Консультативное заключение Международного Суд ООН о правовых последствиях политики и практик Израиля на оккупированной палестинской территории от 19 июля 2024 г. (резюме)

Консультативное заключение Международного Суд ООН о правовых последствиях политики и практик Израиля на оккупированной палестинской территории, включая Восточный Иерусалим, от 19 июля 2024 г. (резюме)

 

Список сокращений: ГА ООН – Генеральная Ассамблея ООН, СБ ООН – Совет Безопасности ООН, МГП – международное гуманитарное право, ПГПП – Пакт о гражданских и политических правах, ПЭСКП – Пакт об экономических, социальных и культурных правах, КЛРД – Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Положение – Положение о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., ЖК IV – Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны 1949 г., ВИ – Восточный Иерусалим, ЗБ – Западный Берег, СГ – сектор Газа, ОПТ – Оккупированная палестинская территория.

 

1. Заключение было запрошено Резолюцией ГА ООН 77/247 от 30 декабря 2022 г. («1. Каковы правовые последствия, вытекающие из продолжающегося нарушения Израилем права палестинского народа на самоопределение, из продолжающейся оккупации, заселения и аннексии палестинской территории, оккупированной после 1967 г., в том числе мер, направленных на изменение демографического состава, характера и статуса Иерусалима, и принятия Израилем соответствующего дискриминационного законодательства и мер? 2. Как упомянутые политика и практики Израиля влияют на правовой статус оккупации, и какие правовые последствия вытекают из этого статуса для всех государств и ООН?»). Свои заключения по делу предоставили 55 государства (в том числе Россия), а также Лига арабских государств, Организация исламского сотрудничества и Африканский союз. Интересы Палестины в ходе процесса представляли несколько известных западных юристов (A. Zimmermann, P.S. Reichler, Ph. Sands, A. Pellet). Представители Израиля в устных слушаниях не участвовали.

Основой юрисдикции Суда являются ст. 65 (1) Статута и ст. 96 (1) Устава ООН. Суд счел, что вопросы ГА являются правовыми и он обладает юрисдикцией. Некоторые участники считали, что они сформулированы нечетко; сославшись на свою практику, Суд указал, что недостаток точности в формулировке вопроса не лишает Суд юрисдикции; скорее такая нечеткость требует разъяснений с его стороны.

Наличие юрисдикции не означает, что Суд обязан ее осуществлять; он обладает дискреционным правом отказать в заключении даже при наличии юрисдикции. Тем не менее, учитывая его функции как главного судебного органа ООН, его ответ на запрос представляет собой его участие в деятельности ООН, и в нем в принципе не может быть отказано; такой отказ возможен лишь при наличии убедительных причин (compelling reasons). Некоторые участники считали, что такие причины имеют место: 1) запрос имеет отношение к спору, одна из сторон которого не согласилась с юрисдикцией Суда; 2) заключение не будет содействовать ГА; 3) заключение может подорвать переговорный процесс; 4) заключение негативно скажется на работе СБ; 5) Суд не обладает достаточной информацией; 6) вопросы были сформулированы предвзято.

В отношении первого довода Суд напомнил, что он может отказать в заключении, если оно повлечет обход принципа, согласно которому государство не обязано передавать свои споры в суд без его согласия. Однако тот факт, что, отвечая на вопросы ГА ООН, Суд может высказаться по правовым вопросам, в отношении которых стороны расходятся, не превращает данное дело в двусторонний спор. Предметом запроса не являются исключительно двусторонние отношения: в вопросы, касающиеся Палестины, вовлечены органы ООН (а до этого Лиги Наций) (§ 35). В отношении второго довода Суд напомнил, что полезность заключения для ГА должна определяться не им, а самой ГА (§ 37). Третий довод имеет отношение к политической конъюнктуре; Суд не должен рассуждать о последствиях своего заключения (§ 40). В отношении четвертого довода Суд вновь сослался на конъюнктуру и дополнительно рассмотрел соотношение полномочий СБ и ГА. Хотя согласно ст. 24 Устава ООН СБ несет главную ответственность за поддержание мира и безопасности, ГА в силу ст. 14 может рекомендовать меры мирного урегулирования (у нее, таким образом, есть законный интерес в получении заключения). Здесь же Суд напомнил о содержании ст. 10 и 11 Устава. В отношении пятого довода Суд указал, что он получил информацию от более 50 государств и организаций, в том числе самого Израиля. Он также изучил многотомное досье, представленное Генеральным Секретарем ООН. Достаточность информации должен оценивать сам Суд. В данном деле он считает, что у него имеется достаточная информация для ответа на правовые вопросы. В отношении шестого довода Суд напомнил, что у него есть право толковать и при необходимости переформулировать заданные вопросы. Он также вправе определять их сферу действия и значение. ГА не ограничила свободу Суда в этом отношении: Суд самостоятельно определит, противоречат ли политика и практики Израиля международному праву. Таким образом, убедительные причины для отказа от вынесения заключения отсутствуют.

2. Далее Суд напомнил исторический контекст. Палестина была частью Оттоманской империи. После первой мировой войны она была помещена под мандат класса «А», доверенный Великобритании в соответствии со ст. 22 (4) Устава Лиги. Границы подмандатной Палестины были определены разными документами: восточная граница – Британским меморандумом 1922 г. и Англо-Трансиорданским договором 1928 г. В 1947 г. Великобритания сообщила о намерении покинуть подмандатную территорию к 1 августа 1948 г., впоследствии она перенесла эту дату на 15 мая 1948 г. 29 ноября 1947 г. ГА приняла Резолюцию 181 (II) «План раздела», предусмотревшую создание двух государств (арабского и еврейского) и учреждение специального международного режима для Иерусалима. Данные государства должны были быть созданы через два месяца после ухода мандатария. Еврейское население Палестины приняло План, арабское население и арабские государства отвергли его, сочтя его несбалансированным. 14 мая 1948 г. Израиль объявил о независимости со ссылкой на Резолюцию 181, после чего между ним и рядом арабских государств начался вооруженный конфликт, в результате чего План осуществлен не был. В Резолюции 62 (1948) СБ ООН решил установить перемирие в Палестине и призвал стороны заключить соответствующее соглашение. В 1949 г. оно было заключено при посредничестве ООН. Оно зафиксировало линию демаркации между Израилем и арабскими силами («Зеленую линию»).  В мае 1949 г. Израиль был принят в ООН, при этом ГА напомнила о Резолюции 181 и учла заявление Израиля в отношении ее осуществлении (Резолюция 273).

В 1964 г. была создана Организация освобождения Палестины (ООП). В 1967 г. начался вооруженный конфликт между Израилем и его соседями – Египтом, Сирией и Иорданией, в результате которого Израиль оккупировал все территории подмандатной Палестины за пределами Зеленой линии. 22 ноября 1967 г. СБ ООН принял резолюцию 242 (1967), в которой подчеркнул недопустимость приобретения территории путем войны и призвал к выводу израильских сил с оккупированных территорий. После 1967 г. Израиль стал создавать и поддерживать поселения на оккупированных территориях и принял ряд мер, направленных на изменение статуса Иерусалима. СБ несколько раз осуждал эти меры и признавал их недействительными. В 1973 г. разразился новый конфликт с участием Египта, Сирии и Израиля. В Резолюции 338 (1973) СБ призвал стороны прекратить военные действия и выполнить Резолюцию 242; он также решил, что они должны немедленно вступить в переговоры. В 1974 г. ГА ООН признала ООП представителем палестинского народа (Резолюция 3210). В Резолюции 3236 она признала, что палестинский народ имеет право на самоопределение в соответствии с Уставом ООН. В 1978 г. Израиль и Египет подписали Кемп-Дэвидские соглашения, а в следующем году – мирный договор. В 1994 г. был подписан мирный договор между Израилем и Иорданией: он предусматривает, что граница между двумя государствами должна следовать линиям, установленным в Мандате, но в отношении территории, которая после 1967 г. «находится под контролем израильского военного правительства», граница должна считаться «административной». В 1988 г. ООП со ссылкой на Резолюцию 181 провозгласила создание государства Палестина.

В 1993 г. и 1995 г. Израиль и ООП подписали Соглашения Осло I и Осло II. В письмах от 9 сентября 1993 г. ООП признала право Израиля на мирное и безопасное существование, а Израиль признал ООП законным представителем палестинского народа. Осло I установило рамки для переговоров; Осло II разделило ЗБ на три зоны (А, B и С); зона C, занимающая более 60 % ЗБ, должна была управляться исключительно Израилем. В соответствии с Соглашениями Израиль должен был передать палестинским властям ряд полномочий, осуществляемых его военными и гражданскими властями. Они были переданы, но Израиль сохранил значительный контроль в вопросах безопасности. В начале 2000 гг., в ответ на эскалацию насилия на ЗБ, он начал возводить стену безопасности. В 2004 г. МС ООН признал ее возведение незаконным, но Израиль продолжил работы и создание поселений. В 2005 г. он реализовал план одностороннего размежевания и эвакуировал поселенцев из 21 поселений в СГ и четырех – на ЗБ. К 2023 г. 465 тыс. поселенцев проживали в 300 поселениях на ЗБ и 230 тыс. –в ВИ.

В 2012 г. ГА предоставила Палестине статус государства – наблюдателя. В Резолюции 2334 (2016) СБ призвал к наращиванию и активизации усилий, направленных на достижение справедливого и прочного мира на Ближнем востоке. 10 мая 2024 г. ГА приняла Резолюцию ES-10/23, в которой заявила, что Государство Палестина отвечает критериям членства в ООН и поэтому его следует принять в члены ООН. 10 июня 2024 г. СБ принял Резолюцию 2735, в которой вновь заявил «о своей неизменной приверженности концепции урегулирования в соответствии с принципом сосуществования двух государств, согласно которому два демократических государства — Израиль и Палестина — живут бок о бок в мире в пределах безопасных и признанных границ, сообразно с нормами международного права и соответствующими резолюциями ООН», и в этой связи «подчеркнул важность объединения СГ с ЗБ под властью Палестинской администрации».

3. Далее Суд определил значение заданных вопросов. Он отметил, что в силу своей судебной функции он сам определит законность политики и практик Израиля (несмотря на то, что ГА квалифицировала их в запросе как незаконные). Он также определил доказательственную ценность документов ООН (§ 76). В своем запросе ГА просила Суд не установить факты, имеющие отношение к политике и практикам Израиля, а дать правовую оценку этой политики и практик. Суд, соответственно, не обязан устанавливать фактические обстоятельства каждого инцидента, предположительно нарушающего международное право. Он должен лишь установить главные черты политики и практик Израиля и рассмотреть эту политику и практики на предмет соответствия международному праву. Запрос ГА был сформулирован 30 декабря 2022 г. и предполагает рассмотрение «продолжающейся» (ongoing) политики и практик; Суд, соответственно, воздержится от рассмотрения реакции Израиля в ответ на вооруженные атаки ХАМАС и других групп, имевшие место 7 октября 2023 г. (§ 81).

Вопрос ГА основан на предположении, что ОПТ оккупирована Израилем. В Заключении по стене Суд указал, что в соответствии с обычным правом, отраженным в ст. 42 Гаагского положения (Гаагская конвенция IV 1907 г.) территория считается оккупированной, если она находится под властью вражеской армии, а оккупация охватывает только ту территорию, где эта власть установлена и может осуществляться. В том же заключении Суд указал, что в 1967 г. Израиль оккупировал ЗБ и ВИ; последующие события не изменили их статус оккупированных территорий. Суд, однако, не высказался относительно статуса СГ, так как возведение стены не затрагивало эту территорию. После конфликта 1967 г. Израиль поместил СГ под эффективный контроль, однако в 2004 г. он объявил «План размежевания» и вывел силы из СГ и некоторых районов ЗБ. К 2005 г. Израиль завершил вывод своей армии и удаление своих поседений из СГ. Он, однако, сохранил контроль над воздушным пространством, территориальными водами, пунктами пересечения границ, поставками воды и электричества и ключевыми правительственными функциями, такими как ведение реестра населения и выдача удостоверений личности.

Суд указал, что государство, поместившее территорию под свой эффективный контроль, может быть способным поддерживать этот контроль и осуществлять свою власть в отсутствие физического военного присутствия. Такое присутствие не является необходимым для осуществления эффективного контроля, если государство имеет возможность осуществлять свою власть, в том числе путем обеспечения своего физического присутствия в разумные сроки (здесь Суд сослался на решения уголовных трибуналов) (§ 91). «Для целей определения того, остается ли территория оккупированной в соответствии с международным правом, решающим критерием является не то, сохраняет ли оккупирующая держава свое физическое военное присутствие на данной территории в течение всего времени, а то, была ли ее власть установлена и может ли она осуществляться (ст. 42 Положения). Если оккупирующая держава сначала установила свою власть на оккупированной территории, а затем прекратила свое физическое присутствие частично или полностью, она может продолжать нести обязательства в соответствии с правом оккупации в той мере, в какой она сохраняет способность осуществлять и продолжает осуществлять элементы своей власти вместо местного правительства» (§ 92). Израиль соответствует этому критерию: он контролирует сухопутные, морские и воздушные границы, ограничивает движение людей и товаров, взимает импортные и экспортные пошлины, осуществляет военный контроль в отношении буферной зоны. Он, соответственно, продолжает нести обязательства в соответствии с правом оккупации (§ 94).

Далее Суд рассмотрел релевантные нормы и принципы. Запрет приобретения территории путем силы или угрозы силой и право наций на самоопределение закреплены в Уставе ООН и являются частью обычного права. Права и обязанности Израиля как оккупирующей державы регулируются ЖК IV; в которой участвуют Египет, Израиль и Иордания, ее положения закрепляют обязательства erga omnes. Данная конвенция дополняет Гаагское положение, которое является частью обычного права. Израиль также связан договорами о правах человека, в том числе КЛРД и Пактами 1966 г. Суд напомнил, что договоры о правах человека применимы в отношении всех актов, совершенных государством в порядке осуществления его юрисдикции за пределами его территории, особенно на оккупированных территориях; защита, предоставляемая ими, не прекращается в случае вооруженного конфликта или оккупации (§ 99). Израиль также связан Соглашениями Осло, которые не могут считаться снимающими с него его международно-правовые обязательства.  

4. Далее Суд рассмотрел первый вопрос. Израильская оккупация длится более 57 лет. Оккупирующая держава обязана управлять территорией в интересах местного населения. Характер и объем ее прав и обязанностей не зависят от обстоятельств, при которых была осуществлена оккупации. Напротив, они основаны на предположении, согласно которому оккупация является временной ситуацией, вызванной военной необходимостью, и не может влечь переход титула суверенитета к оккупирующей державе. Это предположение лежит в основе ст. 50 (5), 54 (1), 64 ЖК IV и ст. 43, 55 Положения. Из этих норм следует, что «оккупация рассматривается как временное положение дел, в течение которого осуществление оккупирующей державой власти над оккупированной территорией терпится для блага местного населения» (§ 106).

Это предположение также объясняет временное измерение прав и обязанностей оккупирующей державы. Ст. 6 (3) ЖК IV устанавливает временные границы осуществления обязательств оккупирующей державы. Данные границы призваны не освобождать государства от их обязанностей в ситуациях длящейся оккупации, а, наоборот, основаны на понимании, что в течение одного года после окончания военных действий местные власти на оккупированной территории должны в основном восстановить осуществление правительственных функций. В этой связи длящееся осуществление этих функций оккупирующей державой более не является необходимым. Если местные власти не восстановили осуществление правительственных функций, оккупирующая держава не освобождается от обязательств, которые вытекают из ее продолжающегося эффективного контроля над оккупированной территорией: от своего основного обязательства управлять территорией ради блага местного населения и вытекающих из него конкретных обязательств. Иной вывод противоречил бы объекту и цели ЖК IV и лишал бы население, подвергнутое продолжающейся оккупации, защиты, которой оно пользуется в соответствии с международным правом. Таким образом, если местные власти не восстановили осуществление правительственных функций в течение одного года после окончания военных действий, обязательства оккупирующей державы в соответствие с ЖК IV остаются в силе, несмотря на ст. 6 (3) (§ 107).

Далее, из ст. 6 ЖК IV не следует, что в случае продолжающейся оккупации оккупирующая держава приобретает дополнительные полномочия в результате истечения времени. Факт оккупации не может влечь переход титула, независимо от длительности оккупации. Таким образом, истечение времени не освобождает оккупирующую державу от обязательств, которые она несет, в том числе от обязательства воздерживаться от осуществления актов суверенитета, а также не расширяет ограниченные и поименованные полномочия, которыми МГП наделяет оккупирующую державу (§ 108). Тот факт, что оккупация является длительной, сам по себе не меняет ее правовой статус. Хотя право оккупации основано на временном характере оккупации, оно не устанавливает временных рамок, которые влияли бы на правовой статус оккупации. Вместо этого законность присутствия оккупирующей державы на оккупированной территории должна быть оценена в свете других норм. Оккупация состоит в осуществлении государством эффективного контроля на иностранной территории. Чтобы быть разрешенным, осуществление эффективного контроля должно соответствовать нормам, касающимся запрета применения силы, в том числе запрещающим приобретение территории силой, а также праву наций на самоопределение (§ 110).

5. Далее Суд рассмотрел конкретные аспекты политики Израиля. Термин «поселение» (settlement) означает сообщества израильских резидентов, созданные или поддерживаемые Израилем на ОПТ; он также может пониматься как охватывающий все материальные и нематериальные структуры и процессы, связанные с созданием, расширением и сохранением этих сообществ. На французском языке эти два аспекта обозначаются терминами colonie и colonisation. Суд не придал значения разнице между законными settlements и незаконно созданными outposts, поскольку Израиль регулярно осуществляет ретроактивную легализацию outposts и обеспечивает их необходимой инфраструктурой (§ 112). В 1967–2005 г. Израиль осуществлял поселенческую политику на ЗБ, в ВИ и СГ. После удаления поселений из СГ в 2005 г. он продолжил осуществлять эту политику на ЗБ и в ВИ. Суд, соответственно, ограничился этими территориями.  

В Заключении по стене Суд счел, что поселенческая политика Израиля нарушает ст. 49 ЖК IV, которая запрещает не только депортации или насильственные перемещения, наподобие тех, которые осуществлялись во время второй мировой войны, но и другие меры, предпринятые оккупирующей державой с целью организовать или поощрить перемещение части ее населения на оккупированную территорию. Существуют обширные доказательства политики Израиля, направленной на стимулирование переселения израильских граждан и бизнесменов на ЗБ, а также промышленное и сельскохозяйственное развитие поселенцев. Израиль регулярно легализует outposts, созданные в нарушение его собственного законодательства. Так, в феврале 2023 г. он решил легализовать 10 outposts в Зоне А. Он, таким образом, поощряет переселение своего гражданского населения в outposts на ЗБ в нарушение ст. 49 (6). Поселения обеспечиваются Израилем специальной инфраструктурой, интегрирующей их в территорию Израиля (дороги, водоснабжение, канализация, системы связи и энергоснабжения, системы безопасности, образовательные учреждения и больницы). Израиль также устанавливает на ЗБ специальные условия использования инфраструктуры.  

Запрет перемещения оккупирующей державой своего населения (ст. 49 (6)), не зависит от последующего насильственного перемещения местного населения. Кроме того, перемещение гражданского населения Израиля на ЗБ и в ВИ привело к перемещению проживающих там палестинцев. И итоге Суд счел, что перемещение поселенцев и поддержание Израилем их присутствия противоречат ст. 49 (6) ЖК IV.

6. Расширение поселений на ЗБ и в ВИ основывается на конфискации или реквизиции земли. После 1967 г. было экспроприировано 2 тыс. кв. км. в Зоне С (более 1/3 ЗБ). Многие участки являлись частной собственностью, но были объявлены Израилем государственной землей, основываясь на избирательном толковании оккупационного законодательства. Впоследствии они были переданы под поселения. В ВИ конфискация основывалась на Absentee Property Law 1950 г., разрешающим конфисковать землю, собственник которой отсутствует после 27 ноября 1947 г.

В соответствии со ст. 46 Положения частная собственность должна уважаться и не может быть конфискована; этот запрет не допускает исключений. Кроме того, ст. 52 устанавливает, что реквизиции возможны лишь для нужд армии. Ст. 55 предусматривает, что оккупирующая держава может осуществлять лишь права «управления и пользовладения» в отношении публичного недвижимого имущества, сохраняя его основную ценность – по мнению Суда, это значит, что она должна управлять этой собственностью в интересах местного населения или, в исключительных случаях, для обеспечения нужд оккупационной армии. В данном деле, однако, публичная собственность была конфискована или реквизирована для развития поседений и в ущерб местному населения. Данная земельная политика, соответственно, нарушает ст. 46, 52 и 55. Данный вывод соответствует выводам, сделанным в Заключении о стене.

7. Суд напомнил, что в соответствии с принципом обычного права, содержащимся в ст. 55 Положения, оккупирующая держава должна рассматриваться как администратор и узуфруктуарий природных ресурсов на оккупированной территории и должна сохранять их «основную ценность». Соответственно, использование ею природных ресурсов не должно выходить за пределы того, что необходимо для целей оккупации. Она также должна обеспечивать, чтобы местное население получало в достаточном объеме продукты питания, в том числе воду (ст. 55 ЖК IV). Кроме того, использование природных ресурсов оккупированной территории должно быть устойчивым и не должно влечь экологический ущерб (Принцип 23 Декларации Рио-де-Жанейро 1992 г., Принцип 20 Принципов защиты окружающей среды в связи с вооруженными конфликтами, одобренных Комиссией международного права в 2022 г.). Если оккупирующая держава придерживается политики эксплуатации природных ресурсов на оккупированной территории в нарушение права оккупации, данная политика противоречит принципу постоянного суверенитета над природными ресурсами (§ 125).

Зона С богата ресурсами. Израиль эксплуатирует их в интересах своего населения и в ущерб местному населению. Он, в частности, поместил водные ресурсы на ОПТ под своей военный контроль, а в 1982 г. передал право управлять ими израильской компании Mekorot. Израиль обеспечивает поселенцев водой в приоритетном порядке, в ущерб палестинским сообществам, страдающим от длительных и частных перебоев поставок. Израиль ограничивает сооружение и использование палестинцами водопроводных сооружений и запрещает им использовать воду из Иордана. Во многих районах ЗБ палестинцы не имеют достаточного доступа к водным ресурсам и вынуждены покупать воду у Израиля по высокой цене. В результате израильского контроля на ЗБ количество и качество воды, получаемой палестинцами, находятся ниже уровней ВОЗ. Израильская политика привела к тому, что площадь сельскохозяйственных земель сократилась с 2,4 тыс. кв. км в 1980 г. до 1 тыс. в 2010 г., в то время как доля сельского хозяйства в ВВП ОПТ – с 35 % в 1972 г. до 12 % в 1995 г. и до 4 % в 2020 г. Кроме того, расширение поселений и промышленных зон повлекло за собой загрязнение подземных вод. Далее, 86 % долины Иордана и Мертвого моря, богатых минералами, находятся под юрисдикций региональных советов поселений; эти поселения добывают минералы и обрабатывают земли в ущерб палестинцам. Израиль предоставил своим компаниям концессии на добычу полезных ископаемых в Зоне С; большая часть добытых минералов отправляется в Израиль. В то же время начиная с 1994 г. он отказывает палестинским компаниям в выдаче разрешений на добычу ископаемых в Зоне С.

Суд счел, что использование Израилем природных ресурсов ОПТ не совместимо с его обязательствами администратора и узуфруктуария. Оно не может быть оправдано необходимостью удовлетворения нужд поселенцев, поскольку перемещение последних на ОПТ само по себе нарушает международное право. Ограничивая доступ палестинцев к воде, Израиль нарушает обязательство обеспечивать доступность воды в достаточных количестве и качестве (ст. 55 ЖК IV). Несмотря на то, что Осло II регулирует вопросы распределения воды на ОПТ, оно не может освобождать Израиль от его обязательств по МГП. Израильская политика эксплуатации природных ресурсов на ОПТ также несовместима с его обязательством уважать право палестинцев на постоянный суверенитет над природными ресурсами.

8. Далее Суд рассмотрел вопрос о расширении действия израильского права. В силу ст. 43 оккупирующая держава должна уважать законы, действующие на оккупированной территории, «если к тому не встретится неодолимого препятствия». В силу ст. 64 ЖК IV оккупирующая держава «может подчинить население оккупированной территории действию постановлений, существенно необходимых для выполнения ее обязательств согласно настоящей Конвенции, поддержания нормального управления территории и обеспечения безопасности оккупирующей державы, личного состава и имущества оккупационных войск или администрации, а также используемых ею объектов и коммуникационных линий». Таким образом, право оккупации не лишает местных гражданских институтов регулятивных полномочий; скорее оно в исключительном порядке и по конкретным поименованным основаниям наделяет полномочиями оккупирующую державу (§ 134).

Израиль, однако, расширил действие своего законодательства: уголовного, налогового, избирательного, транспортного, градостроительного, а также о медицинском страховании. Это было осуществлено посредством военных приказов, законодательства и решений Верховного суда. Военное законодательство Израиля в значительной степени заменило местное право, действовавшее до 1967 г.: его нарушения рассматриваются военными судами. Кроме того, военные власти применяют к поселенцам законы, применяемые к гражданским лицам в самом Израиле; как результат, поселенцы пользуются правами и привилегиями израильского гражданства, а также защитой и привилегиями, предусмотренными внутренним законодательством. Кроме того, они подсудны не военным судам, а гражданским судам. Кроме того, региональные и местные советы поселенцев de facto осуществляют юрисдикцию над поселениями на ЗБ.

В ВИ местное израильское право применяется с начала оккупации (1967 г.). В 1980 г. Израиль принял Базовый закон, провозгласивший «целый и единый Иерусалим» (complete and united Jerusalem) столицей Израиля. Этот же закон запретил передачу иностранным органам любых полномочий, касающихся Иерусалима. Израиль, таким образом, рассматривает Иерусалим как свою национальную территорию, на которой его право применяется в полном объеме.

Расширение сферы действия израильского права не может быть оправдано основаниями, закрепленными в ст. 64 ЖК IV. Действительно, перемещение Израилем своего населения на ЗБ и в ВИ противоречит ЖК IV; кроме того, применение его права не является «существенно необходимым» для какой-либо из целей ст. 64. Этот вывод подтверждается анализом Соглашений Осло, признающих полномочия Израиля только в вопросах безопасности и только в соответствии с международным правом. Таким образом, Израиль нарушил ст. 43 Положения и ст. 64 ЖК IV.

9. Далее Суд рассмотрел вопрос о насильственном перемещении. В Заключении о стене он уже указывал, что поселенческая политика Израиля способствовала отъезду палестинского населения из ЗБ и ВИ. Масштабная конфискация земель и отказ в доступе к природным ресурсам лишает местное население базовых средств существования, вынуждая их уезжать. Серия мер, принятых военными властями, усилила давление на палестинцев. Каждый год Израиль выселяет или перемещает из ОПТ сотни палестинцев, в основном в результате уничтожения их собственности и зонирования территорий. Эти меры подвергают многих риску насильственного перемещения в будущем.

Суд напомнил, что ст. 49 (1) ЖК IV запрещает «по каким бы то ни было мотивам угон, а также депортирование покровительствуемых лиц из оккупированной территории на территорию оккупирующей державы или на территорию любого другого государства независимо от того, оккупированы они или нет»; ст. 49 (2) допускает лишь эвакуацию конкретного оккупированного района, если этого требует безопасность населения или веские соображения военного характера; при этом население может быть перемещено только вглубь оккупированной территории и должно быть возвращено обратно после окончания военных действий. Наличие ст. 49 (2), закрепляющей исключение, подтверждает, что по общему правилу внутреннее перемещение запрещено; в противном случае это исключение было бы лишним. Такое прочтение подтверждается и целью данного запрета – сохранить семейные и общественные связи покровительствуемых лиц (§ 144).

Данное положение защищает оккупированное население от любого недобровольного перемещения. Перемещение является принудительным (и соответственно запрещенным) не только когда оно осуществляется путем применения физической силы, но и когда у затронутых лиц не остается иного выбора, кроме как уехать. Отсутствие физического принуждения, таким образом, не исключает того, что перемещение было принудительным (forcible). Кроме того, из ст. 49 (2) следует, что перемещение возможно лишь в двух случаях и должно быть временным.

Таким образом, политика Израиля, включающая насильственные выдворения, разрушения домов, ограничения на проживание и передвижение, часто не оставляет палестинцам, проживающим в Зоне С, иного выбора, кроме как покинуть район своего проживания. Меры, принимаемые в рамках этой политики, не являются временными и не могут рассматриваться как разрешенная эвакуация. Политика и практика Израиля в этой части, соответственно, нарушают ст. 49 (1).

10. Далее Суд рассмотрел вопрос о насилии в отношении палестинцев. Право на жизнь защищается ст. 46 Положения, ст. 27 (1) ЖК IV, ст. 6 (1) и ст. 7 ПГПП. Поселенцы часто подвергают палестинцев на ОПТ насилию, которое израильские власти не предупреждают и за которое они не наказывают. В некоторых случаях поселенцы атакуют палестинские сообщества в непосредственной близости от израильских сил, которые иногда даже оказывают поселенцам поддержку. Отсутствие доступа к правосудию и эффективным средством защиты создает общий климат безнаказанности. Израильские силы, в свою очередь, применяют против палестинцев неоправданную или непропорциональную силу – после атак поселенцев или реагируя на демонстрации палестинцев против расширения поселений. В последние годы наблюдается рост таких случаев. Израильские силы также применяют к палестинским женщинам насилие, основанное на гендерных отличиях (оскорбления, домогательства и др.). В результате применения силы поселенцами и силами безопасности, а также бездействия властей создается атмосфера насилия. Израиль, таким образом, нарушает обязательства, предусмотренные указанными нормами.

В итоге Суд счел, что израильские поселения на ЗБ и в ВИ и связанный с ними режим были установлены и поддерживаются в нарушение международного права (§ 155). В последние годы соответствующая политика усилилась: так, с 1 ноября 2022 г. по 31 октября 2023 г. были получены разрешения на строительство 24.300 единиц жилья поселенцев на ЗБ.

11. Далее Суд рассмотрел вопрос об аннексии ОПТ. В данном контексте под термином «аннексия» Суд понимает насильственное приобретение оккупирующей державой оккупированной территории, в частности, ее интеграцию в территорию оккупирующей державы. Аннексия, таким образом, предполагает намерение оккупирующей державы осуществлять постоянный контроль над оккупированной территорией (§ 158). В соответствии с правом оккупации контроль оккупирующей державы над оккупированной территорией должен быть временным. Данное право основано на принципе, согласно которому оккупирующая держава должна сохранить status quo ante. Это подтверждается ограниченным перечнем полномочий, которыми наделена оккупирующая держава. Независимо от обстоятельств оккупации, факт оккупации сам по себе не может наделять оккупирующую державу титулом. Соответственно, поведение оккупирующей державы, выражающее намерение осуществлять постоянный контроль над оккупированной территорией, может указывать на акт аннексии (§ 159).

Утверждение оккупирующей державой постоянного контроля над оккупированной территорией может манифестироваться различными способами. Иногда между аннексией de jure и аннексией de facto проводится различие, в соответствии с которым первая состоит в формальном провозглашении суверенитета в отношении оккупированной территории, а вторая предполагает акты, не сопровождающиеся формальным заявлением, которые создают fait accompli на местности и консолидируют постоянный контроль над территорией. Оба типа преследуют одну цель – утверждение постоянного контроля над оккупированной территорией (§ 160). Суд рассмотрел действия Израиля в этом контексте.

12. Многие участники утверждали, что действия Израиля равнозначны аннексии, по крайней мере части ОПТ. Сначала Суд рассмотрел политику и практики Израиля в отношении ВИ. Как уже отмечалось, Израиль применял в ВИ свое внутреннее право, а в Базовом законе 1980 г. определил ВИ как часть его столицы. Другой базовый закон, принятый в 2018 г. (“Israel — The Nation State of the Jewish People”), содержит аналогичную норму. Израиль также определил ВИ как часть своей столицы в нотификации на имя Генерального секретаря ООН. Закон 1950 г. облегчил конфискацию собственности отсутствующих лиц и ее использование для расширения израильских поселений в городе и вокруг него. Почти треть ВИ была экспроприирована для целей строительства поселений и только 13 % аннексированной территории в настоящее время занято палестинскими зданиями. В 14 поселениях, созданных в ВИ, проживает 230 тыс. лиц. Израиль связал инфраструктуру ВИ с инфраструктурой ЗИ, соединив их общей транспортной сетью. Он также принял меры по его отделению от ЗБ (строительство стены и др.).

Суд счел, что меры, принимаемые Израилем в ВИ, создают недружественную атмосферу для палестинского населения. Поскольку Израиль рассматривает ВИ как свою территорию, он считает проживающих там палестинцев иностранцами и требует от них действующего разрешения на проживание. Последствием нарушения израильского градостроительного законодательства является снос домов в рамках ускоренной процедуры и значительные штрафы. По меньшей мере треть палестинских домов в ВИ не имеют разрешений на строительство, как результат более 100 тыс. жителей находятся под угрозой уничтожения их домов и насильственного перемещения. В 2018 г. Израиль начал процесс регистрации земельных титулов в ВИ, направленный на усиление его контроля. Все эти меры вынуждают палестинцев покидать ВИ.

Далее Суд рассмотрел поселенческую политику на ЗБ. В соответствии с Базовым законом 2018 г. Израиль рассматривает развитие еврейских поселений как национальную ценность; государство обязано поощрять их создание и развитие. Как уже отмечалось, значительные участки земли были объявлены государственной собственностью и отведены под поселения. Палестинское строительство полностью запрещено на 70 % Зоны С и существенно ограничено на оставшихся 30 %; менее чем 1 % Зоны С доступен палестинцам для строительства домов и инфраструктуры. Рост числа поселенцев на ЗБ опережает рост населения Израиля и рост палестинского населения на ЗБ.

Постоянное расширение поселений в Зоне С увеличивает гражданское и военное присутствие Израиля и способствует вытеснению палестинского населения в другие зоны ЗБ. Эта политика, а также развитие инфраструктуры, связанной с поселениями, способствуют включению больших участков ЗБ в территорию Израиля. Данная политика может предопределить будущие границы между Израилем и Палестиной. Меры, принимаемые Израилем, рассчитаны на неопределенный срок, о чем свидетельствует тот факт, что их нелегко обратить вспять.

В итоге Суд счел, что политика и практики Израиля, включая поддержание и расширение поселений, строительство связанной с ними инфраструктуры, в том числе стены, эксплуатация природных ресурсов, провозглашение Иерусалима столицей Израиля, всеобъемлющее применение израильского внутреннего права в ВИ и его широкое применение на ЗБ укрепляют контроль Израиля над ОПТ, в частности над ВИ и Зоной С ЗБ. Эти политика и практики рассчитаны на неопределенный срок и создают необратимые последствия на местах. Они, соответственно, представляют собой аннексию значительной части ОПТ (§ 173).

13. Далее Суд рассмотрел вопрос о запрете приобретения территории силой. Аннексия оккупированной территории является незаконной. В соответствии со ст. 2 (4) Устава ООН «Все Члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций». Декларация о принципах международного права 1970 г. устанавливает, что «никакие территориальные приобретения, являющиеся результатом угрозы силой или ее применения, не должны признаваться законными». Данная норма вытекает из запрета применения силы и является частью обычного права. СБ и ГА неоднократно ссылались на нее при оценке действий Израиля. 

Два участника процесса ссылались на «глубокие исторические связи и собственные действительные претензии Израиля на ОПТ». Суд в связи с этим отметил, что от него не требуется высказываться по поводу исторических претензий Израиля; кроме того, ему не была предоставлена информация, обосновывающая эти претензии. В любом случае запрет насильственного захвата территории предполагает, что применение силы не является средством, при помощи которого могут быть удовлетворены претензии на суверенитет (§ 178).

Таким образом, политика и практики Израиля равнозначны аннексии значительной части ОПТ и нарушают запрет применения силы в международных отношениях и вытекающий из него принцип неприобретения территории в результате угрозы силой или ее применения.

14. Еще один аспект первого вопроса касается последствий принятия Израилем дискриминационного законодательства и мер. Этот аспект касается законодательства и мер, связанных с рассматриваемыми политикой и практиками; только тех из них, которые применяются на ОПТ; только в той мере, в какой они являются дискриминационными; и только в той части, в какой они являются систематическими. Суд сослался на ряд норм, запрещающих дискриминацию: ст. 1 (3) Устава ООН, ст. 2 Декларации о правах человека, ст. 27 ЖК IV, ст. 2 (1), 4, 26 ПГПП, ст. 2 (2) ПЭСКП, ст. 1 (1) КЛРД. Данный запрет является частью обычного права. Не всякая дифференциация является дискриминацией. Если Суд установит разницу в обращении, он должен будет определить, является ли эта она оправданной, то есть является ли она разумной и объективной и преследует ли она законную публичную цель.

Сначала Суд рассмотрел политику Израиля в части выдачи разрешений на пребывание в ВИ. Израиль рассматривает ВИ как территорию Израиля и применяет к нему свое внутреннее право. Согласно этому праву граждане Израиля и евреи, не являющиеся гражданами Израиля, могут проживать в Иерусалиме без ограничений (Закон о возвращении 1950 г. и др.). И наоборот, согласно израильскому праву все иные резиденты ВИ, включая палестинцев, не являющихся гражданами Израиля, рассматриваются как иностранцы, находящиеся на территории Израиля; их право пребывать в ВИ зависит от наличия действующего разрешения на пребывание. Начиная с 1995 г. для того, чтобы получить это разрешение, палестинцы должны доказать, что их «центр жизни» находился в ВИ в течение последних семи лет. В соответствии с изменениями 2008 г. министерство внутренних дел получило широкую свободу усмотрения отзывать разрешения на пребывание, в том числе за «нарушение верности Израилю» (breach of loyalty). После 1967 г. разрешение на пребывание было отозвано у более 14,5 тыс. палестинцев.

Суд счел, что законодательство Израиля в этой части предполагает дифференцированное обращение с палестинцами в части их права проживать в ВИ, гарантированное ст. 5 (d) (i) КЛРД и ст. 12 ПГПТ. Аналогичного мнения придерживаются комитеты, созданные на основании КЛРД и ПГПТ (§ 194).

В соответствии с Законом о гражданстве и въезде в Израиль жителям ЗБ в принципе запрещено ходатайствовать о получении разрешения на пребывание в ВИ, за исключением ограниченного круга оснований; решение зависит от усмотрения министра внутренних дел. Эта политика негативно влияет на воссоединение семей, в которых один член является резидентом ВИ, а другой – резидентом ЗБ. Данные семьи могут выбрать один из следующих вариантов: проживать раздельно, проживать вместе за пределами ВИ (в этом случае один из супругов рискует утратить израильское гражданство или статус резидента) или проживать вместе в ВИ (в этом случае другой супруг должен получить разрешение сроком на один год). Данный порядок не распространяется на поселенцев. Эти негативные последствия в основном затрагивают палестинских женщин, которые обычно зависят от своих супругов. Таким образом, израильская политика в части выдачи разрешений на пребывание предполагает дифференцированное отношение к палестинцам в части их права на семейную жизнь, гарантированного ст. 10 ПЭСКП и ст. 17 ПГПП (§ 195).

Данная политика не является оправданной, поскольку она не преследует законной публичной цели. Действительно, система разрешений была имплементирована в результате аннексии Израилем ВИ, которую Суд уже признал незаконной. В этой связи данная политика является запрещенной дискриминацией в соответствии со ст. 2, 23, 26 ПГПП и ст. 2(2) и 10 (1) ПЭСКП (§ 197).

15. Далее Суд рассмотрел ограничения на передвижение. Почти вся Зона С была отведена под поседения или обозначена как закрытая военная зона или природные заповедники. Соответствующие районы доступны для поселенцев и обладателей разрешения на въезд в Израиль, включая евреев, не являющихся гражданами Израиля. Палестинцам нужно специальное разрешение для въезда в них. Израиль создал в Зоне С специальную инфраструктуру, включая сеть дорог, соединяющих израильские поселения друг с другом и с территорией Израиля. Использование этих дорог палестинцами ограничено или полностью запрещено, хотя некоторые из них проходят вблизи палестинских деревень. На ЗБ размещены 49 постоянных проверочных пунктов и более 300 блокпостов. Доступ палестинцев к дорожной сети зависит от наличия индивидуального разрешения на передвижение, которое не требуется для поселенцев. Передвижение палестинцев также ограничивает стена, построенная на ЗБ после 2002 г. Передвижение палестинцев в районах, расположенных между завершенными участками стены и Зеленой линией, зависит от наличия специального разрешения. Израиль также ограничивает перемещение между СГ, ЗБ и ВИ. Израильские ограничения препятствуют доступу палестинцев из ЗБ и СГ к местам поклонения в ВИ.

Таким образом, Израиль применяет к палестинцам дифференцированное обращение в отношении их свободы передвижения. Суд отверг аргумент, основанный на необходимости обеспечения безопасности поселенцев и поселений, поскольку их присутствие на ОПТ противоречит международному праву; кроме того, применение указанных ограничений ко всем палестинцам, основываясь только на их палестинской идентичности, является диспропорциональным по отношению к любой законной публичной цели и не может быть оправданно ссылкой на безопасность (§ 205). В итоге Суд признал нарушения ст. 2 (1) и 26 ПГПП, ст. 2 (2) ПЭСКП и ст. 2 КЛРД.

16. Далее Суд рассмотрел вопрос о разрушении собственности. После 2009 г. на ЗБ и в ВИ были разрушены почти 11 тыс. палестинских зданий, в том числе 4,5 тыс. жилых домов, 3 тыс. сельскохозяйственных сооружений и 1 тыс. водохозяйственных и санитарных сооружений. Израильская практика разрушения домов приобретает две главных формы: разрушение собственности в качестве наказания за правонарушение (разрушение домов преступников и членов их семей) и разрушение по причине отсутствия разрешения на строительства.

В отношении первой формы Суд отметил, что данная мера не применяется к израильским гражданам, совершившим аналогичные нарушения. Таким образом, речь идет о дифференцированном обращении с палестинцами на ОПТ в части права на защиту от произвольного и незаконного вмешательства в частную и семейную жизнь, а также неприкосновенность жилища (ст. 17 (1) ПГПП). Данное обращение не может оправдываться военной необходимостью (ст. 53 ЖК IV, ст. 23 (g) Положения). Кроме того, соответствующее недвижимое имущество, как правило, использовалось широким кругом лиц (родственниками нарушителя и др.). В этой связи Суд напомнил ст. 33 ЖК IV, запрещающую наказание лиц за нарушения, которые они не совершали, а также коллективные наказания (§ 213).

В отношении второй формы Суд напомнил, что только 1 % Зоны С и 13 % земли в ВИ доступны палестинцам для строительства. Кроме того, палестинцы не включаются в комитеты по планированию, выдающие разрешения на строительство. В 1993–2013 г. 94 % ходатайств о строительстве были отклонены; в последующие годы доля одобренных разрешений еще более снизилась. При этом 60–70 % запросов, поданных израильскими гражданами, удовлетворяются. Учитывая сложность получения разрешения, многие палестинцы строят без разрешения. Соответствующие сооружения подлежат сносу, а их резиденты – выселению и перемещению. Как уже отмечалось, более трети палестинских домов (100 тыс. резидентов) не имеют разрешений. Данные санкции вынудили многих палестинцев разрушить собственное имущество.

В 2019 – 2020 г. в законодательство Израиля были внесены изменения, разрешившие властям требовать сноса сооружений в течение 96 часов после выдачи предписания. Как результат, число сносов значительно выросло. В 2012–2022 гг. было снесено более 7 тыс. палестинских сооружений, в основном в Зоне С и ВИ (среди них 20 школ, 600 водохозяйственных структур и т.д.). Сооружения поселенцев затрагиваются данной практикой в значительно меньшей степени – в 2019–2020 гг. израильские власти выдали в пять раз меньше предписаний об их сносе.

Суд счел, что эта практика представляет собой дифференцированное обращение в части использования права, закрепленного в ст. 17 (1) ПГПП. Она не может быть оправдана ссылками на разумные и объективные критерии или законную цель. В этой связи она является запрещенной дискриминацией и нарушает ст. 2 (1) и 26 ПГПП, ст. 2 (2) ПЭСКП и ст. 2 КЛРД (§ 222).

17. В итоге Суд счел что значительная часть законодательства и меры, принятые Израилем в качестве оккупирующей державы, предполагают дифференцированное обращение с палестинцами по запрещенным основаниям. Это дифференциация не может быть оправдана. Таким образом, режим всеобъемлющих ограничений, налагаемых Израилем на палестинцев на ОПТ, представляет собой системную дискриминацию, основанную на расе, религии и этническом происхождении, и нарушает ст. 2 (1) и 26 ПГПП, ст. 2 (2) ПЭСКП и ст. 2 КЛРД.

Некоторые участники утверждали, что израильская политика и практики представляют собой сегрегацию или апартеид, нарушающие ст. 3 КЛРД. Суд указал, что эта политика и практики проводят разделение между палестинским населением и поселенцами, перемещенными Израилем (ЗБ и ВИ). Данное разделение является в первую очередь физическим: поселенческая политика способствует фрагментации ЗБ и ВИ и превращению палестинских сообществ в анклавы (§ 227). Оно также является юридическим: в результате распространения израильского права на ЗБ и ВИ поселенцы и палестинцы подчиняются различным правовым системам. Израиль, в частности, применяет к палестинцам ограничения, от которых освобождаются поселенцы. В этой связи израильское законодательство и меры нарушают ст. 3 КЛРД.

18. Далее Суд рассмотрел вопрос о самоопределении. В Заключении о стене Суд подтвердил право палестинского народа на самоопределении. Устав ООН закрепляет в качестве одной из целей организации развитие дружественных отношений между нациями «на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов» (ст. 1 (2)). Право наций на самоопределение рассматривается как один из принципов международного права (Декларация о принципах 1970 г.). Оно раскрывается во многих резолюциях, в частности в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (Резолюция 1514 1960 г.). В своих заключениях о стене и об отделении Чагоса от Маврикия Суд указал, что оно создает обязательства erga omnes. Оно также закреплено в ст. 1 Пактов 1966 г. В случае иностранной оккупации, имеющей место в данном деле, оно является императивной нормой международного права (jus cogens) (§ 233).

Суд подчеркнул несколько аспектов данного права. Во-первых, в соответствии с обычным правом его следствием является право на территориальную целостность (Заключение об отделении Чагоса). Израиль как оккупирующая держава обязан не препятствовать палестинскому народу осуществлять его право на самоопределение, в том числе право на независимое и суверенное государство, на всей ОПТ (§ 237). Суд уже указал, что поселенческая политика фрагментировала ЗБ, отделила от него ВИ и способствовала превращению палестинских сообществ в анклавы. Кроме того, аннексия Израилем значительных участков ОПТ нарушает территориальную целостность ОПТ, как важного элемента права палестинского народа на самоопределение.

Во-вторых, в соответствии с данным правом народ защищен от актов, направленных на его рассеивание и подрыв его целостности. В Заключении о стене Суд указал, что ее строительство, поселенческая политика, аннексия территории, связанное законодательство и дискриминационные меры способствовали уходу палестинского населения из некоторых областей и создали риск изменения демографического состава ОПТ; они, таким образом, воспрепятствовали осуществлению палестинцами права на самоопределение.  

В-третьих, данное право предполагает право осуществлять постоянный суверенитет над природными ресурсами, которое является частью обычного права. Суд уже установил, что Израиль эксплуатировал природные ресурсы на ОПТ в своих интересах и в интересах поселенцев в нарушение данного обязательства.

Четвертым элементом данного права является право народа свободно определять свой политический статус и обеспечивать свое экономическое, социальное и культурное развитие (Резолюции ГА 1514 и 2625, ст. 1 Пактов о правах человека). Суд уже рассмотрел воздействие израильской политики и практик на ряд аспектов экономической, социальной и культурной жизни палестинцев. Зависимость палестинских территорий от Израиля в части поставок базовых товаров и услуг препятствует использованию фундаментальных прав человека, в частности права на самоопределение. В дополнение к ущербу, причиненному отдельным лицам, нарушение прав палестинцев, в частности, права на свободу, безопасность и передвижение, отражается на палестинском народе в целом, подрывая его развитие.

Продолжающийся характер политики и практик Израиля усугубляет нарушение права на самоопределение. В результате этой политики и практик палестинский народ надолго был лишен права на самоопределение; их сохранение подорвет осуществление этого права в будущем. В этой связи они нарушают обязательство Израиля уважать право палестинцев на самоопределение.

19. Далее Суд рассмотрел второй вопрос. СБ и ГА неоднократно осуждали политику и практики Израиля, направленные на изменение правового статуса, физического характера и демографического состава ОПТ, указывали, что они являются недействительными и нарушают международное право, и требовали их прекратить (Резолюции СБ 252 (1968), 446 (1979), 465 (1980), Резолюции ГА 32/5 (1977), 70/15 (2015), 77/247 (2022)). Нормы и принципы общего международного права и Устава ООН, касающиеся применения силы на иностранной территории (jus ad bellum), следует отличать от норм и принципов, регулирующих поведение оккупирующей державы (МГП (jus in bello) и право прав человека). Первые определяют законность продолжающегося присутствия оккупирующей державы на оккупированной территории; вторые применяются к оккупирующей державе, независимо от законности или незаконности ее присутствия. Именно первая категория (наряду с правом народов на самоопределение) является применимой для ответа на первую часть второго вопроса.

Израильская политика и практики оказывают влияние на статус оккупации посредством распространения израильского суверенитета на определенные части ОПТ и постепенного их присоединения к территории Израиля, осуществления Израилем правительственных функций и применения им его законов на ОПТ, а также посредством перемещения его граждан на ОПТ и препятствования осуществлению палестинцами их права на самоопределение. Данная политика и практики привели к изменениям в физическом характере, правовом статусе, демографическом составе и территориальной целостности ОПТ, особенно ЗБ и ВИ. Эти изменения указывают на намерение создать постоянное и необратимое израильское присутствие на ОПТ.

Оккупация по самой своей природе предполагает продолжающееся использование силы на иностранной территории. Такое использование, однако, регулируется нормами международного права (jus ad bellum). Данные нормы запрещают использовать силу для приобретения территории. В соответствии с международным правом, содержащимся в Уставе ООН и отраженным в обычном праве, оккупация ни при каких обстоятельствах не может являться источником титула на территорию или оправдывать ее приобретение оккупирующей державой (§ 253). Распространение Израилем своего суверенитета на части ОПТ и их аннексия нарушают запрет приобретения территории силой. Это нарушение прямо влияет на законность израильского присутствия на ОПТ. Израиль не имеет права на суверенитет над ОПТ или на осуществление суверенных полномочий на ней. Интересы Израиля в области безопасности не могут превалировать над принципом, запрещающим приобретать территорию силой (§ 254). Право на самоопределение предполагает запрет насильственных действий, лишающих народ его права на самоопределение (Резолюция 2625).

Израильская политика и практики и осуществление им суверенитета над некоторыми частями ОПТ препятствуют палестинскому народу осуществлять его право на самоопределение. Последствием этой политики и практик является аннексия частей ОПТ, фрагментация ОПТ, подрыв ее целостности, лишение палестинского народа возможности использовать природные ресурсы ОПТ и ущемление права палестинского народа на развитие. Данные последствия привели к длительному лишению палестинцев их права на самоопределение и представляют собой нарушение этого фундаментального права. Это нарушение напрямую влияет на законность присутствия Израиля на ОПТ. Оккупация не может быть использована таким образом, чтобы на неопределенный срок оставлять оккупированное население в подвешенном состоянии и неопределенности, отказывая ему в праве на самоопределение и одновременно интегрируя части его территории в собственную территорию. Существование права палестинского народа на самоопределение не может быть поставлено в зависимость от условий со стороны оккупирующей державы, учитывая его характер неотъемлемого права (§ 257).

20. Нарушения Израилем запрета на приобретение территории силой и права на самоопределение непосредственно влияют на законность дальнейшего присутствия Израиля на ОПТ. Постоянное злоупотребление Израилем своим положением оккупирующей державы –  аннексия и установление постоянного контроля над ОПТ и длящееся ущемление права палестинского народа на самоопределение – нарушает основополагающие принципы международного права и делает присутствие Израиля на ОПТ незаконным (§ 261). Эта незаконность относится ко всей палестинской территории, оккупированной Израилем в 1967 г.

Три участника утверждали, что Соглашения Осло признают право Израиля сохранять его присутствие на ОПТ, в частности, для удовлетворения его потребностей в области безопасности. Суд счел, что Соглашения не разрешают Израилю аннексировать части ОПТ или сохранять постоянное присутствие на ОПТ для удовлетворения этих потребностей.

Вывод о том, что продолжающееся присутствие Израиля на ОПТ незаконно, не освобождает его от обязательств и ответственности по международному праву, в частности по праву оккупации, перед палестинским населением и перед другими государствами до тех пор, пока его присутствию не будет положен конец. Именно эффективный контроль над территорией, независимо от ее правового статуса по международному праву, определяет ответственность государства за его действия, затрагивающие население этой территории или другие государства (см. Заключение о правовых последствиях продолжающегося присутствия Южной Африки в Намибии, § 118).

21. Далее Суд определил последствия, вытекающие из политики и практик Израиля на ОПТ. Поскольку присутствие Израиля на ОПТ является незаконным, оно представляет собой противоправный акт, влекущий международную ответственность. Следовательно, Израиль обязан как можно скорее положить ему конец. Данное обязательство является частью обычного права и было неоднократно подтверждено Судом. Израиль также обязан прекратить политику и практики, упомянутые в первом вопросе. В этой связи он должен немедленно прекратить любую новую поселенческую активность. Он также должен отменить все законы и меры, создающие и поддерживающие незаконную ситуацию, включая те, которые дискриминируют палестинский народ на ОПТ, а также меры, направленные на изменение демографического состава любых частей ОПТ. Он также должен предоставить полное возмещение ущерба, причиненного его международно-противоправными деяниями, всем заинтересованным физическим или юридическим лицам. В соответствии с принципом международного права «возмещение должно, насколько это возможно, заглаживать все последствия незаконного акта и восстанавливать положение, которое, по всей вероятности, существовало бы, если бы этот акт не был совершен». Возмещение включает в себя реституцию, компенсацию и/или сатисфакцию.

Реституция включает в себя обязательство Израиля вернуть землю и другое недвижимое имущество, а также все активы, изъятые у физических и юридических лиц с момента начала оккупации в 1967 г., и все культурные ценности и активы, изъятые у палестинцев и палестинских учреждений, включая архивы и документы. Оно также предполагает эвакуации всех поселенцев из существующих поселений и демонтаж построенных Израилем частей стены, расположенных на ОПТ, а также предоставление перемещенным палестинцам возможности вернуться в места их первоначального проживания. Если такая реституция окажется материально невозможной, Израиль обязан выплатить компенсацию в соответствии с применимыми нормами международного права всем физическим и юридическим лицам, понесшим материальный ущерб в результате его противоправных действий в период оккупации.

Обязательства, вытекающие из противоправных деяний Израиля, не освобождают его от обязанности выполнять нарушаемые им обязательства. Он по-прежнему несет обязательство уважать право палестинского народа на самоопределение и обязательства по МГП и праву прав человека  

21. Далее Суд рассмотрел последствия для других государств. Обязательства, нарушенные Израилем, включают некоторые обязательства erga omnes. Такие обязательства по своей природе «являются предметом заботы всех государств» и «ввиду важности соответствующих прав все государства могут быть признаны имеющими правовой интерес в их защите» (Решение по делу Barcelona Traction 1970 г., § 33). Среди них – обязательство уважать право на самоопределение, запрет применения силы для приобретения территории, а также некоторые обязательства по МГП и праву прав человека.

Хотя условия, необходимые для обеспечения прекращения незаконного присутствия Израиля на ОПТ и осуществления права палестинского народа на самоопределение, должны определить ГА и СБ, все государства должны сотрудничать с ООН с целью претворения этих условий в жизнь. Согласно Декларации о принципах 1970 г. «каждое государство обязано содействовать с помощью совместных и индивидуальных действий осуществлению принципа равноправия и самоопределения народов в соответствии с положениями Устава и оказывать помощь ООН в выполнении обязанностей, возложенных на нее Уставом».

СБ и ГА неоднократно заявляли о незаконности приобретения территории силой в контексте ситуации на ОПТ и недействительности принимаемых Израилем мер и призывали все государства не признавать эти меры и не содействовать им (Резолюции СБ 465 (1980), 2334 (2016), Резолюции ГА 32/161 (1977), 74/11 (2019), 77/126 (2022). Приняв к сведению эти резолюции, Суд указал, что государства-члены обязаны не признавать никаких изменений в физическом характере, демографическом составе, институциональной структуре или статусе территории, оккупированной Израилем 5 июня 1967 г., включая ВИ, если они не были согласованы сторонами в ходе переговоров, и проводить в своих отношениях с Израилем различие между территорией Государства Израиль и ОПТ. Обязательство проводить различие включает, в частности, обязанность воздерживаться от договорных отношений с Израилем во всех случаях, когда он пытается действовать от имени ОПТ или ее части в вопросах, касающихся ОПТ или ее части; воздерживаться от экономических или торговых отношений с Израилем, затрагивающих ОПТ или ее часть, которые могут закрепить его незаконное присутствие на ОПТ; воздерживаться при учреждении и поддержании дипломатических миссий в Израиле от любого признания его незаконного присутствия на ОПТ; принять меры для предотвращения торговых или инвестиционных отношений, которые способствуют поддержанию незаконной ситуации, созданной Израилем на ОПТ (см. Заключение о правовых последствиях продолжающегося присутствия Южной Африки в Намибии, § 122, 125–127). 

Кроме того, все государства обязаны не признавать в качестве законной ситуацию, сложившуюся в результате незаконного присутствия Израиля на ОПТ. Они также обязаны не оказывать помощь или содействие в сохранении этой ситуации. Все государства, уважая Устав ООН и международное право, должны обеспечить устранение любых препятствий на пути осуществления палестинским народом своего права на самоопределение, возникающих в результате незаконного присутствия Израиля на ОПТ. Кроме того, государства – участники ЖК IV обязаны, уважая Устав ООН и международное право, обеспечить соблюдение Израилем норм МГП, закрепленных в этой конвенции.

22. Далее Суд рассмотрел последствия для ООН. Указанная обязанность непризнания распространяется также на международные организации, включая ООН, ввиду серьезных нарушений обязательств erga omnes. ГА в ряде своих резолюций уже призывала организации и специализированные учреждения «не признавать или не сотрудничать, или не оказывать в любой форме содействие любым мерам, предпринимаемым Израилем по эксплуатации ресурсов оккупированных территорий или какому-либо изменению демографического состава или географического характера или организационной структуры этих территорий» (Резолюция 32/161 (1977)). С учетом характера и важности обязательств erga omnes, имеющих отношение к незаконному присутствию Израиля на ОПТ, обязательство не признавать в качестве законного положение, сложившееся в результате незаконного присутствия Израиля на ОПТ, и обязательство проводить в своих отношениях с Израилем различие между территорией Израиля и ОПТ распространяются также на ООН.

Точные условия прекращения незаконного присутствия Израиля на ОПТ – это вопрос, который должен быть рассмотрен ГА, которая запросила это заключение, а также СБ. Поэтому именно они должны рассмотреть вопрос о том, какие дальнейшие действия необходимы для того, чтобы положить конец незаконному присутствию Израиля, принимая во внимание настоящее заключение.

Суд подчеркнул, также как он это сделал в Заключении о стене, «настоятельную необходимость того, чтобы ООН в целом удвоила свои усилия по скорейшему урегулированию израильско-палестинского конфликта, который по-прежнему представляет угрозу международному миру и безопасности, и тем самым установила справедливый и прочный мир в регионе» (§ 282).

Реализация права палестинского народа на самоопределение, включая его право на независимое и суверенное государство, живущее бок о бок и в мире с Государством Израиль в пределах безопасных и признанных границ для обоих государств, как это предусмотрено в резолюциях СБ и ГА, будет способствовать региональной стабильности и безопасности всех государств на Ближнем Востоке.