Полшага до войны: что ждет Россию, если она поддержит Иран в войне с Израилем?

Олег Суворов

Обострение конфликта между Ираном и Израилем вновь поставило под вопрос устойчивость ближневосточного региона. На этом фоне Россия, по мнению экспертов, заняла деликатную, но потенциально выигрышную позицию.

«Сохраняя сбалансированные отношения как с Израилем, так и с Ираном, Москва получает уникальную возможность усилить свое влияние в регионе, выступив в качестве ответственного медиатора», — говорит в беседе с «Новыми Известиями» Александр Рудой, эксперт управления международного сотрудничества ГУУ.

Подписанный в 2025 году Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве с Ираном, по его словам, стал основой для укрепления связей в экономике и технологиях, при этом зафиксировал отказ от поддержки агрессии.

«Договор формирует юридическую и политическую базу, позволяющую России сохранять нейтралитет и содействовать деэскалации конфликта», — поясняет Рудой.

Кроме того, конфликт на Ближнем Востоке может изменить расстановку сил на международной арене.

«По оценкам международных аналитиков, эскалация между Тегераном и Тель-Авивом может оттянуть внимание западных государств от украинского направления, что создает дополнительное пространство для дипломатических маневров Москвы. Однако прямое вовлечение России в новый конфликт нецелесообразно. Напротив, стратегически верным шагом становится позиция активного посредничества», — добавляет эксперт.

Телефонные консультации российского президента Владимира Путина с руководителями Ирана, Израиля и США, по мнению собеседников, говорят о высокой степени вовлеченности Москвы в поиск выхода из кризиса.

«В условиях нарастающего напряжения ключевым инструментом становится последовательная, прагматичная и основанная на уставе ООН международная дипломатия. Россия демонстрирует готовность к конструктивному диалогу со всеми сторонами и намерена продолжить усилия по снижению напряженности, выступая за политико-дипломатическое решение конфликта. В этом контексте растет роль Москвы как самостоятельного глобального игрока, способного стабилизировать обстановку в одном из самых чувствительных регионов мира», — заключает Александр Рудой.

«Мировая тридцатилетняя война» — взгляд на происходящее шире

С ним соглашается и директор факультета государственной и муниципальной политики Университета «Синергия» Алексей Бычков. Он уверен: речь идет не просто о локальном противостоянии.

«Мы наблюдаем глобальную мировую войну, которая по-разному разворачивается в разных регионах мира. Это примерно похоже на то, что было в 17 веке, когда происходила так называемая Тридцатилетняя война. Тогда было множество локальных военных конфликтов, и все европейские государства, то есть все активное на тот момент международное сообщество, участвовали в этом конфликте. Сегодня мы наблюдаем тоже самое. И чем больше происходит конфликтов, чем больше фаз этих конфликтов, тем более четко вырисовываются две противоположные стороны.

С одной стороны, это Соединенные Штаты Америки, блок НАТО, так называемый коллективный Запад, который пытается сохранить старые устои при помощи различных итераций — и военных, и политических. А с другой стороны, это Восточный блок — усиливающийся Китай, Индия, Иран, Турция, Саудовская Аравия, Россия. Эти государства пытаются создать новый мировой порядок, они не согласны с тем, что произошло в конце 20 века, когда после развала Советского Союза США стали гегемоном и полностью управляли политикой на международной арене», — объясняет Бычков в интервью «НИ».

По его словам, Россия уже фактически участвует в конфликте, хотя и не напрямую.

«О прямой военной поддержке не может быть речи, потому что в этой войне не будет прямого столкновения, как это происходит на территории Украины, где воюют, условно говоря, пехотинцы и наземные подразделения. Это война большей дальности, где используются в основном технологии, ракеты и средства ПВО. В этом плане Россия и Иран поддерживают друг друга, и Россия уже непосредственно является участником этого конфликта и выбрала одну из сторон», — считает эксперт.

Он отмечает: отношения с Ираном уже никак не повлияют на отношение Запада.

«Поддержка Ирана никаким образом не изменит ситуацию в доктрине Запада, направленной на уничтожение России в том виде, в котором она сейчас есть», — добавляет Бычков.

Армия занята, дипломатия на передовой

Военный эксперт и ветеран боевых действий Андрей Кашкаров соглашается: прямая поддержка Тегерана невозможна — ресурсов для этого просто нет.

«По границам страны численности войск для прикрытия не хватает: условно оголены приграничные территории на севере (Мурманская область), Северо-западе, Дальнем Востоке. Локальные подразделения на манер ЧВК можно использовать, как это было, к примеру, в Сирии в 2016–2020-м, но даже сирийский контингент относительно малочисленный для Ирана. Это было бы очередной военной авантюрой в нынешних условиях», — говорит он в беседе с «НИ».

Тем не менее, по его словам, Россия продолжит дипломатическую и техническую поддержку Тегерана.

«Есть ресурсы поддержки Ирана на дипломатическом уровне — их и будут использовать с провокациями громких инициатив, выдавая желаемое за действительное (волюнтаризм) и запугиваний. Эта тактика российского дипломатического стиля в мировом сообществе известна. Израиль больше относится к сфере влияния США, чем России; как известно, нынешнее российское руководство исторически-традиционно (и в ХХ веке) больше поддерживало арабские страны и объединения, воинские формирования, чем израильтян. Это также видно по особенностям политической пропаганды новейшего времени», — подчеркивает Кашкаров.

Он также указывает, что за «гуманитарной» поддержкой могут стоять военные инструкторы и советники.

«И дроны в России получали и получают из Ирана, и сотрудничество в области нефти есть и расширяется, ядерная программа интересна», — добавляет он.

«Условно ненадолго»: прогноз по ближневосточной дуэли

Серьезной эскалации, по мнению эксперта, не будет.

«Сам ирано-израильский конфликт, о котором много говорят, но мало кто из России участвовал, будет условно непродолжительным, до нескольких месяцев. Такие конфликты регулярно возникают во многих точках мира, включая тлеющий индо-пакистанский вариант. Сил значительных нет ни у Ирана, ни у Израиля. Поэтому условно ненадолго. И с этой стороны „вкладываться“ в поддержку особого резона нет. Но есть резон в Кремле „продемонстрировать“ поддержку — для мировых лидеров, для Трампа, то есть собрать по ситуации себе в пользу политические дивиденды, что и будет делаться всемерно», — резюмирует Андрей Кашкаров.