Публикуем презентацию авиационного лингвиста, эксперта МКАА “Безопасность полетов” Н.П. Мельниченко на тему “Участие рейтера в расследовании авиационных происшествий и инцидентов”.

Добрый день.

«Языковая проблема» указывается во многих авиационных происшествиях и инцидентах. В каких-то случаях эта проблема признается основным, в других способствующим фактором.
ИКАО определяет три основных языковых фактора, влияющих на безопасность полётов: неправильное употребление фразеологии радиообмена; недостаточное владение общим языком в ситуациях, для которых не предусмотрена фразеология радиообмена; ведение радиообмена на одной частоте на двух языках;

неправильное употребление фразеологии радиообмена;

недостаточное владение общим языком в ситуациях, для которых не предусмотрена фразеология радиообмена;

ведение радиообмена на одной частоте на двух языках.

Задача лингвиста, привлеченного к расследованию, определить эти языковые факторы и их влияние на развитие тех или иных событий. Для этого недостаточно просто высшего лингвистического образования.
В книге для учителя к одному учебнику авиационного английского языка, изданному в Великобритании, написано, что если вы летали пассажиром, то имеете право встретиться со студентами в качестве преподавателя авиационного английского. Меня это очень удивило, потому что книгу для учителя писал преподаватель одного из лучших в мире учебных заведений, готовящих авиационных специалистов (Национальная школа аэронавигации в Тулузе). Он неправ, хотя «пассажиров» в роли преподавателей авиационного английского, создателей тестирующих систем, рейтеров в мире очень много.
Совершенно очевидно, что помимо владения общим языком специалист должен владеть авиационным английским языком.
Но авиационный английский довольно широкое понятие. Вы знаете области его применения: авиационным английским языком пользуются диспетчеры и пилоты для ведения радиосвязи, бортпроводники для общения с пассажирами во время полета, производители воздушных судов для написания различных руководств по эксплуатации воздушных судов, составители сборников аэронавигационной информации, разработчики оборудования для организации и управления воздушным движением, метеорологи и т. д.
Ситуации использования языка во всех этих случаях будут разными.
Именно поэтому специалист, участвующий в расследовании, должен иметь достаточное представление о ситуации использования языка (TLU) при ведении радиосвязи, должен быть знаком с результатами анализа потребностей, т.е. знать, какие коммуникативные задачи решают пилоты и диспетчеры в радиообмене, какими грамматическими структурами и предложными схемами, каким словарем они должны владеть.
Лингвист также должен знать правила ведения радиосвязи и фразеологию радиообмена.
Ну и, конечно, иметь необходимый объем предметных знаний. Без определенного набора предметных знаний разобраться в ситуации использования языка затруднительно.

Должен ли лингвист, участвующий в расследовании авиационного происшествия, иметь еще и квалификацию рейтера?
Да, участие рейтера в расследовании не только желательно, но иногда и обязательно.
Давайте посмотрим, почему это необходимо?

В чем состоит работа рейтера?
Рейтер определяет уровень владения языком, в нашем случае, рейтер определяет уровень владения английским языком у пилотов и диспетчеров.

Как рейтер это делает?
Для определения уровня владения языком пилотами и диспетчерами применяется Шкала ИКАО. Шкала ИКАО содержит описательные характеристики речи, соответствующие каждому уровню. Рейтер сравнивает образец речи пилота или диспетчера с описательными характеристиками (holistic descriptors) каждого уровня в Шкале ИКАО, определяет уровень по каждому элементу шкалы и общий уровень владения языком.

Что же делает рейтер в расследовании?
Определяет уровень владения языком ведущих радиосвязь пилотов и диспетчеров, используя выписку радиообмена?
Можно ли это делать?
Все рейтеры знают, должны знать, что при определении уровня владения языком используется образец речи, пригодный для оценки (ratable speech sample). Давайте посмотрим, может ли образец речи из радиообмена быть пригодным для определения уровня владения языком?

Какой образец речи считается пригодным для определения уровня владения языком?
Образец речи должен быть достаточно продолжительным (30–40 мин).
Он должен содержать спонтанную, без заученных шаблонных фраз, речь.
Образец речи должен быть получен в результате прохождения валидного и надежного теста.

Соответствует ли этим критериям любой фрагмент радиообмена? Конечно, нет.
Во-первых, это – не тест.
Вряд ли в радиообмене будет фрагмент достаточной продолжительности.
Любой радиообмен содержит фразеологию, т.е. шаблонные фразы. Только в ситуациях, для которых нет стандартной фразеологии, участники радиообмена переходят к использованию общего языка.

Фразеология «не является исчерпывающей, и предполагается, что в иных обстоятельствах пилоты, персонал ОВД и другой наземный персонал будут использовать простой разговорный язык, который должен быть предельно ясным и лаконичным» Это цитата из Док. ИКАО 4444, глава 12, 12.2.1
Небольшое отступление. Увы, определение «разговорный» язык применительно к радиообмену присутствует во всех документах: и в переводах, и в приказах Росавиации.
Уберем слово «разговорный» из перевода цитаты, потому что разговорный язык используется для неформального общения в неофициальной обстановке.
Такое использование языка называется “Interactional language use” (G. Buck, 2001). И при таком использовании языка содержание сказанного не имеет важного значения, важен сам факт, что что-то говорится, совершенно неважно отношение слушателя к сказанному и т.д.
Радиообмен же нельзя назвать неформальным общением в неофициальной обстановке. При ведении радиосвязи взаимодействие имеет определенную цель: передачу или получение информации, запрос какого-либо действия. Понимание услышанного здесь очень важно. И это уже “Transactional language use”.
Определение «простой» язык — это противопоставление фразеологии. На самом деле,
в ситуации, для которой нет стандартной фразеологии, пилоты и диспетчеры переходят к использованию общего и авиационного английского языка.
Даже если исключить стандартную фразеологию и проанализировать только общий язык, на который участники радиообмена переходят в результате переключения кода, то применить шкалу мы не сможем.
Шкала ИКАО содержит описательные характеристики уровней владения ОБЩИМ и авиационным языком, а использование общего языка в радиообмене должно соответствовать требованиям ситуации использования языка, другими словами. ожиданиям жанра, или функционального стиля, потому что радиообмен – это функциональный стиль.

Что же такое «функциональный стиль»?
Специфика каждого стиля вытекает из особенностей функций языка в данной сфере общения, поэтому он называется функциональным. Краткое пояснение про функции языка для нелингвистов.
Вы знаете, что наш мозг делит окружающий нас мир на понятия: еда, одежда, погода, география, размеры объектов: – и т.д. Проще говоря, это -лексика.
А то, что мы можем делать при помощи языка: передавать информацию, побуждать к действию, разрешать, запрещать — это функции, коммуникативные функции, или коммуникативные задачи.
«Функциональный стиль – это не «специальный язык», это адаптация или подстраивание использования языка под требования ситуации» (A. Vatnsdal).
В радиообмене, т.е. в ситуации использования языка, эти требования – краткость и однозначность.
Чем отличается радиообмен от использования языка в повседневной жизни и других ситуациях использования авиационного английского, можно узнать из анализа жанра (genre or register analysis). Анализ жанра показывает, что тип коммуникации в радиосвязи отличается лексико-грамматическими, семантико-прагматическими дискурсивными ресурсами и от общего языка, и других ситуаций использования авиационного английского.

Я не буду перечислять все черты радиообмена как функционального стиля. Приведу только те, что не позволяют применить к нему Шкалу ИКАО.

В радиообмене используется грамматика для специальных целей, или т.н. эллиптическая грамматика, для которой типичны различные формы речевой компрессии:

• отсутствие артиклей, когда они не несут смысловой нагрузки (Delay not determined);
• пропуск вспомогательных глаголов, когда они не несут смысловой нагрузки (Climbing to flight level 230. Cleared via TELIN 2 Departure);
• отсутствие многих предлогов (Contact Radar 126,0. Remain this frequency);
• отсутствие личных и притяжательных местоимений, что частично объясняется стремлением радиообмена как функционального стиля к дистанцированию и обезличенности (Report position. Turning final).

В радиосвязи отсутствуют такие средства организации речи, как вводные слова, союзы.

Для организации речи используется только очередность элементов.

В радиообмене не употребляются идиомы.

Произношение некоторых слов в радиообмене тоже отличается от их произношения в общем языке.

Если участники радиообмена адаптируют язык в соответствии с требованиями ситуации использования языка, то как применить холистические дескрипторы?

На что надо обращать внимание при оценке грамматики? Как рейтеры должны оценивать этот элемент по Шкале ИКАО?
Рейтеры должны оценить правильность грамматических форм и их влияние на выполнение коммуникативной задачи. Грамматическая форма — это морфология и синтаксические структуры.
Как определить правильность грамматической формы, если в радиообмене формальные признаки грамматической формы можно опустить?
Как оценить грамматику, если опускаются вспомогательные глаголы, артикли, отсутствуют вопросительные предложения?
Как оценить употребление сложных грамматических структур, которых в радиообмене нет?
Как оценивается беглость речи? На что рейтер обращает внимание при оценке этого элемента Шкалы ИКАО? Часто плохо обученные рейтеры ограничиваются скоростью речи.
Можно ли свести оценку беглости речи только к темпу речи? Конечно, нет. Но даже скорость речи, рекомендованная ИКАО, 100 слов в минуту, отличается от нормальной скорости речи в жизни (160 -180 слов в минуту).
Вообще-то беглость речи довольное сложное понятие. Определения беглости речи включают в себя ссылки не только на темп речи, но и на плавность, отсутствие чрезмерных пауз, отсутствие раздражающих маркеров хезитации, длительность высказываний и их связность. Эти характеристики сложные, потому что это не просто описание речи говорящего, но и описание восприятия ее слушателем. Ведь это слушателя раздражают паузы хезитации с тягостным молчанием или заполненные аканьем или мычанием, а фальстарты или незаконченные предложения мешают слушателю понять речевую интенцию говорящего.
Вот как оценить связность речи, ее организацию, если в радиообмене нет ни связок, ни союзов, ни вводных слов?

Совершенно очевидно, что невозможно определить уровень владения языком, анализируя фрагмент радиообмена. Шкалу ИКАО нельзя использовать применительно к радиообмену, потому что это отличный от общего языка тип коммуникации.
Применить холистические дескрипторы нельзя. Определить уровень нельзя.
Какая же задача в расследовании стоит перед рейтером?
Последовательность действий рейтера в расследовании должна быть следующей.

Рейтер должен определить все моменты переключения кода (code switching), т.е. перехода c фразеологии к общему языку и обратно.

Все фрагменты с использованием общего языка проанализировать, определить конкретные коммуникативные задачи. Только определив конкретные коммуникативные задачи можно установить обоснованность переключения кода с фразеологии на общий язык, потому что часто фразеология подменяется общим языком.
Что такое «конкретные коммуникативные задачи»?
Все коммуникативные задачи, или функции делятся на общие коммуникативные функции (macro-functions) и конкретные (micro-functions).
Запрос информации, запрос/разрешение действия, сообщение о будущем событии и т.п. – это общие коммуникативные функции, а запрос текущей погоды, передача информации о риске столкновения с птицами или указания в отношении условий слива топлива, разрешение на взлет, указания по рулению – это конкретные коммуникативные задачи, которые лингвист и должен определить. Определив конкретные коммуникативные задачи, можно сделать вывод о правильности выбора грамматических структур и предложных схем.
Если есть ошибки, то надо определить их как незначительные или грубые ошибки. Конечно, следует учитывать только те незначительные ошибки, которые нельзя списать на речевую компрессию.

Рейтер должен определить, могли ли грубые ошибки, т.е. ошибки, скрывающие или меняющие смысл высказывания (т.е. коммуникативную задачу), повлиять на развитие ситуации.

Рейтер должен определить причину сбоя коммуникации: плохое произношение, неправильный выбор грамматической структуры, недостаточность словаря, непонимание.
А далее должен быть поставлен вопрос: мог ли участник радиообмена, имеющий в свидетельстве рабочий уровень владения языком, сделать подобные ошибки?

Другими словами, может ли рейтер подвергнуть сомнению уровень владения языком, который получен в результате тестирования?

Если возникают сомнения в этом, то необходимо затребовать образец речи из тестирующей организации и сравнить его с холистическими дескрипторами каждого уровня, определить уровни по каждому элементу шкалы и общий.
Послушайте фрагмент радиообмена.

Определите причину сбоя коммуникации.

Здесь нет образца речи, пригодного для оценки. В фрагменте радиообмена, который вы слушали, диспетчеры не понимают, что от них хочет пилот.
Вопросом про владение английским языком, выбором грамматической форма (Present Continuous) пилот выражает прагматическое значение, которое, кстати, неуместно в радиосвязи, но пилот все равно демонстрирует крайнюю степень раздражения. Почему?
Запись обрезана, она очень длинная. На самом деле диспетчеры давали открытие Шереметьево сначала в 10.30, потом 11.00. Что запрашивал пилот? Expected Approach Time – предполагаемое время захода на посадку. Это – стандартная фразеология. (4444, 12.3.3.4) или приказ Росавиации 362 (1.3.4).
Почему диспетчеры не поняли, не уточнили? Не знают фразеологии, нет уточняющих стратегий?
Образца речи, пригодного для оценки нет, но даже те короткие, корявые фразы с ошибками, с плохим произношением позволяют рейтеру усомниться в том, что у этих диспетчеров рабочий уровень.

Но точно определить уровень владения языком можно только, если получить образец речи, который хранится в тестирующей организации.
Кстати, иногда образцы речи, получаемые из тестирующих организаций, тоже бывают не пригодны для этого: экзаменаторы не знакомы с техническими приемами получения спонтанной речи, не обучены отличать подготовленную речь от спонтанной, материалы тестирования находятся в открытом доступе, в этих случаях образец речи – это «домашняя заготовка», заранее выученные ответы на вопросы и реплики в жестко-структурированных ролевых играх.
Иногда записи тестов носят следы редактирования.
В случае неадекватной оценки уровня или в случае непригодности образца можно поставить вопрос о валидности и надежности теста.
Жаль, что иногда такие выводы делаются посмертно, а тестирующие организации не несут никакой ответственности.
Я хотела здесь поставить точку, но почему-то подумала: а кто из списка рейтеров Росавиации сможет выразить сомнения в валидности и надежности одобренных регулятором тестов? Даже если рейтер в этом сомневается, публично об этом заявить никто не решится. Выхода из этой ситуации может быть два: анонимность рейтера, участвующего в расследовании, или независимость от тестирующих организаций.

Спасибо