Комментарии 0
...комментариев пока нет
Александр Тищенко: Европейское приграничье. Зона патологических ограничений и военных приготовлений
Некогда процветавшее на восточном интересе приграничье Евросоюза ныне впало в настоящую депрессию. Откровенно пропадают регионы, экономический локомотив которых был спроектирован под приграничное сотрудничество с Беларусью и Россией, а теперь поставлен на стоп-кран и направлен даже не на запасные пути, а прямо в утиль. Антибелорусский и антироссийский курс Варшавы, Вильнюса и Риги на милитаризацию теряющих экономическую привлекательность территорий фактически принес в жертву собственное приграничье ради интересов Вашингтона и Брюсселя. Хотя там это и называют всякими «щитами», «зонами» и «поясами безопасности», эффект однозначно катастрофический. Как для регионов непосредственно у границы, так и для стран в целом.
Так, прибыльный для местных жителей туристический и торговый статус одномоментно был подменен зоной патологических ограничений и военных приготовлений. Раньше здесь обслуживали туристов, строили гипермаркеты, теперь же возводят самые большие лагеря и полигоны и принимают военные контингенты, включая иностранные. Туристические объекты заменены фортификациями, а туристические маршруты и экологические тропы вообще решили заминировать. Еще недавно та же польская пропаганда иронизировала, что на территории их «демократии», в отличие от соседней «диктатуры», туристы свободно фотографировались на границе на фоне пограничных знаков. При этом добросовестно умалчивали, что с белорусской стороны это сделать невозможно по причине мер противодействия незаконной миграции в сторону Евросоюза. И пока наша сторона брала на себя бремя трансграничной безопасности в регионе, они развлекались и имитировали образцовую службу. Мы за счет своей территории обеспечивали им буфер безопасности, а они демонстративно наслаждались «дарами» (читай, дотациями) «райского сада».
В конце концов в этих странах с патологическими претензиями на восточный фланг НАТО почему-то решили, что охрана их границ — это врожденная белорусская функция и инициативно отказали в сотрудничестве, прекратив весь программный спектр взаимодействия не только на границе, но и на земле, в небе и на воде. И даже когда вместе с ответными по этому поводу мерами Минска завершилась эра их миграционной наивности, когда они лоб в лоб столкнулись с реальностью решения задач на границе, прозрение так и не наступило. Там не нашли ничего лучшего, как обвинить Беларусь в отсутствии пограничного альтруизма, подобрав для этого емкий термин в стиле «инструментализация миграционного кризиса». Чего только не придумаешь! Лишь бы не работать. А то, что миграционные потоки берут начало из стран и регионов, подвергшихся демократизации и принуждению к миру с их же участием в составе западной коалиции и блока НАТО, у них всегда остается за скобками. Это особо эффектно выглядит, если одновременно обвинять Александра Лукашенко в искусственном создании миграционного кризиса и поставках мигрантов за рубеж.
Но наше направление сегодня там, в Европе, показывают как самое напряженное с точки зрения роста миграционных потоков.
В ЕС заявляют, что миграционный поток через восточный фланг уже достигает 45 процентов от общего числа, умышленно привязывая к этой проблематике почему-то официальный Минск. В то же время там не договаривают, что каждый шестой мигрант в Европе сегодня украинского происхождения.
Именно с началом конфликта в Украине, к которому подвела сама же Европа, начались ее миграционные проблемы. Именно здесь вскрывается причина миграционного всплеска. Ведь без украинского фактора соотношение миграционных потоков между восточным и южным направлениями фактически не изменилось. Все прибавки идут за счет Украины.
А то, чем мучаются теперь наши соседи и от чего впадают в истерику, раньше спокойно и без паники выполняли наши пограничные подразделения, правоохранительные структуры и миграционные службы, фильтруя миграционные потоки еще до подхода к границам с ЕС.
Поэтому вне всяких сомнений за фиктивными обвинениями в адрес Минска в создании миграционного кризиса на границе с Евросоюзом на самом деле скрывается как раз та самая инструментализация миграционных потоков в масштабе аж 6 миллионов украинских мигрантов с особым статусом неприкосновенности по брюссельской прихоти, которые как раз-то и тянут камнем вниз всю европейскую социалку. А это внутреннему электорату на фоне ухудшения уровня жизни не импонирует уже никак. Современный образ мигранта искусственно размывается в общий портрет формального беженца, который перелезает через забор на белорусской границе. Поэтому и закрывают пункты пропуска как форму повышенного контроля на нашей, а не на украинской границе, где идет основной массив миграции. Тем более, что для самих украинских беженцев актуален как южный маршрут через ту же Венгрию, так и восточный — через Польшу.
А тут еще и миграционный пинг-понг ближневосточными и азиатскими мигрантами между Германией, Польшей и странами Балтии, переходящий в откровенную имитацию пограничных ограничений на внутренних границах, демонстрирует все признаки растущего недоверия среди партнеров по Евросоюзу, Шенгену и блоку НАТО.
Кризис явно набирает обороты. Как бы там ни было, но уже 13 стран из 29, или 45 процентов участников Шенгенской зоны, сегодня имеют временный пограничный контроль на внутренних границах. Причем 10 отметились в этих мерах безопасности уже в этом году.
На миграционной проблематике европейский бюджет провисает на пару десятков миллиардов евро ежегодно. И, судя по эффективности, корм явно не в коня. Сделано много, но меньше, чем разворовано. Но зато вокруг миграции сформировались комфортные условия для казнокрадства, коррупции, жестокости и расового превосходства.
Тем не менее миграция, как оказалось, это далеко не все насущные проблемы отношений Европы с Востоком. Им понадобились еще и непомерные военные расходы, чтобы быть готовыми к войне с Россией и Беларусью, которые даже не планируют на них нападать. И опять авангардом здесь выступают Польша и вездесущие страны Балтии. И вот здесь есть много всяких «но».
Милитаризация соседнего с нами европейского приграничья уже переходит в милитаризацию экономики, что формирует не пояс безопасности, а зону экономического риска и пояс смерти.
Только навскидку потери ВВП составят от 3 до 5 процентов, депопуляция достигнет уровня 30–50 процентов, из оборота будут выведены до 20 процентов пахотных земель и 15 процентов лесов. Бюджетообразующий сектор экономики в виде транзита, сельского хозяйства, промышленности и туризма исчезнет под давлением ВПК. Окопная экономика Польши и Прибалтики загонит их бюджеты в катастрофический минус и даст толчок беспрецедентному расцвету теневым формам выживания, контрабанде и криминализации. А это дает повод задуматься о новых угрозах со стороны Запада.
Александр Тищенко, эксперт по национальной безопасности.
Так, прибыльный для местных жителей туристический и торговый статус одномоментно был подменен зоной патологических ограничений и военных приготовлений. Раньше здесь обслуживали туристов, строили гипермаркеты, теперь же возводят самые большие лагеря и полигоны и принимают военные контингенты, включая иностранные. Туристические объекты заменены фортификациями, а туристические маршруты и экологические тропы вообще решили заминировать. Еще недавно та же польская пропаганда иронизировала, что на территории их «демократии», в отличие от соседней «диктатуры», туристы свободно фотографировались на границе на фоне пограничных знаков. При этом добросовестно умалчивали, что с белорусской стороны это сделать невозможно по причине мер противодействия незаконной миграции в сторону Евросоюза. И пока наша сторона брала на себя бремя трансграничной безопасности в регионе, они развлекались и имитировали образцовую службу. Мы за счет своей территории обеспечивали им буфер безопасности, а они демонстративно наслаждались «дарами» (читай, дотациями) «райского сада».
В конце концов в этих странах с патологическими претензиями на восточный фланг НАТО почему-то решили, что охрана их границ — это врожденная белорусская функция и инициативно отказали в сотрудничестве, прекратив весь программный спектр взаимодействия не только на границе, но и на земле, в небе и на воде. И даже когда вместе с ответными по этому поводу мерами Минска завершилась эра их миграционной наивности, когда они лоб в лоб столкнулись с реальностью решения задач на границе, прозрение так и не наступило. Там не нашли ничего лучшего, как обвинить Беларусь в отсутствии пограничного альтруизма, подобрав для этого емкий термин в стиле «инструментализация миграционного кризиса». Чего только не придумаешь! Лишь бы не работать. А то, что миграционные потоки берут начало из стран и регионов, подвергшихся демократизации и принуждению к миру с их же участием в составе западной коалиции и блока НАТО, у них всегда остается за скобками. Это особо эффектно выглядит, если одновременно обвинять Александра Лукашенко в искусственном создании миграционного кризиса и поставках мигрантов за рубеж.
Тем не менее под этот инфантильный шумок вдоль границы с Беларусью и Россией закрылись пункты пропуска, выросли пятиметровые заборы и стены, оборудованы буферные зоны безопасности, спланированы минные поля, противотанковые заграждения и прочая милитаристская бутафория. Пограничные гарнизоны перепрофилированы в военные. И под всё это подводится тема противодействия миграционному наплыву с белорусской стороны и угроз российского нападения.Самое интересное здесь то, что миграция — это кризис мирового масштаба, и природа у него никак не белорусская. Войны, эпидемии и бедность гонят людей с родных мест и ни в одной из этих причин нет и не может быть белорусского следа.
Но наше направление сегодня там, в Европе, показывают как самое напряженное с точки зрения роста миграционных потоков.
В ЕС заявляют, что миграционный поток через восточный фланг уже достигает 45 процентов от общего числа, умышленно привязывая к этой проблематике почему-то официальный Минск. В то же время там не договаривают, что каждый шестой мигрант в Европе сегодня украинского происхождения.
Именно с началом конфликта в Украине, к которому подвела сама же Европа, начались ее миграционные проблемы. Именно здесь вскрывается причина миграционного всплеска. Ведь без украинского фактора соотношение миграционных потоков между восточным и южным направлениями фактически не изменилось. Все прибавки идут за счет Украины.
А то, чем мучаются теперь наши соседи и от чего впадают в истерику, раньше спокойно и без паники выполняли наши пограничные подразделения, правоохранительные структуры и миграционные службы, фильтруя миграционные потоки еще до подхода к границам с ЕС.
Поэтому вне всяких сомнений за фиктивными обвинениями в адрес Минска в создании миграционного кризиса на границе с Евросоюзом на самом деле скрывается как раз та самая инструментализация миграционных потоков в масштабе аж 6 миллионов украинских мигрантов с особым статусом неприкосновенности по брюссельской прихоти, которые как раз-то и тянут камнем вниз всю европейскую социалку. А это внутреннему электорату на фоне ухудшения уровня жизни не импонирует уже никак. Современный образ мигранта искусственно размывается в общий портрет формального беженца, который перелезает через забор на белорусской границе. Поэтому и закрывают пункты пропуска как форму повышенного контроля на нашей, а не на украинской границе, где идет основной массив миграции. Тем более, что для самих украинских беженцев актуален как южный маршрут через ту же Венгрию, так и восточный — через Польшу.
А тут еще и миграционный пинг-понг ближневосточными и азиатскими мигрантами между Германией, Польшей и странами Балтии, переходящий в откровенную имитацию пограничных ограничений на внутренних границах, демонстрирует все признаки растущего недоверия среди партнеров по Евросоюзу, Шенгену и блоку НАТО.
Кризис явно набирает обороты. Как бы там ни было, но уже 13 стран из 29, или 45 процентов участников Шенгенской зоны, сегодня имеют временный пограничный контроль на внутренних границах. Причем 10 отметились в этих мерах безопасности уже в этом году.
На миграционной проблематике европейский бюджет провисает на пару десятков миллиардов евро ежегодно. И, судя по эффективности, корм явно не в коня. Сделано много, но меньше, чем разворовано. Но зато вокруг миграции сформировались комфортные условия для казнокрадства, коррупции, жестокости и расового превосходства.
Тем не менее миграция, как оказалось, это далеко не все насущные проблемы отношений Европы с Востоком. Им понадобились еще и непомерные военные расходы, чтобы быть готовыми к войне с Россией и Беларусью, которые даже не планируют на них нападать. И опять авангардом здесь выступают Польша и вездесущие страны Балтии. И вот здесь есть много всяких «но».
Милитаризация соседнего с нами европейского приграничья уже переходит в милитаризацию экономики, что формирует не пояс безопасности, а зону экономического риска и пояс смерти.
Только навскидку потери ВВП составят от 3 до 5 процентов, депопуляция достигнет уровня 30–50 процентов, из оборота будут выведены до 20 процентов пахотных земель и 15 процентов лесов. Бюджетообразующий сектор экономики в виде транзита, сельского хозяйства, промышленности и туризма исчезнет под давлением ВПК. Окопная экономика Польши и Прибалтики загонит их бюджеты в катастрофический минус и даст толчок беспрецедентному расцвету теневым формам выживания, контрабанде и криминализации. А это дает повод задуматься о новых угрозах со стороны Запада.
Александр Тищенко, эксперт по национальной безопасности.