданных с использованием ПО, в частности, обнаружено 29509 файлов формата "frw", размещенных в каталогах, частично структурированных по ФИО сотрудников или названиям отделов (подтверждено заключением эксперта от 12.02.2023г.).
5. Оспаривание доказательств уголовного дела федеральным государственным унитарным предприятием О не может быть предметом рассмотрения в рамках арбитражного дела, т. к. "предрешать <...> оценку таких доказательств арбитражный суд не вправе, иное влечет смешение юрисдикций арбитражных судов и судов общей юрисдикции" (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 02.05.2012г. по делу N А46-11138/2011). Аналогичная позиция выражена в постановлении третьего Арбитражного апелляционного суда от 10.08.2020г., постановлении Суда по интеллектуальным правам от 02.11.2020г. по делу N А33-24411/2019. Представленная федеральным государственным унитарным предприятием О корректировка протокола осмотра места происшествия и заключения эксперта не предусмотрена процессуальным законодательством как форма доказывания, является субъективным мнением частных лиц, не участвовавших в осмотре ЭВМ, составлении протокола осмотра места происшествия, экспертном исследовании системных блоков ЭВМ, изъятых у федерального государственного унитарного предприятия О.
6. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о том, что заключение эксперта является недопустимым доказательством в связи с нарушением процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, несостоятелен в связи с тем, что на первой странице экспертного заключения есть подпись эксперта о том, что он предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения в соответствии со ст. 307 Уголовного кодекса РФ, эксперту разъяснены права, ответственность и обязанности в соответствии со ст. 57 Уголовного процессуального кодекса РФ. Несогласие федерального государственного унитарного предприятия О с методикой проведения экспертизы, выводами эксперта и результатами проведенных экспертом исследований не влечет недопустимость заключения эксперта в качестве доказательства.
7. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о том, что право использования ПО было приобретено им на основании лицензионных договоров, несостоятелен, т. к. представленные в материалы дела лицензионные договоры, регистрационные карточки и акты к ним, относятся к другому программному обеспечению.
8. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о некомпетентности эксперта несостоятелен, т. к. компетентность эксперта подтверждена документами об образовании по специальности "Инженер-программист", документами о многократных повышениях квалификации, документами о стаже работы в соответствующей области более 10 лет. Следовательно, заключение эксперта соответствует формальным требованиям, установленным ст. 195, 199 Уголовного процессуального кодекса РФ.
9. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о завышении размера компенсации за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО несостоятелен, т. к. в соответствии с подпунктом 2 ст. 1301 Гражданского кодекса РФ правообладатель в случаях нарушения исключительного права на произведение вправе требовать выплаты компенсации в двукратном размере стоимости экземпляров произведения или в двукратном размере стоимости права использования произведения. В п. п. 59, 60, 61, 62, 63, 64, 68 постановления Пленума Верховного суда РФ N 10 от 23.04.2019г. "О применении части четвёртой Гражданского кодекса РФ " разъяснено, что компенсация подлежит взысканию при доказанности факта нарушения, при этом правообладатель не обязан доказывать факт несения убытков и их размер. Федеральное государственное унитарное предприятие О в противоречие ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ не представило в материалы дела контррасчет размера компенсации и его документальное подтверждение. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что заявленный к взысканию размер компенсации соответствует последствиям нарушения исключительных прав акционерного общества S на ПО.
Арбитражный суд г. Москвы подтвердил наши доводы и принял решение удовлетворить исковые требования акционерного общества S в полном объёме, взыскать с федерального государственного унитарного предприятия О компенсацию за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО в размере 18 241 780 руб.
За защитой исключительных прав акционерного общества S на программное обеспечение мы обратились в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением о взыскании компенсации за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО в размере 18 241 780 руб.
Федеральное государственное унитарное предприятие О в отзыве на исковое заявление
1. оспаривало представленные в материалы дела постановление о возбуждении уголовного дела от 27.01.2023г., протокол осмотра места происшествия от 23.01.2023г., заключение эксперта от 12.02.2023г., которые, по мнению федерального государственного унитарного предприятия О, не соответствуют положениям Уголовного процессуального кодекса РФ, являются ненадлежащими доказательствами, не имеют преюдициальной силы и не позволяют установить обстоятельства, достоверно свидетельствующие о нарушении федеральным государственным унитарным предприятием О исключительных прав акционерного общества S на ПО.
2. заявило о том, что заключение эксперта от 12.02.2023г. является ненадлежащим доказательством в связи с некомпетентностью эксперта и нарушением процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
3. в подтверждение правомерности использования ПО заявило о том, что право использования ПО было приобретено на основании лицензионных договоров.
4. заявило о задвоении в заключении эксперта перечня использованного федеральным государственным унитарным предприятием О ПО и, соответственно, о завышении акционерным обществом S размера компенсации в два раза.
Обосновывая исковые требования и оспаривая позицию федерального государственного унитарного предприятия О, мы привели следующие доводы:
1. Федеральное государственное унитарное предприятие О использовало контрафактное ПО акционерного общества S в нарушение п. 4.5. лицензионного соглашения, в соответствии с которым правообладатель не предоставляет лицензиатам право на вскрытие технологии, декомпиляцию и дизассемблирование ПО, определение иным образом исходного кода ПО, расширение его функциональных возможностей при помощи объединения с другим программным обеспечением.
2. Федеральное государственное унитарное предприятие О использовало контрафактное ПО акционерного общества S в нарушение п. 1 ч. 2 ст. 1270 Гражданского кодекса РФ. В подтверждение этого довода мы ссылались на п. 4 постановления Пленума Верховного суда РФ от 26.04.2007г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", в соответствии с которым незаконным по смыслу ст. 146 Уголовного кодекса РФ считается умышленное использование объектов авторских прав, осуществляемое в нарушение положений законодательства РФ, в частности, изготовление одного или нескольких экземпляров произведения либо его части в любой материальной форме, в том числе, запись произведения в память ЭВМ, на жесткий диск компьютера.
3. Хранение программы для ЭВМ в памяти компьютера при отсутствии доказательств правомерности хранения является способом неправомерного использования программы для ЭВМ. Этот довод подтверждается правовой позицией Верховного суда РФ в определении от 08.06.2016г. N 308-ЭС14-1400 по делу N А20-2391/2013, из которой следует, что при подтверждении факта наличия контрафактных компьютерных программ на материальных носителях действия владельца материальных носителей по сохранению программ презюмируются как незаконное использование программного обеспечения до тех пор, пока владельцем материального носителя не доказано иное. Это означает, что, т. к. приобретение программы для ЭВМ возможно только посредством активных действий по сохранению программы в память ЭВМ, лицо, владеющее программой, должно доказать, что приобрело право владения правомерно, или опровергнуть факты, свидетельствующие о неправомерном владении программой для ЭВМ. То есть, факт хранения программы в памяти ЭВМ будет свидетельствовать о незаконном использовании программы для ЭВМ владельцем материального носителя, на котором сохранена программа для ЭВМ, до тех пор, пока им не доказано иное. Доказательства правомерности владения ПО федеральным государственным унитарным предприятием О в материалы дела не предоставлены.
4. Сотрудники федерального государственного унитарного предприятия О применяли в работе ПО различных версий, что подтверждается наличием на компьютерах федерального государственного унитарного предприятия О файлов, созданных с использованием ПО, в частности, обнаружено 29509 файлов формата "frw", размещенных в каталогах, частично структурированных по ФИО сотрудников или названиям отделов (подтверждено заключением эксперта от 12.02.2023г.).
5. Оспаривание доказательств уголовного дела федеральным государственным унитарным предприятием О не может быть предметом рассмотрения в рамках арбитражного дела, т. к. "предрешать <...> оценку таких доказательств арбитражный суд не вправе, иное влечет смешение юрисдикций арбитражных судов и судов общей юрисдикции" (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 02.05.2012г. по делу N А46-11138/2011). Аналогичная позиция выражена в постановлении третьего Арбитражного апелляционного суда от 10.08.2020г., постановлении Суда по интеллектуальным правам от 02.11.2020г. по делу N А33-24411/2019. Представленная федеральным государственным унитарным предприятием О корректировка протокола осмотра места происшествия и заключения эксперта не предусмотрена процессуальным законодательством как форма доказывания, является субъективным мнением частных лиц, не участвовавших в осмотре ЭВМ, составлении протокола осмотра места происшествия, экспертном исследовании системных блоков ЭВМ, изъятых у федерального государственного унитарного предприятия О.
6. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о том, что заключение эксперта является недопустимым доказательством в связи с нарушением процедуры предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, несостоятелен в связи с тем, что на первой странице экспертного заключения есть подпись эксперта о том, что он предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения в соответствии со ст. 307 Уголовного кодекса РФ, эксперту разъяснены права, ответственность и обязанности в соответствии со ст. 57 Уголовного процессуального кодекса РФ. Несогласие федерального государственного унитарного предприятия О с методикой проведения экспертизы, выводами эксперта и результатами проведенных экспертом исследований не влечет недопустимость заключения эксперта в качестве доказательства.
7. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о том, что право использования ПО было приобретено им на основании лицензионных договоров, несостоятелен, т. к. представленные в материалы дела лицензионные договоры, регистрационные карточки и акты к ним, относятся к другому программному обеспечению.
8. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о некомпетентности эксперта несостоятелен, т. к. компетентность эксперта подтверждена документами об образовании по специальности "Инженер-программист", документами о многократных повышениях квалификации, документами о стаже работы в соответствующей области более 10 лет. Следовательно, заключение эксперта соответствует формальным требованиям, установленным ст. 195, 199 Уголовного процессуального кодекса РФ.
9. Довод федерального государственного унитарного предприятия О о завышении размера компенсации за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО несостоятелен, т. к. в соответствии с подпунктом 2 ст. 1301 Гражданского кодекса РФ правообладатель в случаях нарушения исключительного права на произведение вправе требовать выплаты компенсации в двукратном размере стоимости экземпляров произведения или в двукратном размере стоимости права использования произведения. В п. п. 59, 60, 61, 62, 63, 64, 68 постановления Пленума Верховного суда РФ N 10 от 23.04.2019г. "О применении части четвёртой Гражданского кодекса РФ " разъяснено, что компенсация подлежит взысканию при доказанности факта нарушения, при этом правообладатель не обязан доказывать факт несения убытков и их размер. Федеральное государственное унитарное предприятие О в противоречие ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ не представило в материалы дела контррасчет размера компенсации и его документальное подтверждение. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что заявленный к взысканию размер компенсации соответствует последствиям нарушения исключительных прав акционерного общества S на ПО.
Арбитражный суд г. Москвы подтвердил наши доводы и принял решение удовлетворить исковые требования акционерного общества S в полном объёме, взыскать с федерального государственного унитарного предприятия О компенсацию за нарушение исключительных прав акционерного общества S на ПО в размере 18 241 780 руб.