В мировой прокат вышел фильм Хлои Чжао («Земля кочевников», «Вечные») про молодого Шекспира. В центре истории — его жена и семейная трагедия, возможно, повлиявшая на написание «Гамлета». Фильм считается одним из главных фаворитов грядущего наградного сезона и «Оскара» в особенности.
В конце XVI века в деревне неподалеку от Стратфорда-на-Эйвоне женщина по имени Аньес (Джесси Бакли) знакомится с молодым учителем латыни, которого зовут Уильям Шекспир (Пол Мескал). У них немедленно начинается роман, Аньес вскоре беременеет, и их семьи неохотно соглашаются на брак. Вслед за первой дочкой у Шекспиров еще рождаются близнецы, мальчик по имени Гамнет и девочка Джудит. Уильям все время начинает проводить в Лондоне, там у него интересная работа.
Из «Влюбленного Шекспира» мы знаем, как появились «Ромео и Джульетта», пришла пора прояснить происхождение «Гамлета». Разумеется, каждая запятая и каждый вздох главного английского поэта обросли комментариями и теориями, но это не совсем то: роман североирландской писательницы Мэгги О’Фаррелл, по которому поставлен фильм Хлои Чжао, — художественное произведение, не менее вольная интерпретация некоторых исторических фактов, чем увенчанный «Оскаром» сценарий покойного Тома Стоппарда. Очарованный герой «Влюбленного Шекспира» неохотно и вскользь вспоминал холодную жену, оставшуюся в Стратфорде. «Гамнет» написан с точки зрения этой жены.
Даже если вы ничего не слышали о фильме, его центральное событие вычислить, мягко говоря, нетрудно (едва ли пьесу «Гамлет» здесь вдохновил какой-нибудь особенно уморительный розыгрыш), но, поскольку оно случается только в середине, будем соблюдать формальные приличия. Итак, в «Гамнете» происходит некая ужасная драма, и герои переживают ее по-разному, что значительно влияет на динамику их отношений и мировую литературу.
Аньес (жену Шекспира обычно принято называть Анной или Энн Хэтэуэй) — сирота, воспитанная в приемной семье, где ее не очень привечали все, за исключением сводного брата, которого с прической под горшок и одним выражением лица играет Джо Элвин. Рано умершая при очередных родах мать слыла потомственной «лесной ведьмой», и Аньес теперь с гордостью несет это наследство: разбирается в травах, держит сокола, много гуляет и (не очень точно) предсказывает будущее. Мы впервые видим Аньес свернувшейся в корнях огромного дерева. Туда же она придет рожать первого ребенка. Близнецов свекровь (Эмили Уотсон) заставит рожать уже дома, вопреки ее желанию, и все пройдет сложнее: дочка едва не умрет и будет расти болезненной.
Иначе говоря, Аньес представляет природу, язычество, женское начало и, разумеется, материнство. Чжоу демонстрирует склонность к тяжеловесной символике: возле упомянутого дерева зияет крайне многозначительная дыра (которой еще найдется дополнительная рифма в финале), во время схваток в комнату с улицы затекает вода и так далее. Сцены на свежем воздухе сняты с нарочитой фолк-живописностью, с тщательно выстроенными общими планами, плавными движениями камеры и подвываниями на саундтреке.
Джесси Бакли многие уверенно пророчат «Оскар», и действительно, это идеальная роль под награды: мы все время рассматриваем ее лицо, оно интересное и часто выражает сильные эмоции; одних родов сколько, а это еще не всё. Мескалу даже сложнее: Шекспир тут буквально в одной лондонской отлучке от того, чтобы превратиться в персонажа второго плана. Но его работа, не такая броская, пожалуй, поглубже: Аньес выплескивает, Уильям впитывает. Выглядит ли он человеком, способным написать «Гамлета»? Как будто нет, однако мало кто из молодых актеров сегодня умеет играть сдержанную боль и интенсивную, опасную внутреннюю жизнь так убедительно. Эмоциональная эволюция героя Мескала проходит фоном для материнских страстей, но это то, что позволяет «Гамнету» двигаться.
Если бы еще Хлоя Чжао чуточку больше доверяла своему зрителю. Дело даже не в манипулятивности, хотя кое-что из того, что она делает, обычно проходит по разряду запрещенных приемов (многие, очевидно, на «Гамнете» обрыдаются), но это, в конце концов, суть истории. Сомнения вызывает скорее топорная манера, с которой тут все вырублено. Каждый важный план длится на 10–20 секунд дольше, чем мог бы, чтобы уж точно дошло до галерки. Каждый удачный образ повторяется три раза. Кульминация озвучена «On the Nature of Daylight» Макса Рихтера (он же автор остальной музыки), уже заезженной почти до состояния Пятой симфонии Бетховена. Шекспировский канон разбит на цитаты, понятные дошкольникам: драматург сочиняет ту самую сцену на балконе, дети изображают будущих ведьм из «Макбета», герой в печали стоит на берегу ночной Темзы и вслух рассуждает: «Быть или не быть?..»
Вот в чем вопрос: если это серьезное, смелое взрослое кино, каким оно хочет казаться, зачем в нем столько пафоса и столько снисходительности, почему оно такое — за неимением лучшего слова — попсовое? Главная мысль фильма заключается в том, что горе может быть преобразовано в творчество, и в ней тоже при всем уважении мерещится фальшивый блеск трюизма. Родами в кадре уже давно никого не удивишь; во многих смыслах «Гамнет» с его источающими престиж титрами (среди продюсеров — Спилберг и Сэм Мендес) ближе к печально знаменитому альянсу Чжоу с Marvel, чем к ее предшествующим инди-драмам.
«Влюбленный Шекспир» вывел формулу трагического гения из фарса, секса, похмелья, долгов и драк. «Гамнет» кряхтя подтаскивает к трагедии другую трагедию. Есть сильное подозрение, что самому герою больше приглянулся бы первый подход.