Мировое соглашение в банкротстве: что важнее, сохранить бизнес или должника?

Мировое соглашение в банкротстве традиционно относится к реабилитационной процедуре. Возвращение действующего бизнеса к работе через классический механизм с торгами или специфический способ замещения активов зачастую содержит много процедурных преград и недостатков. Поэтому не удивительно, что мировое соглашение рассматривается как альтернатива. 

Давайте сразу зададим ситуацию для контекста:

Есть должник с действующим бизнесом (например, производственное предприятие). Должник находится в банкротстве, расплатиться с кредиторами не может. Появляется инвестор, который готов быстро расплатиться с кредиторами в согласованном размере и за это получить актив должника в собственность. Может ли суд утвердить мировое соглашение с участием такого инвестора?

Судебная практика не дает нам простой ответ на этот вопрос.

Какое условие является определяющим, для утверждения мирового соглашения: (a) экономическая обоснованность (погашение требований кредиторов должно быть в размере большем, чем при реализации имущества с торгов, (b) права миноритарных кредиторов не должны нарушатся (принцип реабилитационного паритета), или (c) мировое соглашение должно обязательно приводить к восстановлению платежеспособности должника? Или же должна быть совокупность этих условий?

Конституционный Суд РФ [1] и Верховный Суд РФ [2] неоднократно высказывались на этот счет, отмечая, что заключение мирового соглашения должно быть направлено на справедливое и соразмерное удовлетворение требований всех кредиторов при сохранении деятельности должника путем восстановления его платежеспособности.

В одном из последних споров – «Деле Лафер-Юг» [3] - Верховный Суд РФ подробно остановился на каждом из указанных выше условий. Суд отмечает, что экономическая обоснованность является обязательным условием, равно как и соблюдение прав миноритарных кредиторов. Одновременно Верховный Суд несколько раз делает акцент на третьем условии – восстановлении платежеспособности должника: мировое соглашение должно «предоставить должнику возможность возобновить (продолжить) свою хозяйственную деятельность»; «суд обязан проверить мировое соглашение на предмет … обеспечения возврата должника к нормальной хозяйственной деятельности».

Итак, казалось бы, обсуждать нечего и вопрос решенный – должна быть совокупность всех трех условий, в том числе обязательное восстановление платежеспособности должника.

Давайте теперь вернёмся к заданной ситуации: инвестор готов погасить требования кредиторов, в том числе миноритарных, в согласованном размере и сумма погашения больше, чем при продаже активов должника с торгов. То есть выполняются два первых условия для утверждения мирового соглашения (экономическая обоснованность и соблюдение прав всех кредиторов). Признаков злоупотребления правом, занижения стоимости имущества – нет. Но при этом должник передает инвестору основной производственный актив, без которого он не сможет продолжать свой бизнес. Получается, третье условие не выполняется и суд должен отказать в утверждении мирового соглашения?

Обратимся еще раз к «Делу Лафер-Юг». В этом деле кредиторы должны были получить в отступное основные ликвидные активы должника. Верховный Суд, анализируя мировое соглашение как раз на предмет соблюдения третьего условия, указал следующее:

«передача [третьему лицу основного актива] делает невозможным продолжение хозяйственной деятельности должника. Фактически под видом мирового соглашения большинство кредиторов договорилось о распределении всех активов должника с лишением его имущественной базы, то есть по сути произошла ликвидация должника с распределением имущества (отступное) без торгов конкретным лицам, что вступает в противоречие с природой мирового соглашения как реабилитационной процедуры».

Практика показывает, что инвесторы (третьи лица) заинтересованы в использовании мирового соглашения в банкротстве как механизма получения проблемного актива с целью его дальнейшего развития. Например, мировыми соглашениями в подобных ситуациях закончились банкротства АО «Енисейавтодор» [4] и ООО «Севкабель» [5]. В то же время в практике достаточно примеров, когда суды отказывают в утверждении мирового соглашения, ссылаясь, в том числе на недопустимость условия о передаче третьим лицам основного актива должника, без которого он не сможет продолжать бизнес [6].

Правовой подход, который продвигают высшие судебные инстанции, и в особенности Верховный Суд РФ в «Деле Лафер-Юг» (в отрыве от справедливости позиции суда применительно к обстоятельствам конкретного дела) довольно спорный. Возникает резонный вопрос: что важнее сохранить и как можно скорее вернуть к нормальной деятельности – бизнес или конкретного должника?

Насколько важно спасать «оболочку» - корпорацию, владеющую активом в ситуации, когда есть реальная возможность быстро вернуть в экономику сам актив? И стоит ли ограничивать использование мирового соглашения в отсутствие других действенных механизмов перезапуска бизнеса на базе нового владельца? Замена торгов на реализацию имущества через мировое соглашение не обязательно должна в любой ситуации толковаться как злоупотребление, если права кредиторов не ущемляются и условия мирового соглашения экономически обоснованы.

Хочется надеется, что в ближайшее время Верховный Суд РФ разъяснит, что использовать мировое соглашение в заданной ситуации с инвестором допустимо, и это в полной мере будет соответствовать направленности мирового соглашения на сохранение бизнеса в широком понимании этого слова.

________________________________

[1] Постановление Конституционного Суда РФ от 22.07.2002 № 14-П.

[2] Обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 1 (2017), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.02.2017 (пункт 17).

[3] Определение Верховного Суда РФ от 21.09.2023 № 308-ЭС20-3526(9,10,12-14) по делу № А32-26161/2019.

[4] Определение Арбитражного суда Новосибирской области от 21.03.2022 по делу № А45-11961/2020.

[5] Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 25.11.2021 по делу № А56-94223/2020.

[6] Например, постановление Арбитражного суда Уральского округа от 05.12.2023 по делу № А60-29516/2020, постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 19.02.2024 по делу № А67-1901/2021.