Комментарии 0
...комментариев пока нет
Владимир Волчков: Какие последствия будут после введения Дональдом Трампом пошлин против 65 государств и ЕС
Торговая война еще не началась. Или все-таки уже случилась?! Недавно вступили в силу заявленные 1 августа Дональдом Трампом импортные пошлины в отношении 65 государств, а также части товаров из Евросоюза. Как отметили в Белом доме, переговоры не исключаются, но вестись они будут на фоне заградительных барьеров по доступу к американскому рынку. Чем ответят торговые партнеры? Ведь только с небольшим количеством своих контрагентов Вашингтон успел заключить торговые сделки. Правда, на весьма сомнительных условиях с точки зрения взаимных выгод. По сути, американцы продавили свои интересы по некоторым направлениям. Впрочем, инвесторов и предпринимательские круги волнуют не столько пошлины, сколько состояние нервозной неизвестности. Трамп жонглирует пошлинами, санкциями, квотами настолько стремительно, что рябит в глазах. Тем более неизвестно, какой следующий финт он выкинет. Лозунг «Америка должна снова стать великой» слишком расплывчатый, чтобы являться логической экономической стратегией.
коллаж ангелины кондрицы
Как видим, список лидеров по тарифным барьерам со стороны американцев достаточно пестрый. И с точки зрения торговли не совсем логичный. Сложно представить, какой урон американским производителям могут нанести сирийские компании. В том состоянии, в котором находится это многострадальное государство, дай бог им собственные нужды удовлетворить. Не менее жестко угрожают американской экономике Алжир, Босния и Герцеговина, Ирак и Сербия. Собственно говоря, государства, которые и бизнеса-то с американцами практически не ведут. По крайней мере, с точки зрения экспортных поставок.
Впрочем, Дональд Трамп сам в начале своего президентства вполне откровенно заявлял: он не сторонник санкций, но очень любит тарифы. Однако от этого суть не меняется: давление на политическую составляющую через экономическую. Такой подход еще больше будоражит глобальное деловое сообщество. Конечно, политика всегда идет рядом с экономикой. И эти два процесса взаимозависимы. Но если их полностью слить и превратить в один, то рынки не поддадутся никакому анализу. А непредсказуемость становится не одним из элементов риска, а доминирующей парадигмой. И бизнес превращается не в более-менее предсказуемый, прогнозируемый и просчитываемый процесс, а начинает напоминать рулетку в казино. Сложно предсказать, на какое число закатится шарик в тарифном казино Дональда Трампа.
Пока американцам удалось достигнуть торговых соглашений только с Британией, Южной Кореей, Японией, Филиппинами, Вьетнамом, Индонезией и Мексикой. Это значимые партнеры, но далеко не ключевые. Кроме того,
Интересная история получилась с Европейским союзом. Вроде бы в Шотландии Дональд Трамп и глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен достигли консенсуса. Выгодного или нет для ЕС — отдельный вопрос. Но через несколько дней вдруг оказалось, что это договоренность не экономическая, а политическая. О чем официально и заявили в Еврокомиссии. Другими словами, у европейской чиновницы отсутствовал мандат на заключение подобных соглашений. Поэтому результат шотландского рандеву де-юре представляет собой не более чем меморандум о намерениях. Есть некие базовые позиции, которые еще предстоит пропустить через юридические процедуры в ЕС, чтобы этот документ стал действующим. Или нет. В зависимости от обстоятельств и позиций как национальных политиков, так и делового лобби. Пока для ЕС введен тариф 15 процентов.
С Китаем консультации продолжаются. После обмена заградительными пошлинами Пекин и Вашингтон договорились о временном перемирии. КНР снизила пошлины с 125 до 10 процентов на американские товары, США — с 145 до 30 процентов на китайские. Чем закончатся переговоры — пока неясно. Как и в случае с Индией. На днях американская сторона анонсировала введение 25-процентных пошлин против индийских товаров. Да еще штрафы за приобретение российской нефти и в целом сотрудничество с Москвой. Механизм взыскания штрафов в Белом доме не озвучили. Но сигнал обострения экономических отношений в Нью-Дели очевиден. Он тем более болезненный для американских корпораций, которые рассматривали Индию как альтернативу Китаю для диверсификации размещения заказов. В том числе и в части производства полупроводников и электроники.
Как и неочевиден источник инвестиций в американскую экономику. Обязательства-то партнеры Штатов на себя взяли. Но опять же каковы источники этих инвестиций? Инвестиционная активность возникает за счет торгового профицита: появляются лишние деньги в иностранной валюте, которые можно куда-нибудь вложить. В тот же американский фондовый рынок. И по такой схеме американская экономика вполне цвела и пахла довольством несколько десятилетий. Тот же Китай продавал американцам свои товары, получал за них доллары, а потом покупал те же казначейские облигации, если говорить о Народном банке Китая. А предприниматели вкладывали в американские же фондовые индексы. Теперь приток иностранного капитала в американские ценные бумаги будет ограничен. Как поведут себя долларовые активы — очень даже интересный вопрос.
Пока же промышленного бума в Штатах не наблюдается. Более того, инвестиции снизились. Даже американский бизнес устал от эпической непредсказуемости Дональда Трампа. Части обывателей его эпатаж, возможно, импонирует. В шоу действующий президент разбирается прекрасно. Именно телевизионные развлечения были одними из его самых успешных бизнес-проектов. Но деловой климат не любит громких шуток.
Какими бы мечтами и надеждами ни руководствовался президент, очевидно: здесь и сейчас реиндустриализация Штатов произойти не может. Америка — мощная страна. И теоретически может быть самодостаточной почти по всем направлениям. Но для этого необходимо построить и запустить тысячи новых предприятий. А понятие инвестиционного цикла еще никто не отменял: от идеи до выпуска продукции проходит несколько лет. В моменте же ограждение от импорта делает попросту дороже и потребительские товары, и сырье с комплектующими, которые используют американские корпорации. Пока этот момент не ощущается. Во-первых, пошлины еще не начали действовать в полную силу. Во-вторых, в конце весны, когда Трамп только взялся за кувалду протекционизма, импорт в США резко вырос — предприниматели запасались впрок всем необходимым. Конечно, на всю жизнь не накупишься. Но запас позволяет по крайней мере более-менее комфортно пережить переходный период. Тем более что нынешняя американская политика идет столь причудливыми галсами, что и не исключен после жесткого дрифта возврат к статус-кво. Если же внешнеторговые риски состоятся полностью или хотя бы частично, то производителям придется выросшую цену импорта переносить на стоимость своей продукции. А это инфляция, во-первых. И снижение конкурентоспособности на внешних рынках, во-вторых. И тут даже условия наибольшего благоприятствования и нулевые пошлины могут не помочь. Поэтому, чем закончится экономический эксперимент Дональда Трампа (величием или рецессией), очень даже сложный вопрос.
volchkov@sb.by
коллаж ангелины кондрицы
Развернись тарифная рука
Итак, базовый тариф для всех поставщиков равен 10 процентам. Но для государств, у которых с США существует торговый дефицит, минимальная пошлина составит 15 процентов. Для максимального предела не существует никаких ограничений, кроме фантазии авторов. Самые высокие тарифы достались Сирии (41 процент), Лаосу и Мьянме (40 процентов), Швейцарии (39 процентов), Ираку и Сербии (35 процентов), Алжиру, Боснии и Герцеговине, Ливии, ЮАР (30 процентов).Как видим, список лидеров по тарифным барьерам со стороны американцев достаточно пестрый. И с точки зрения торговли не совсем логичный. Сложно представить, какой урон американским производителям могут нанести сирийские компании. В том состоянии, в котором находится это многострадальное государство, дай бог им собственные нужды удовлетворить. Не менее жестко угрожают американской экономике Алжир, Босния и Герцеговина, Ирак и Сербия. Собственно говоря, государства, которые и бизнеса-то с американцами практически не ведут. По крайней мере, с точки зрения экспортных поставок.
Поэтому, кроме чистой экономики, в тарифной политике Белого дома жирной чертой проходит политический фактор. Досталось государствам не в силу их внешнеторговых взаимоотношений с США, а из-за политических разногласий.
Впрочем, Дональд Трамп сам в начале своего президентства вполне откровенно заявлял: он не сторонник санкций, но очень любит тарифы. Однако от этого суть не меняется: давление на политическую составляющую через экономическую. Такой подход еще больше будоражит глобальное деловое сообщество. Конечно, политика всегда идет рядом с экономикой. И эти два процесса взаимозависимы. Но если их полностью слить и превратить в один, то рынки не поддадутся никакому анализу. А непредсказуемость становится не одним из элементов риска, а доминирующей парадигмой. И бизнес превращается не в более-менее предсказуемый, прогнозируемый и просчитываемый процесс, а начинает напоминать рулетку в казино. Сложно предсказать, на какое число закатится шарик в тарифном казино Дональда Трампа.
Пока американцам удалось достигнуть торговых соглашений только с Британией, Южной Кореей, Японией, Филиппинами, Вьетнамом, Индонезией и Мексикой. Это значимые партнеры, но далеко не ключевые. Кроме того,
хотя сделки и разнятся по своим условиям, но, по сути, они сводятся к одному знаменателю: на поставляемые в Штаты товары действуют пошлины в размере 10—20 процентов. При этом торговые контрагенты Вашингтона должны открыть свои рынки практически полностью, создать благоприятные условия для американских товаров и обнулить пошлины.Более того, еще и обязуются закупить у Штатов энергоносители и другую продукцию. Например, в случае с Индонезией — Boeing, сельскохозяйственную продукцию и сжиженный природный газ.
Интересная история получилась с Европейским союзом. Вроде бы в Шотландии Дональд Трамп и глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен достигли консенсуса. Выгодного или нет для ЕС — отдельный вопрос. Но через несколько дней вдруг оказалось, что это договоренность не экономическая, а политическая. О чем официально и заявили в Еврокомиссии. Другими словами, у европейской чиновницы отсутствовал мандат на заключение подобных соглашений. Поэтому результат шотландского рандеву де-юре представляет собой не более чем меморандум о намерениях. Есть некие базовые позиции, которые еще предстоит пропустить через юридические процедуры в ЕС, чтобы этот документ стал действующим. Или нет. В зависимости от обстоятельств и позиций как национальных политиков, так и делового лобби. Пока для ЕС введен тариф 15 процентов.
С Китаем консультации продолжаются. После обмена заградительными пошлинами Пекин и Вашингтон договорились о временном перемирии. КНР снизила пошлины с 125 до 10 процентов на американские товары, США — с 145 до 30 процентов на китайские. Чем закончатся переговоры — пока неясно. Как и в случае с Индией. На днях американская сторона анонсировала введение 25-процентных пошлин против индийских товаров. Да еще штрафы за приобретение российской нефти и в целом сотрудничество с Москвой. Механизм взыскания штрафов в Белом доме не озвучили. Но сигнал обострения экономических отношений в Нью-Дели очевиден. Он тем более болезненный для американских корпораций, которые рассматривали Индию как альтернативу Китаю для диверсификации размещения заказов. В том числе и в части производства полупроводников и электроники.
Величие или рецессия?
Эксперты уже устали прогнозировать последствия агрессивной внешнеторговой политики Белого дома. Слишком она переменчива, эмоциональна и не всегда рациональна. Собственно говоря, ключевая цель понятна, очевидна и четко озвучена: Дональд Трамп мечтает обнулить дефицит торговли товарами. При этом выносит за скобки услуги, которые являются основными кормильцами американской экономики. По большому счету, профицит в торговле с США позволял третьим странам эти самые услуги закупать. Если торговый баланс товарами обнулится, то из какого волшебного источника у американских контрагентов появятся на счетах доллары, чтобы покупать услуги? И цифровые, и деловые. Сложный вопрос, на который пока отсутствует очевидный ответ.Как и неочевиден источник инвестиций в американскую экономику. Обязательства-то партнеры Штатов на себя взяли. Но опять же каковы источники этих инвестиций? Инвестиционная активность возникает за счет торгового профицита: появляются лишние деньги в иностранной валюте, которые можно куда-нибудь вложить. В тот же американский фондовый рынок. И по такой схеме американская экономика вполне цвела и пахла довольством несколько десятилетий. Тот же Китай продавал американцам свои товары, получал за них доллары, а потом покупал те же казначейские облигации, если говорить о Народном банке Китая. А предприниматели вкладывали в американские же фондовые индексы. Теперь приток иностранного капитала в американские ценные бумаги будет ограничен. Как поведут себя долларовые активы — очень даже интересный вопрос.
Пока же промышленного бума в Штатах не наблюдается. Более того, инвестиции снизились. Даже американский бизнес устал от эпической непредсказуемости Дональда Трампа. Части обывателей его эпатаж, возможно, импонирует. В шоу действующий президент разбирается прекрасно. Именно телевизионные развлечения были одними из его самых успешных бизнес-проектов. Но деловой климат не любит громких шуток.
Пока инвестиции в США остановились. Очевидно, что серьезные владельцы капитала ждут, чем все-таки закончится тарифное ралли главы Белого дома. Ведь пока он играет цифрами пошлин и датами их введения, какой-то более-менее вменяемый бизнес-план составить попросту невозможно.
Какими бы мечтами и надеждами ни руководствовался президент, очевидно: здесь и сейчас реиндустриализация Штатов произойти не может. Америка — мощная страна. И теоретически может быть самодостаточной почти по всем направлениям. Но для этого необходимо построить и запустить тысячи новых предприятий. А понятие инвестиционного цикла еще никто не отменял: от идеи до выпуска продукции проходит несколько лет. В моменте же ограждение от импорта делает попросту дороже и потребительские товары, и сырье с комплектующими, которые используют американские корпорации. Пока этот момент не ощущается. Во-первых, пошлины еще не начали действовать в полную силу. Во-вторых, в конце весны, когда Трамп только взялся за кувалду протекционизма, импорт в США резко вырос — предприниматели запасались впрок всем необходимым. Конечно, на всю жизнь не накупишься. Но запас позволяет по крайней мере более-менее комфортно пережить переходный период. Тем более что нынешняя американская политика идет столь причудливыми галсами, что и не исключен после жесткого дрифта возврат к статус-кво. Если же внешнеторговые риски состоятся полностью или хотя бы частично, то производителям придется выросшую цену импорта переносить на стоимость своей продукции. А это инфляция, во-первых. И снижение конкурентоспособности на внешних рынках, во-вторых. И тут даже условия наибольшего благоприятствования и нулевые пошлины могут не помочь. Поэтому, чем закончится экономический эксперимент Дональда Трампа (величием или рецессией), очень даже сложный вопрос.
volchkov@sb.by