Многие до сих пор считают, что социальный антрополог Дэвид Гребер в своём исследовании «Бредовая работа» показал уж слишком пессимистичный мир современного труда. Автор давал оценку: около 40% людей в развитом мире заняты bullshit jobs. Гребер приходил к выводу: «Может быть, было бы лучше и полезнее для всего общества просто платить людям денежное пособие и не умножать зло, занимая их работой, которая не имеет смысла?»

Позже многие социологи подтвердили выводы Гребера десятилетней давности.
Увидел исследование социолога Анны Маркеевой из МГУ об эмоциональном выгорании на работе («Теория и практика общественного развития», №8, 2023). Значительную часть людей работа эмоционально разрушает.
«Масштаб проблемы можно оценить по данным ежегодного глобального обзора Gallup «State of the Global Workplace»: в 2023 году только 23% сотрудников организаций были вовлечены в работу. Подавляющее же большинство работающих испытывает неопределённость и стресс в рабочих процессах, не считает свою работу значимой, не испытывает надежды на будущее (59% отмечают отсутствие вовлечённости, 18% – полностью дезинтегрированы). 44% сотрудников испытывали стресс; 21% – гнев».

В России проблема так же остра:
«По данным мониторингового исследования Superjob (2023), только 6% россиян не испытывают стресс на работе, остальные с разной степенью длительности и интенсивности подвержены ему, при этом 40% отмечают, что испытывают высокий и очень высокий уровень стресса. Не менее значимой становится и проблема эмоционального и профессионального выгорания. По данным HeadHunter (2022), 54% российских сотрудников отмечали у себя эмоциональное выгорание. В пандемийном 2020 году таких было только 39%».

Нервно-психическая система большинства людей не справляется с новым типом капитализма – «эмоциональным отношением к работе»:
«Элисон Дж. Пью (2021) указывает, что современный капитализм способствует появлению профессий, где ключевым компонентом становится «соединительный труд» или работа по эмоциональному распознаванию. Речь идёт о множестве профессий, в которых успех работ зависит от знаний и управления чужой и своей эмоциональной сферой, от установления эмоционального взаимопонимания, контакта между работником и другими людьми. На результатах анализа 106 глубинных интервью и более, чем 300 часов наблюдений продемонстрировано, что работодатели, пытаясь извлечь бόльшую эффективность или прибыль из соединительного труда, навязывают новые системы, требования по сбору данных и технологии, которые определяют поведение и опыт сотрудников. Компании пытаются стандартизировать процессы установления эмоционального контакта сотрудников с коллегами, клиентами, контрагентами, вводят нормы эффективности, расширяют подотчётность, внедряют руководства, скрипты, шаблоны, а в последние годы - ещё и внутриорганизационные решения с искусственным интеллектом. Современные корпоративные культуры, с присущими им стандартами переживания и проигрывания эмоций, стимулируют процессы дегуманизации труда.

Бён-Чхоль Хан… показал, что люди сегодня страдают от переизбытка позитива. Бесконечный запрос на позитив (формируемый медиа средой и организациями в рамках своих корпоративных стандартов), общественный стандарт переживания эмоций («будь позитивным, будь проактивным, развивай эмпатию») лишает человека суверенности, заставляет эксплуатировать самого себя. Хан показывает эволюцию общества усталости в общество тотального выгорания. Важную роль в запуске этих процессов выполняют многочисленные программы «эффективности всего» (как эффективно работать, отдыхать, покупать, распределять время, контролировать эмоции, доходы, время…), предлагаемые сотрудникам работодателями и «новыми», и традиционными образовательными институциями. Это проектное мышление и тотальная рационализация жизни заставляет непрерывно быть направленным на повышение эффективности и закладывает основу для быстрого выгорания, стресса, а в хронической форме – депрессии. Хан полагает, что в современном обществе возникает особый вид насилия – нейрональное».