Начать переосмысление концепта: Евразийство 2.0 — новый старт

Данная статья является своего рода манифестом движения за новое содержание Евразийства. Ещё в начале XXI столетия термин «евразийство» стал модным политическим брендом. В последние годы «евразийство» и вовсе превратилось в универсальную мантру, которую любят повторять политики, чиновники, идеологи, философы.

Но чем чаще повторяют они эту мантру, тем сильнее ощущение, что за броским названием — пустота. Одни видят в Евразийстве «четвёртую политическую теорию», другие — вечный бой России с Западом, третьи — уникальность и самодостаточность.

Не стоит забывать, что идеология евразийства возникла в среде русской эмиграции начала 1920-х годов как реакция на революцию и распад Российской империи. П.Н. Савицкий — один из идеологов этого идейного течения, писал: «Созерцая происходящее, мы чувствуем, что находимся посреди катаклизма, могущего сравниться с величайшими потрясениями…»

Для русских эмигрантов того времени было характерно не только неприятие Запада, но и восприятие России в качестве особой, уникальной цивилизации, самодостаточного этнокультурного мира, независимого как от Европы, так и от Азии.

Но в СССР эта концепция не прижилась. Рассуждения эмигрантов об «особости» России утонули в шуме индустриализации и маршей социализма.

Более того, мир после Второй мировой войны поверил в социализм, а не в евразийство. Данный факт легко подтверждается стремительным увеличением числа стран, которые либо примкнули к социалистическому лагерю в послевоенный период, либо установили с СССР тесные экономические, политические и культурные связи.

Вторая жизнь Евразийства как идейно-мировоззренческого и общественно-политического движения началась после распада СССР.

Попытки нового руководства России во главе с Б.Н. Ельциным заменить коммунистическую идеологию набором либеральных ценностей — демократией, правами и свободами личности, институтами гражданского общества, если и имели успех, то лишь на первоначальном этапе и притом, весьма ограниченный. События осени 1993 года, неоднозначная ситуация на президентских выборах в 1996 году, со всей очевидностью свидетельствовали о том, что либеральная модель не получила консенсусной поддержки в российском обществе.

Кроме того, идеологический поворот России к Западу не привёл к укреплению международных позиций России. Напротив, к концу 1990-х годов расширение НАТО и ЕС на Восток, а также поддержка Западом антироссийских сил в постсоветских республиках усугубили стратегическую уязвимость страны. Серьёзным вызовом для российской государственности стало усиление сепаратистских тенденций внутри самой России, что продемонстрировали конфликты на Северном Кавказе.

Попытки компенсировать идейный вакуум обращением к православной традиции и символическому капиталу Белого движения также оказались ограниченно эффективными. В результате, в течение почти двух десятилетий, в России сохранялась идеологическая ниша, не заполненная системной концепцией.

Коллективная память о Великой Отечественной войне, безусловно, стала прочным фундаментом для консолидации российского общества. Но на фундаменте нужно что-то строить. И тогда в российских верхах вспомнили о Евразийстве — идейном тренде, который стал особенно популярным среди российских элит после введения Западом антироссийских санкций в 2014 году после воссоединения Крыма с Россией.

По сути же возвращение к Евразийству стало реакцией компрадорских магнатов России и выразителей их интересов во власти — политиков либеральных убеждений, на крушение надежд этой части российского общества относительно консенсуса с Западом.

Модифицированные и актуализированные для современной России А.Г. Дугиным (насколько это было в его силах), идеи Евразийства стали доминировать в идеологическом пространстве России. Более того, в течение последних 25 лет были предприняты попытки реализовать эти идеи на практике в формате ЕАЭС.

У «евразийцев» было достаточно критиков на протяжении последних ста лет и подробное изложение этой критики не входит в задачи данной публикации. Отметим лишь, что на наш взгляд, как идейно-мировоззренческое течение и политическое движение Евразийство страдает двумя главными недостатками:

Во-первых, пренебрежением к историческому опыту России в успешном собирании и преобразовании евразийских просторов в единое государство. Во-вторых, невниманием к основным тенденциям в современном мире, прежде всего той роли, которая принадлежит в современном мире таким странам, как Китай, Индия и Иран.

Иван Грозный

Говоря об историческом опыте России мы подразумеваем прежде всего первого русского царя Ивана IV, больше известного как Грозный. Его можно с полным основанием назвать предтечей Евразийства. Первый русский царь воспринимал Россию как наследницу сразу двух традиций: византийско-христианской и ордынско-восточной. Его идеология основывалась не на западных свободах и институтах, а на сакрализованной власти монарха, характерной для Востока. Однако он одновременно видел Москву «Третьим Римом» — продолжательницей вселенской империи. В его понимании вообще не существовало противоречия между Востоком и Западом: оба начала Иван Грозный воспринимал как части единого целого.

Его царская титулатура («Царь всея Руси») и концепция «Третьего Рима» соединяли византийское православие с татаро-ордынской государственностью. Сам он считал себя наследником как римских императоров, так и Чингисхана.

В подходах и деятельности Ивана IV мы можем найти сходство с конфуцианской традицией. Это сходство определяется принципом преемственности: Иван Грозный не отвергал прошлое, а напротив, интегрировал его в настоящее. Так, например, первый русский царь большое значение придавал исторической памяти и документированию. При нём создавался грандиозный Лицевой летописный свод, формировался Государев архив, систематизировались грамоты, договоры и летописи. Царь тщательно собирал и хранил дипломатическую переписку, превращая прошлое в инструмент управления. Его принцип можно выразить так:

«Чтобы управлять будущим, необходимо упорядочить прошлое».

Для Ивана IV Киевская Русь, ордынское наследие, византийская культура и Московское царство были звеньями одной исторической последовательности. Его политическая философия строилась на сакрализации традиций и принципе синтеза, а не отрицания. В этом смысле невольно напрашивается аналогия с Конфуцием («Я передаю, а не сочиняю»): Иван IV не создавал новую идеологию, а канонизировал и систематизировал всё, что Россия унаследовала.

В результате Иван IV впервые оформил образ России не как государства «на стыке» Востока и Запада, а как державы, соединяющей оба начала в единое целое. Наконец, именно Иван IV окончательно оформил границы России, во многом совпадающие с сегодняшними.

Пётр Великий и его продолжатели

Спустя полтора века Пётр I продолжил дело своего великого предшественника. Его «окно в Европу» не отменяло евразийский характер России. Для строительства своей империи Пётр Великий привлекал людей самых разных наций и вероисповеданий. Табель о рангах открыла путь в высшие эшелоны власти всем, кто хотел служить евразийству в форме Российской империи.

Вообще все реформы Петра Великого являлись инструментами строительства державы, которая объединила Европу и Азию. Пётр делал ставку на модернизацию через Европу, но всегда помнил, что за его спиной — безграничный Восток.

Преемники Петра, прежде всего Екатерина II, стремились упрочить положение России именно в качестве Евразийской державы путем прибавления к завоеваниям Золотой орды византийского наследия. Этой цели служили перманентные войны с Османской империей, завершившиеся только после Первой мировой войны. Все эти войны имели своим результатом Империю Романовых, которая простиралась от Балтики до Тихого океана.

СССР: евразийство в масштабе планеты

Однако самым грандиозным воплощением Евразийства стал СССР, создавший единую систему, в которой уживались десятки народов и культур, от Прибалтики до Средней Азии. СССР был не просто страной, а целым миром.

Важно отметить, что цивилизационная миссия СССР не исчерпывалась риторикой. Это было ещё и масштабное строительство — от БАМа до космоса, от Сахалина до Минска. Впрочем, территорией Союза советское строительство не исчерпывалось. Советские специалисты строили по всему миру: от Китая до Кубы. Парадокс заключается в том, что Советский Союз был куда более реалистичным «евразийским» проектом, чем Евразийский союз сегодня.

Можно спорить о его идеологии, но нельзя отрицать, что именно советский проект доказал: Евразийство может быть глобальным фактором.

Созданный под эгидой СССР единый фронт социалистических и развивающихся стран от Китая до Кубы и от Индии до Никарагуа, стал некоторым прообразом БРИКС. Этот прообраз стал реальностью благодаря интернационализму, который можно было бы и сегодня использовать в качестве альтернативы глобализму западных корпораций. Благодаря советскому интернационализму осуществлялась индустриализация, строились научно-образовательные базы в развивающихся странах.

Китай как преемник СССР

На наш взгляд, говорить сегодня о евразийстве без таких стран как Китай, Иран или Индия, бессмысленно.

Китаю сегодня принадлежит та же роль, что и СССР в своё время — сдерживающего фактора против западного неоколониализма. Китайский проект «Пояса и пути» успешно развивается на евразийском пространстве, активизируя диалог цивилизаций и способствуя экономическому процветанию стран-участниц.

На наш взгляд, не стоит противопоставлять политику интернационализма СССР и прагматичность китайцев при строительстве инфраструктур в развивающихся странах. По сути, это тот же советский интернационализм, но более прагматичный, выверенный, осторожный и более адаптированный к XXI веку.

В Китае не отказались от социализма, но интегрировали его с эффективными западными методами управления экономикой. Результат — внушительные достижения Китая в экономике, науке и технологиях, справедливо именуемые «китайским чудом».

У Китая и России есть небольшой, но богатый опыт союзничества, основанный на общей идеологии. Н.С. Хрущёв этот союз разрушил. Но общие экономические и геополитические интересы снова сблизили не только Россию и Китай, но также Иран, Индию и страны довольно удалённые от Евразии — Бразилию, Венесуэлу, Кубу, Южную Африку… Список этот можно продолжить.

Евразийство и современные экономические и геополитические процессы

Тенденция к объединению в рамках ШОС или БРИКС, например, пробивает себе дорогу несмотря ни на какие преграды. Данный факт со всей очевидностью свидетельствует о том, что у исторического развития есть свои законы, которые не менее беспощадны, чем физиологические. Эти законы преодолевают все преграды и все попытки направить течение истории в другое русло. Например, Евразийский континент исторически стремится к единству и сегодня эта тенденция проявляется особенно чётко на примере России, Китая, Ирана и Индии на полях ШОС.

Для правильного понимания этих закономерностей необходимо пересмотреть саму концепцию Евразийства, прежде всего — его границы. Евразийство — это не только Россия. Это ещё и Китай, Иран, Индия и, в средней перспективе, весь, так называемый, глобальный юг.

Не менее важным вопросом является и вектор развития Евразийства как процесса. Мы считаем, что Евразийство — это не обособленность и не конфронтация. Наоборот, это фундамент для тесного сотрудничества и с евразийскими, и с неевразийскими странами и регионами — Латинской Америкой, Африкой, наконец —- с так называемым, коллективным Западом.

Поэтому, необходимо как можно скорее начать переосмысление концепта «евразийство» как историко-геополитического феномена и наполнение его как новым смыслом, так и содержанием.

На наш взгляд, Евразийство — это историческая последовательность, которая проходит через века, от Чингисхана до Ивана Грозного, от Петра Великого до Советского Союза и от советского индустриального рывка до китайского «Одного пояса — одного пути».

Новый этап евразийства должен предусматривать особую роль России. Её миссия — не только быть участником союзов, но и выступать посредником между глобальными центрами силы, прежде всего США и Китаем или Китаем и Индией.

Посредничество не означает отказ от стратегических союзов. Напротив, сильная Россия, опирающаяся на Китай и Иран, способна играть роль честного арбитра и гаранта баланса. Такая роль не станет для России чем-то новым. Ещё концепция «Москва — третий Рим» подразумевала не только духовное лидерство России, но и её способность быть центром примирения народов.

Кроме того, у России есть богатый исторический опыт в деле международного арбитража и успешного посредничества. Достаточно привести примеры Венского конгресса 1815 года, на котором при непосредственном участии России великие европейские державы постановили, что отныне все противоречия будут решаться мирным путем на основе консенсуса. Решения, Венского конгресса вошли в историю под названием «Концерт держав». Это название отражало стремление участников конгресса, действовать в международных делах подобно оркестру, где у каждого участника есть своя партия.

Часть историков и политологов называют сегодня «Оркестр держава» прообразом концепции многополярного мира. Важно подчеркнуть, что Россия была не только одним из инициаторов данного договора, но и, наряду с Британией, его основным гарантом, благодаря своей мощи. Среди других примеров, иллюстрирующих Роль России в качестве успешного посредника в разрешении сложных геополитических конфликтов достаточно вспомнить Тегеранскую и Потсдамскую конференцию, а также ту роль, которая принадлежала СССР в сдерживании международных конфликтов. Достаточно вспомнить Синайский кризис 1956 года или усилия Советского Союза по прекращению войны во Вьетнаме.

Исходя из нынешних возможностей России, следует прежде всего отметить её уникальное географическое положение — между Европой и Азией, что делает её естественным посредником. Не последнюю роль для выполнения функции международного медиатора России может обеспечить и сильная дипломатическая школа, которая традиционно славится своим умением находить компромиссы и вести переговоры даже в сложных условиях. Россия может выступать медиатором в международных делах и благодаря своему военно-политическому ресурсу В условиях многополярного мира России вполне по силам стать посредником между глобальными игроками в международных конфликтах. И не только между Китаем и США, но также между Ираном и Израилем, например.

На Западе многие сочтут невозможной роль России в качестве медиатора из-за СВО на Украине. Мы считаем этот аргумент необоснованным уже по той причине, что США косвенно или непосредственно вовлечены в гораздо большее количество конфликтов и войн, но это не мешает им посредничать в решении того же конфликта на Украине, в котором США участвуют практически напрямую.

Идеологией нового евразийства может стать интернационализм в его модифицированном, китайском варианте. В качестве такового он может стать достойной альтернативой глобализму (глобализм означает унификацию и доминирование одного центра — Запада). Интернационализм предполагает многообразие, равенство и взаимопомощь. Собственно, эта концепция уже была озвучена лидером КНР Си Цзиньпином на проходящем сейчас в Тяньцзине саммите ШОС.

Это — помощь менее развитым странам, инвестиции в их развитие, интеграция их ресурсов и человеческого потенциала в общую систему Евразии. Это не закрытый союз, а открытый процесс, который способен распространиться на весь мир.

При этом следует отметить, что Евразийство — это не только история и геополитика, но и проект будущего. Его цель — справедливое распределение ресурсов, развитие технологий, рост качества жизни. Евразийство XXI века — это не антизапад и не изоляция. Это система союзов, открытая миру и способная дать человечеству новую модель развития: интеграционную, справедливую и многополярную.

В этой связи важно подчеркнуть опыт Китая, одним из главных достижений которого во внешней политике за последние 40 лет после начала политики реформ и открытости в этой стране, остаётся отказ от вступления в так называемые «противоборствующие блоки и союзы». Китайцы строят не союзы и блоки. Китайцы строят систему международных отношений. Как известно, любая система стремится к равновесию. Эта политика укрепила международный статус Китая, способствовала развитию экономических взаимовыгодных отношений и заложила прочную основу для многополярного мира. Сегодня это уже не только успешный опыт Китая, но и модель развития, способная обеспечить успех практической реализации Евразийства. Такой подход, базирующийся на успешном опыте КНР во внешней политике, сулит ещё больший успех в будущем для всех участников евразийского проекта.

СССР мёртв. Да здравствует новый Союз!

Последний саммит ШОС со всей очевидностью продемонстрировал значение и потенциал прежде всего российско-китайских взаимоотношений. Обе страны связывает не только славное прошлое — победа во Второй мировой войне и жертвы, понесенные во имя этой победы (о чем сказали в своих выступлениях на саммите лидеры России и Китая). Именно эти две страны доказали свою способность и потенциал быть не только мировыми лидерами, но и создавать более безопасный, более справедливый мир. После развала СССР, Россия не только сумела подтвердить свой статус мировой державы, но, что не менее важно, сохранила советское наследие в формате ЕАЭС. Насколько эффективно — это другой вопрос. Но, тем не менее, данный институт интеграции постсоветского пространства работает и развивается. Это — главное.

Китай, которому принадлежит ключевая роль в формировании новой Евразии, своим примером продемонстрировал, что достижение успеха возможно без ведения войн и военного вмешательства. Эта страна никогда не нападала ни на одно государство, однако способна отстаивать свои интересы в случае угрозы национальной безопасности. Китай явил миру культурное, военное, экономическое и политическое чудо опираясь на свои древние традиции, культурные ценности и развивая при этом передовые технологии. В результате, Китай осуществил успешный симбиоз традиций и современности, а также использовал как собственный опыт, так и достижения СССР. Исходя из того, что в Китае внимательно изучают как свой опыт, так и чужой, в новой конфигурации мира, создаваемой Китаем, наверняка найдет свое место и ЕАЭС в качестве одной из моделей интеграционных процессов, но уже в контексте проекта «Один пояс — один путь».

Практика наглядно показала, что ни один из уже существующих институтов интеграции, будь то ЕАЭС, Таможенный союз, ШОС или БРИКС, вовсе не взаимоисключают друг друга, а наоборот, эффективно дополняют, способствуя укреплению торговых связей, совместному развитию инфраструктурных проектов и ресурсных возможностей всех стран-участниц. И чем больше участвует в деятельности таких институтов стран, тем более важную роль в мировой политике, в балансе между крупными мировыми центрами силы принадлежит как данной структуре, так и каждой участвующей в ее деятельности стране.

Важно отметить, что такой подход не нарушает интересы западных стран, в отличие от их поведения в отношении Евразии и Глобального юга. Как было отмечено ранее, данный подход носит более широкий характер и включает в себя другие регионы, например, Латинскую Америку. Реализация такого курса способствует снижению зависимости развивающихся стран от западного полюса силы, равноправию и взаимопомощи в международных делах.

Объединение таких интеграционных структур как ЕАЭС, ШОС, Таможенный союз, БРИКС в единое целое, что называется, само напрашивается и, безусловно, станет мощным стимулом для построения более сбалансированного и более справедливого мира.

Продолжением этого процесса может стать конфедерация: Китай — Россия — Иран, Индия, опирающаяся не на мистические конструкции, а на реальную экономику, взаимные интересы, коллективную безопасности и взаимопомощь. Возможно, даже — на новый формат политической интеграции. При реализации этой идеи весьма эффективным может стать опять-таки, китайский подход — не союзы и блоки, а система взаимоотношений, когда договорённости вытекают из потребностей системы.

И ещё. На Западе всеми силами противятся возрождению СССР. СССР может, и не возродится. Эта конструкция устарела. А вот, например, БРИКС в качестве конфедерации государств, имеет все шансы воплотиться в реальность.

В 90-е годы враги коммунизма и СССР любили повторять: коммунизм мёртв, СССР остался в прошлом. Перефразируя классика, сегодня мы можем констатировать, что эти заявления оказались преждевременными. Коммунизм в позднесоветской редакции, как и СССР, возможно, остались в прошлом. Но идеалы социального равенства, справедливости, взаимопомощи не только живы, но и становятся всё более популярными в мире на фоне либеральной идеологии, густо замешанной на индивидуализме, войнах и социальном неравенстве.

Похоже, на смену СССР приходит новый, гораздо более масштабный союз. Это уже не только Евразия. Это гигантский пояс и путь, охватывающий мир от Китая до Венесуэлы и от Баренцева моря до Южной Африки.

Давид Гриценко, Давид Надирян, Владимир Ружанский