США не особо рефлексируют об утрате господства доллара в торговых расчетах, т.к. основой устойчивости финансовой системы США является спрос на инвестиционные продукты и инструменты.

С момента обострения торговой войны с Китаем в 2018 произошла весьма выраженная фрагментация мирового геополитического пространства.

Условный «Глобальный Юг» начал отваливаться под предводительством Китая, как главного поставщика технологий и капитала вне контура США и союзники (Индия пока экономически не тянет конкуренцию с Китаем).

С 2018 года США нарастили внешние обязательства более, чем в 1.5 раза или на $19 трлн с 35 до рекордных 54.3 трлн долл. Для сравнения, с 2011 по 2017 прирост обязательств составил «всего» $9 трлн, а за всю историю существования США до кризиса 2008 – около $22 трлн.

Значительная часть прироста внешних обязательств США на невероятные $19 трлн за последние 6 лет – это переоценка портфельных инвестиций после существенного роста фондового рынка за последнее время, однако, по моим оценкам, минимум $8.3 трлн с 2018 – это приток финансовых потоков нерезидентов, т.е. «живые деньги».

По предварительным оценкам, ближе к 95% чистого притока капитала в США с 2021 генерируют ключевые союзники США, тогда как с 2010 по 2013 доля ключевых союзников была около 75-80% и значительные потоки шли из Китая, нефтеэкспортеров и России. Теперь последние сошли со сцены частично или полностью, а финансовый климат формируют союзники США.

Так ли США необходимо контролировать весь мир? Скорее нет, чем да, хотя до 2021-2013 США действительно пытались контролировать всех и сразу, сейчас допускают фрагментацию мирового пространства.

В таблице отображены внешние обязательства крупнейших стран мира (красным выделены недружественные к России страны).

Если вывести за контур оффшоры, глобальные обязательства оцениваются примерно $165 трлн, треть из которых под США, однако, недружественные страны держат около $142-145 трлн, или 88% емкости мировой финансовой системы, а Китай и Гонконг около 11%.