«Профессиональное судебное представительство» - профанация или инновация в судебной системе?
Федеральным законом от 28 ноября 2018 г. №451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» были внесены изменения в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – ГПК РФ) и Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – АПК РФ), в частности – введен так называемый «институт профессионального судебного представительства», который выражается в обязанности представителя лица, участвующего в деле, предоставить суду документ о высшем юридическом образовании или удостоверение адвоката. Изменения указанным федеральным законом были внесены, соответственно, в статью 49 ГПК РФ и статью 59 АПК РФ.
Так, в силу части 2 статьи 49 ГПК РФ представителями в суде, за исключением дел, рассматриваемых мировыми судьями и районными судами, могут выступать адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица, имеющие высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности.
Частью 3 статьи 59 АПК РФ предусматривается, что представителями граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и иных организаций могут выступать в арбитражном суде адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица, имеющие высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности. Требования, предъявляемые к представителям, не распространяются на патентных поверенных по спорам, связанным с правовой охраной результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, арбитражных управляющих при исполнении возложенных на них обязанностей в деле о банкротстве, а также иных лиц, указанных в федеральном законе.
После принятия указанных выше изменений и массовых обращениях граждан и организаций с жалобами о невозможности обеспечения участия в суде своих представителей, Конституционный Суд Российской Федерации издал Постановление от 16 июля 2020 г. №37-П «О проверке конституционности части 3 статьи 59, части 4 статьи 61 и части 4 статьи 63 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации», в котором указал буквально следующее:
«признать часть 3 статьи 59, часть 4 статьи 61 и часть 4 статьи 63 АПК Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в систем действующего правового регулирования они не предполагают ограничения права организации поручать ведение дела от имени этой организации в арбитражном процессе связанному с ней лицу, в частности ее учредителю (участнику) или работнику, не имеющему высшего юридического образования либо ученой степени по юридической специальности, однако обладающему, по мнению представляемой организации, необходимыми знаниями и компетенцией в области общественных отношений, с пор из которых подлежит разрешению арбитражным судом, за исключением лиц, которые не могут быть представителями в силу прямого указания закона (статья 60 данного Кодекса), при условии, что интересы этой организации по соответствующему делу в арбитражном суде одновременно представляют также адвокаты или иные оказывающие юридическую помощь лица, имеющие высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности.»
Иными словами, по мнению Конституционного суда Российской Федерации, представителями в суде могут быть и иные лица, но при условии, если в деле от этого же доверителя участвуют лица, имеющие высшее юридическое образование. То есть, организации, чтобы обеспечить представительство в суде, по мнению Конституционного суда Российской Федерации, должна нанять юриста, и только потом просить суд допустить к дело иных представителей.
В развитии возникшей в правоприменительной практике проблемы с представительством в судах у организаций, которые не могут позволить себе расходы на оплату услуг «лиц, имеющих высшее юридическое образование», и массовых сложностей на всей территории Российской Федерации с судебным представительством субъектов малого предпринимательства, Пленум Верховного Суда РФ издал Постановление от 23 декабря 2021 г. №46 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции», в пункта 20 и 21 которого указал:
«На основании части 3 статьи 59 АПК РФ ведение дела в арбитражном суде, по общему правилу, осуществляется через адвокатов и иных оказывающих юридическую помощь лиц, имеющих высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности (далее – профессиональное представительство).
Исходя из целей введения института профессионального представительства в арбитражном судопроизводстве установленные частью 3 статьи 59 АПК РФ требования к представителю должны соблюдаться при совершении лицом, участвующим в деле, любых процессуальных действий, в том числе при подписании иска, участии представителя в судебном заседании, осмотре вещественных доказательств.
Полномочия адвоката на ведение дела в арбитражном суде удостоверяются доверенностью. Требование о приложении к исковому заявлению и представлении суду документов о высшем юридическом образовании или ученой степени по юридической специальности на адвокатов не распространяются…»
«Полномочия иных оказывающих юридическую помощь лиц, не являющихся адвокатами (представителей), на ведение дела в арбитражном суде согласно части 4 статьи 61 АПК РФ должны быть выражены в доверенности, выданной и оформленной в соответствии с федеральным законом, а в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации или федеральным законом, - иным документом. Указанные лица представляют суду документы о высшем юридическом образовании или об ученой степени по юридической специальности.»
(пункт 21) «Требования о профессиональном представительстве в силу части 3 статьи 59 АПК РФ не распространяются на патентных поверенных по спорам, связанным с правовой охраной результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, арбитражных управляющих при исполнении возложенных на них обязанностей в деле о банкротстве, а также иных лиц, указанных в федеральном законе».
«По смыслу части 3 статьи 59 АПК РФ, если представителем лица, участвующего в деле, является адвокат либо иное оказывающее юридическую помощь лицо, имеющее высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности, наряду с ним к участию в арбитражном процессе в качестве представителей допускаются лица, не имеющие высшего юридического образования либо ученой степени по юридической специальности».
Между тем, ни один нормативно правовой акт, подзаконный акт, либо судебный акт, не содержит никаких упоминаний о «Целях введения института профессионального представительства». Такие цели не определены ни законом, ни судами, ни лицами, которые выступали инициаторами принятия данных законодательных изменений.
Неясным в этой связи является вопрос о том, о каких «целях введения института профессионального представительства» говориться в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2021 г. №46, и почему признаки «профессионального представительства» определяются исключительно статусом адвоката, либо наличием диплома о высшем юридическом образовании, без учета опыта, стажа, профессиональных компетенций и иных параметров, определяющих профессионализм как таковой.
Кроме того, данные изменения, исходя из их буквального, телеологического и нормативного толкования, по существу устанавливают приоритет статуса адвоката над «иными лицами, оказывающими юридическую помощь, и имеющими высшее юридическое образование».
Адвокат – это именно статус, а не профессия, что прямо закреплено в статье 2 Федерального закона от 31 мая 2002 г. №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
Таким образом, данный закон и принятые в связи с ним изменения в ГПК и АПК, прямо устанавливают дискриминацию участников правоотношений, которые возникают в связи с оказанием на территории Российской Федерации юридических услуг. Дискриминация эта выражена в приоритетном положении статуса адвоката над юридическим образованием, а также теми категориями специалистов, которые хотя и не имеют юридического образования, но имеют многолетний опыт, стаж и профессиональную компетенцию в сфере оказанию юридической помощи.
Не учитывают данные изменения и изложенные Конституционным Судом РФ и Верховным Судом РФ правовые позиции и самого главного – сути и содержанию юридических услуг или, как это указано в законе «правовой помощи».
Правовая помощь, как самостоятельная правовая категория, в законодательстве не определена и ее содержание не раскрыто. Однако, в отличие от судебного представительства, юридические услуги (особенно в части процессуально-правовой работы), на 90% выражаются не в участии в судебных заседаниях, а подготовке документов, подготовке исков, ходатайств, жалоб, сбору и оформлению доказательств, выбора способа защиты права, правовом обосновании процессуальной позиции по делу и многие другие виды услуг, которые не оказываются «в зале судебного заседания».
Представитель лица, участвующего в деле, лишь констатирует уже заранее подготовленную правовую позицию и устно заявляет различного рода ходатайства, предоставляет суду объяснения, которые заранее подготовлены.
Таким образом, устанавливая требование о «профессиональном судебном представительстве», инициаторы данной законодательной инициативы полностью проигнорировали суть и содержание юридической помощи вообще, по сути запретив участие в судах всем лицам, которые не имеют высшего юридического образования (не зависимо от стажа, опыта, профессиональных компетенций и других фундаментально определяющих параметров профессионализма соответствующего представителя).
В связи с изложенным, возникает целый ряд вопросов, которые требует незамедлительного разрешения, в том числе в разрезе Федерального закона от 21 ноября 2011 г. №324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации», право на оказание которой есть не только у адвокатов, но и иных лиц (статья 7).
Например, в статье 6 данного закона четко сформулированы виды бесплатной юридической помощи, которые заключаются в:
1) правовом консультировании в устной и письменной форме;
2) составления заявлений, жалоб, ходатайств и других документов правового характера;
3) представления интересов гражданина в судах, государственных и муниципальных органах, организациях в случаях и в порядке, которые установлены законом.
Данная норма, а также положения статьи 7 указанного закона, в отличие от законодательства о «профессиональном судебном представительстве», четко определяет какие виды юридической помощи могут быть оказаны и кем они могут быть оказаны, в то время, как в судах достаточно простое наличие диплома о высшем юридическом образовании.
Исходя из логики проводимой реформы, ситуация должна развиваться ровно наоборот – документы и правовую позицию должны готовить профессиональные представители, а участвовать в качестве представителя в суде должны иметь права любые лица, которым участвующее в деле лицо доверило такое представительство.
Учитывая сказанное, можно сделать однозначный вывод о том, что данные изменения никаким образом не связаны с «профессиональным судебным представительством», поскольку противоречат как логике оказания юридических услуг, содержанию и сути юридической помощи, так и откровенной дискриминацией участников правоотношений, возникающих в связи с оказанием юридических услуг.
Указанные выше изменения в процессуальные кодексы, о так называемом «профессиональном представительстве» является ничем иным как попыткой установления «адвокатской монополии», которая не может и не должна быть установлена на территории Российской Федерации, поскольку является прямой угрозой целостности правовой системы страны.
Принимая во внимание изложенное, возникает целый ряд вопросов, которые предлагается обсудить уважаемым коллегам из юридического сообщества:
1. Доказывается ли профессионализм представителя опытом работы? Почему при разрешении вопроса о профессиональном представительстве не учитывается опыт и стаж представителя?
2. Будет ли являться профессиональным представитель, имеющий подтвержденный стаж по юридической специальности более 10 лет и лицо, имеющее высшее юридической образование, но не имеющее опыта работы?
3. Какие именно «цели введения института профессионального представительства» сформулированы в действующем законодательстве или доктрине, где можно с ними ознакомиться и в чем они выражаются?
5. Можно ли назвать адвоката, имеющего уголовно-правовую специализацию и проработавшего 5 лет в судебной практике по уголовным делам, профессиональным представителем по делу о защите патентных прав, и каким критериям «профессиональности» такой представитель будет соответствовать?
6. Почему специальность «Государственное и муниципальное управление», «Таможенное дело», «Налоги и налогообложение» и другие междисциплинарные правовые и сугубо юридические специальности не идентифицируется как профессиональное представительство?
7. Почему патентные поверенные с техническим образованием могут быть «профессиональными представителями», а лица со специальностью ГМУ не могут быть профессиональными представителями?
8. Чем обусловлен недопуск представителя без юробразования, если факт допуска такого представителя не является основанием для отмены или пересмотра судебного акта? Является ли допуск представителя правом или обязанностью суда? Если данное действие является обязанностью суда – каковы последствия для дела в случае нарушения судом этой обязанности?
9. Что означает термин «иные лица, оказывающие юридическую помощь» и являются ли штатные работники предприятия (или ИП) лицами, оказывающими «юридическую помощь» своему работодателю?
10. Готово ли государство компенсировать расходы организаций и граждан на привлечение в дела адвоката или «иного лица, оказывающего юридическую помощь» в случае, если организация или гражданин не располагает средствами для привлечения таких лиц?
11. Могут ли родственники пенсионера, не имеющего средств на оплату услуг адвоката или «иного лица, оказывающего юридическую помощь», быть его представителями в суде, не имея при этом высшего юридического образования?
13. Почему вопрос «профессионального представительства» касается только представительства в суде, в то время, как основная работа по подготовке процессуальной позиции, подготовка процессуальных документов, сбору доказательств, оформлению и передачи их в суд, избрания способа защиты права и иных действий, необходимых для подготовки и передачи материалов в суд и др. – не принимается во внимание при разрешении вопроса о «профессиональном представительстве»?
14. Если потенциальный представитель вчера получил диплом о высшем юр образовании, а сегодня в суд пришел – это профессиональный представитель? В чем выражается его профессиональность?
15. Чем обосновано законодательное закрепление «статуса» Адвоката, как приоритета над «иными лицами, оказывающими юридическую помощь»?