Автобиография несчастной пловчихи, типичная британская социалка и комедия про старушку-завирушку — о режиссерских дебютах трех кинозвезд рассказывает Тамара Ходова.
Тамара Ходова
Киножурналист (Forbes, Setters Media, Film.ru)
«Хронология воды», реж. Кристен Стюарт
Режиссерский дебют Стюарт (как и остальные два фильма из этого дайджеста, его показали в программе «Особый взгляд») — это экранизация автофикшен-романа писательницы Лидии Юкнавич, которая пережила сексуализированное насилие со стороны собственного отца и потерю ребенка, а также страдала от алкогольной и наркотической зависимостей и безуспешно пыталась построить спортивную карьеру в плавании (эти надежды рухнули после того, как Штаты решили бойкотировать Олимпиаду-80 в Москве). По словам Стюарт, «опыт Юкнавич оказался для нее очень личным». Понимать это надо так: Стюарт, которая сама переработала прозу в сценарий, поставила перед собой непростую задачу — экранизировать не просто внутренний монолог писательницы, но свои ощущения от его прочтения.
Увы, «Хронология воды» получилась типичным дебютом — амбициозным, низкобюджетным (большая часть съемок проходила в Латвии) и пытающимся объять необъятное. Стюарт экспериментирует с нелинейным нарративом, перемешивая различные периоды жизни героини, со звуком и монтажом, пытаясь вместить в каждую минуту фильма как можно больше визуальных образов. Как во многих экранизациях книг, Стюарт также опирается на оригинальный текст, чтобы хоть как-то сориентировать зрителя в отрывистом нарративе.
В кадре — много кокетства, состаренная 16-миллиметровая пленка, крупные планы и прочая киношная эквилибристика, с помощью которой режиссер действительно старается передать на экране непередаваемое. И это неизбежно приводит к тому, что фильм начинает походить на экспериментальное видеоэссе. На экране много внимания уделяется женскому опыту: тут и кровь, и роды, и мастурбация, желание мужского тела и одновременный страх перед ним.
Еще больше присутствие Стюарт в фильме подчеркивает Имоджен Путс, похожая на режиссера и внешне, и по интонации. Иногда закадровый голос актрисы, переходящий в полушепот, очень напоминает Стюарт, и начинает казаться, что она буквально говорит через свою героиню. Это превращает «Хронологию воды» в довольно специфический опус, балансирующий между самолюбованием и болезненной откровенностью. Но это кино явно заинтересует тех, кому интересно проникнуть в голову Кристен Стюарт.
«Сорванец», реж. Харрис Дикинсон
Харрис Дикинсон обращает внимание зрителя на социальную несправедливость. Фрэнк Диллэйн играет у Дикинсона молодого бездомного, сироту с наркозависимостью, который от отчаяния пытается украсть часы у хорошего человека, протягивающего ему руку помощи, и в очередной раз попадает в тюрьму. Дальше следуют круги административного ада, где работники исправительных заведений предпринимают ленивые попытки сделать героя полноценным членом общества. Ему необходима настоящая помощь, но он сталкивается только с раздражением и безразличием окружающих.
Последователь Кена Лоуча, Майка Ли и прочих социальных реалистов британского кино, Дикинсон открыто осуждает систему, которой проще притворяться полезной, чем делать что-то реально полезное. Он рисует портрет неидеального героя, ставшего таким не по собственному выбору (хотя формула «не мы такие — жизнь такая» звучит немного наивно). Для наглядности режиссер, как часто бывает у дебютантов, украшает фильм различными референсами и прямыми визуальными цитатами — из «Психо» и «Таксиста» или фильмов братьев Сэфди и Шона Бэйкера. Отсюда в «Сорванце» намеки на платоновскую пещеру, околорелигиозные мотивы и грубоватая метафора: безжалостная змея (общество) душит беззащитную мышь (герой).
«Великая Элеанор», реж. Скарлетт Йоханссон
Комедийная драма Йоханссон гораздо органичнее смотрелась бы на «Сандэнсе», а не на Лазурном Берегу. Фильм рассказывает о 94-летней женщине из Флориды Элеанор Моргенштейн (Джун Скуибб, любимая актриса Александра Пэйна, которая в прошлом триумфально вернулась на первый план в «Тельме»). После смерти компаньонки Элизабет (Рита Зохар) старушка переезжает к дочери в Нью-Йорк, где случайно попадает на встречу людей, переживших холокост, и решает присвоить себе историю Элизабет. Одна ложь ведет к другой, и Элеонор становится жертвой своей собственной выдумки.
В отличие от Стюарт, Йоханссон подходит к своему дебюту с большой осторожностью. Она опирается на готовый сценарий Тори Камен и решает разыграть беспроигрышную комбинацию: тема горя вообще, про которое снимается большинство современных фильмов, конкретная трагедия холокоста и невероятно обаятельная Скуибб, обезоруживающая остротой ума и витальностью. В итоге «Великая Элеанор» оказывается одним из самых зрительских дебютов фестиваля. Йоханссон не стремится поражать зрителя тонкими метафорами и сложными идеями, она поет оду любимому Нью-Йорку, без стеснения сентиментальничает, выжимая слезу лирическим саундтреком и милыми старушками.