Оспаривание решения собрания участников дочернего общества - нельзя, но иногда можно. Голосование на собрании – сделка? (комментарий к Определению ВС РФ № 305-ЭС23-13487 от 16.11.2023)
Верховный Суд РФ недавно рассмотрел спор, в котором высказал ряд интересных позиций в области корпоративного права.
Речь идет об Определении ВС РФ № 305-ЭС23-13487 от 16.11.2023 по делу № А40-219032/2022.
1. Фабула дела:
1.1. Два физических лица («Участник № 1» и «Участник № 2) являлись участниками ООО «ССТ». В свою очередь ООО «ССТ» являлось участником ООО «Станкохолдинг-инвест», вторым участником ООО «Станкохолдинг-инвест» было ООО «Промышленная группа Холдинг Инвест» (потом название компании изменилось). При этом директором ООО «Станкохолдинг-инвест» являлся Участник № 2.
Уставом ООО «ССТ» было предусмотрено, что к компетенции общего собрания участников общества отнесено принятие решений о голосовании полным пакетом акций (долей), принадлежащих обществу в других организациях, на общих собраниях акционеров (участников) указанных организаций.
Таким образом, в соответствии с уставом общее собрание участников ООО «ССТ» должно решать, как ООО «ССТ» должно голосовать на общем собрании участников ООО «Станкохолдинг-инвест».
1.2. В ООО «ССТ» было проведено общее собрание участников, на котором принято решение о том, что ООО «ССТ» должно на общем собрании участников ООО «Станкохолдинг-инвест» проголосовать за изменение устава ООО «Станкохолдинг-инвест». Однако Участник № 1 в общем собрании участников ООО «ССТ» участия не принимал и не был извещен о нем.
Затем, соответственно, состоялось общее собрание участников ООО «Станкохолдинг-инвест», на котором принято решение об изменении устава ООО «Станкохолдинг-инвест». За принятие такого решения проголосовано ООО «ССТ».
Участник № 1 обратился в суд с иском об оспаривании решения общего собрания участников ООО «Станкохолдинг-инвест» и решения общего собрания участников ООО «ССТ», ссылаясь на то, что не принимал участие в общем собрании ООО «ССТ» по вопросу внесения изменений в устав ООО «Станкохолдинг-инвест» (не знал о таком собрании и не уведомлялся о таком собрании) и, соответственно, не принимал решения о том, чтобы ООО «ССТ» голосовало определенным образом.
2. Позиции судов:
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу о том, что Участник № 1 не является мажоритарным участником ООО «ССТ», поэтому даже при участии в общем собрании ООО «ССТ» он все равно бы не смог повлиять на принятое решение. При этом Участник № 1 не является участником ООО «Станкохолдинг-инвест», поэтому не вправе оспаривать решение общего собрания участников ООО «Станкохолдинг-инвест».
Верховный Суд РФ отменил судебные акты, отметив следующее.
2.1. ВС РФ со ссылкой на Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах (утв. Президиумом ВС РФ 25.12.2019) указал, что «Неуведомление участника о проведении общего собрания по общему правилу следует расценивать как препятствие в реализации участником права на управление, поэтому это могло служить достаточным основанием для признания решения общего собрания «ССТ» недействительным. Кроме того, суды не дали оценку доводам истца о том, что в силу положений устава «ССТ» принадлежащий ему пакет долей влияет на результаты голосования».
Таким образом, ВС РФ повторил ранее высказанную позицию о том, что процедурные нарушения, допущенные в ходе проведения собрания, вследствие которых участник фактически лишается права на управление обществом, могут стать основанием для признания решения собрания недействительным независимо от размера голосов участника.
Практику отказа миноритарному участнику в иске о признании решения общего собрания участников недействительным по причине того, что миноритарий не мог бы повлиять на принятое решение, нельзя назвать безупречной. Фактически, лейтмотив такой практики следующий: «не важно, какие имеют место нарушения; если твой голос не повлиял бы на решение, то решение не может быть признано недействительным». Однако такой подход, состоящий в грубом пренебрежении правами лица – миноритарного участника общества, очевидно расходится с представлениями о праве. Такой подход скорее ориентирует участников хозяйственных отношений на совершение правонарушений, чем на соблюдение требований законодательства и уважение прав третьих лиц.
Поэтому не может быть сомнений в том, что нарушение порядка проведения собрания участников, когда участник фактически лишается права на управление делами общества, должно становиться основанием для признания недействительным принятого решения, даже если голос участника, оспаривающего решение, не мог повлиять на принятое решение.
Возможно это правило можно редуцировать за счет учета интересов самого общества: если допущены нарушения при проведении собрания, которые фактически лишили лицо права на управление делами общества, но если решение принято к выгоде общества, а признание его недействительным негативным образом скажется на обществе, то в иске стоит отказать. Тем не менее общее правило должно оставаться неизменным: если допущено такое нарушение, которое лишило лицо права на управление обществом, то решение должно быть признано недействительным.
2.2. Также ВС РФ обратил внимание на то, что «статус участника в обществе (общество первого уровня), являющегося владельцем доли в другом обществе (общество второго уровня), а также в обществах, в которых долями владеют общество второго уровня (общества третьего уровня) и т.д., не дает права оспаривать решения обществ второго и последующих уровней, поскольку это нарушало бы частную автономию непосредственых участников соответствующих обществ, и противоречило бы принципу невмешательства в частные дела (пункт 1 статьи 1 ГК РФ)».
Тут сразу же вспоминается, как несколько лет назад ВС РФ рассматривал одно известное дело, где допустил возможность оспаривания участником общества решения общего собрания участников общества нижестоящего уровня.
В настоящем деле ВС РФ возвращается к традиционному представлению о том, что право оспаривания решения общего собрания участников общества принадлежит только участнику общества.
Тем не менее это не помешало ВС РФ сделать оговорку относительно наличия возможности оспаривания таких решений: «Предоставление лицу права заявлять иски от имени обществ, где он имеет только опосредованный экономический интерес, или заявлять иски об оспаривании решений органов управления в таких обществах, допустимо только в исключительных случаях, когда им будет доказана заведомая невозможность защиты своих прав посредством гарантированных лицу правопорядком местонахождения соответствующего общества способов защиты в рамках общества, в котором он имеет прямой экономический интерес – является непосредственным участником (например, вследствие санкций). Таких исключительных обстоятельств в данном деле не приведено».
Иными словами, ВС РФ исходит из того, что в тех случаях, когда у лица нет иных способов защиты, то такое лицо вправе оспаривать решение общего собрания участников общества второго, третьего и последующих уровней. И даже предъявлять иски от имени таких обществ (видимо здесь подразумевались иски об убытках и об оспаривании сделок - ст. 65.2 ГК РФ).
На первый взгляд, подход выглядит справедливым: если нет других способов защиты, то надо предоставить лицу возможность защитить свои права.
Однако сомнительно, чтобы участник общества первого уровня вообще имел какие-то иные способы защиты прав в такой ситуации. Что это может быть за ситуация, в котором общее собрание участников общества второго, третьего и последующих уровней принимает какое-то решение, а участник общества первого уровня имеет релевантный нарушению его прав способ защиты (вследствие которого оспаривание решения не требуется)? С учетом того, что в тексте определения ВС РФ ссылается на иностранные санкции, то видимо в качестве такого случая предполагалась ситуация, когда ввиду иностранных санкций участник общества первого уровня утратил возможность управления обществом, которым начинают управлять третьи лица на основании акта государственного органа и такое общество принимает на общем собрании участников общества второго уровня какое-то решение.
Однако это случай экстраординарный и на основании него не стоит формулировать общее правило. Тем более тут можно заметить, что участник, который определенным образом выстраивает бизнес-структуру, будет всегда нести риски, связанные с избранной структурой.
Между тем допущение возможности оспаривания решений общего собрания участников обществ второго, третьего и последующих уровней – решение довольно спорное даже тогда, когда у лица нет иных способов защиты, поскольку:
1) в силу прямого указания закона право на оспаривание решения принадлежит только участнику общества;
2) наличие у лица права на оспаривание решения общего собрания участников является следствием того, что такое лицо является субъектом соответствующего корпоративного правоотношения. Предоставление другому лицу, не являющемуся субъектом корпоративного правоотношения, права на оспаривание решения общего собрания означало бы разрушение структуры имеющихся правоотношений, поскольку это предполагает включение такого лица в правоотношение в качестве его субъекта;
3) если лицо не является участником общества и его права, следовательно, не нарушаются принятым решением, то в порядке исковой защиты такое лицо, не являясь субъектом соответствующего корпоративного правоотношения, может защищать лишь свой законный интерес (неслучайно ВС РФ ссылается на «косвенный экономический интерес»).
Тем не менее есть ли здесь законный интерес и в чем он состоит - это тоже большой вопрос, ведь законный интерес всегда прямо выражен в законе или явным образом из него следует. В данном же случае закон прямо не оговаривает такой законный интерес, а его наличие из текста закона не вытекает.
Прим этом даже если признать наличие у участника общества первого уровня охраняемого законом интереса (который будет связан в первую очередь с интересом экономического характера), то такой же интерес в оспаривании могут иметь не только участники общества первого уровня, но и, например, кредиторы и должники общества, его работники и т.д. Иными словами, интерес в оспаривании решения может присутствовать у многих лиц, в связи с чем допустить возможность оспаривания решения общего собрания участников общества второго, третьего и других уровней участником общества первого уровня по мотиву наличия у него к этому интереса - означало бы открыть ящик Пандоры, который потом неизбежно придется закрывать.
Тут уместно провести аналогию с оспариванием сделок. До 2013 года требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки могло заявить любое заинтересованное лицо. В результате оказывалось, что даже самый отдаленный от сторон сделки субъект мог требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки при хоть каким-либо обосновании своего интереса в этом. В таких случаях третье лицо фактически врывалось в отношения сторон сделки, требуя применения последствий недействительности сделки. Неслучайно положения о возможности предъявления такого требования любым заинтересованным лицом были изменены и в настоящее время требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки вправе только стороны сделки и лицо, указанное в законе.
Таким образом, признание наличия у участника общества первого уровня законного интереса не позволяет непротиворечиво обосновать возможность оспаривания им решения, при этом права на оспаривание у такого участника нету.
2.3. Видимо осознавая определенную несправедливость ситуации, ВС РФ предлагает механизм защиты прав участников в таких случаях.
В частности, ВС РФ указывает следующее: «Решение собрания являет особым видом сделки, при этом голосование на общем собрании участников (акционеров) также может быть признано недействительным по основаниям, указанным в главе 9 ГК РФ. При этом недействительность голосования может повлечь за собой недействительность и решения общего собрания участников в случае, когда такое голосование могло повлиять на результаты голосования или было поражено пороком воли. Согласно пункту 1 статьи 174 ГК РФ может быть оспорена сделка, если ее совершение нарушало условия осуществления полномочий директора, указанные в уставе общества. При этом правом на оспаривание сделок общества по статье 174 ГК РФ обладают в том числе участники (абзац 6 пункт 1 статьи 65.2 ГК РФ). Следовательно, истец имел право на оспаривание голосования генерального директора общества «ССТ» на общем собрании участников общества «Станкохолдинг-инвест» в силу пункта 1 статьи 174 ГК РФ».
Ранее ВС РФ в своих судебных актах уже указывал, что решение собрания – это особый вид сделки (такой вывод сделан в известном деле «Яна Тормыш»: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019). Однако, здесь ВС РФ идет дальше и признает сделкой само голосование на общем собрании.
Такой переход от «решение – разновидность сделки» к «голосование тоже сделка» очевидно продиктован тем, что решение принималось несколькими участниками и оспорить его по мотиву того, что один из участников – общество в лице генерального директора не получало указаний от своего общего собрания участников, не получится. Тем более что участник общества первого уровня вообще не имеет права на оспаривание решения общего собрания участников общества второго уровня. Круг его правовых возможностей ограничивается обществом первого уровня. Поэтому если оспорить голосование такого генерального директора (что входит в периметр действий общества первого уровня), то это создаст порок в принятом решении общего собрания общества второго уровня и тем самым позволит признать недействительным само решение. При этом ввиду отсутствия иного механизма, кроме права участников оспорить сделки общества (ст. 65.2 ГК РФ), ВС РФ признает голосование сделкой для того, чтобы применить абзац 6 пункта 1 статьи 65.2 ГК РФ.
ВС РФ видимо здесь находился в поисках механизма защиты прав участника общества первого уровня. За неимением другого ВС РФ предложил оспаривать голосование в качестве сделки с тем, чтобы признать недействительным решение.
Тем не менее, с таким подходом согласиться сложно, поскольку как решение собрания, так и голосование на собрании не отвечают в полной мере признакам сделки. Конечно, существуют довольно убедительные аргументы в пользу того, что решение собрания участников – это особый вид сделок, но тут хочется заметить, что:
1) сделка – это всегда проявление воли субъекта гражданского права. В случае же с решением общего собрания участников и голосованием на общем собрании нельзя говорить о проявлении воли субъекта гражданского права: голосование на общем собрании осуществляется участниками как членами высшего органа управления обществом, а решение принимается соответствующим органом;
2) сделка как проявление воли влечет наступление правовых последствий в области гражданского права. Само по себе голосование правовых последствий не влечет: субъективные права и обязанности не возникают, не изменяются, не прекращаются. Для наступления правовых последствий необходимо, чтобы проголосовали также иные участники общего собрания. В свою очередь решение собрания участников не всегда непосредственно влечет возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Зачастую принятые решения направлены на организацию внутренней деятельности общества или же оказывают влияние на иные (не гражданские) правоотношения;
3) сделка как проявление воли всегда влечет наступление тех правовых последствий, в отношении которых лицо имело соответствующую волю. В случае же с голосованием лицо может иметь одну волю (голосовать «за» или «против»), а получить результат, обратный имеющейся у него воле (решение «против» или «за»).
В такой дискуссии часто обращается внимание на то, что орган – это часть юридического лица и потому решение принимается самим юридическим лицом, которое субъектом гражданского права является. Тем не менее против сделочной природы решения собрания участников говорит особый порядок волеобразования, а также то, что решения общего собрания участников не всегда непосредственно влекут возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей самого юридического лица.
Одновременно стоит заметить, что признание голосования сделкой влечет невозможность признания самого решения сделкой, т.к. голосование как сделка означает её совершение самостоятельным субъектом гражданского права, что в свою очередь исключает вывод о том, что решение принимается самим обществом как субъектом гражданского права
Неслучайно решение собрания (п. 1.1 ст. 8 ГК РФ) выделено в качестве самостоятельного основания возникновения гражданских прав и обязанностей наряду со сделкой (п. 1 ст. 8 ГК РФ). Несмотря на некоторую схожесть со сделкой решение собраний является самостоятельным юридическим фактом и если рассматривать его в качестве какой-либо разновидности, то только в качестве разновидности таких юридических фактов как правомерные действия (к числу которых конечно относятся и сделки, но при этом правомерные действия только сделками не исчерпываются).
Признание голосования на общем собрании участников сделкой в данном случае является скорее попыткой поиска механизма защиты прав участника общества первого уровня, чем четко выработанной правовой позицией ВС РФ. При этом такой подход способен оказать сильное воздействие на правоприменительную практику и уже в ближайшее время можно ожидать массу дел об оспаривании участником общества первого уровня актов голосования директоров общества на общих собраниях участников обществ второго уровня.
Если такой подход действительно возымеет место, то это может негативно отразиться на гражданском обороте, поскольку помимо оспаривания решений теперь будут оспариваться еще и голосование на общем собрании, признание которого недействительным повлечет и недействительность решения.
Потребует ли позиция ВС РФ уточнения – покажет время.