— Правда, — понизив голос, продолжил Павел, — есть тут одна загадка, над которой ломают голову.
— И в чем же она, ваша загадка? — спросил я соседа.
— Понимаешь, Иванович, — сказал он, — сам-то Аким в той полуразвалюхе уже лет пять как не живет. Сын из Верхнедвинска его к себе забрал. Хата года три вовсе пустой стояла, но последние два лета там жилье себе снимал «сбитый летчик» из Полоцка. Кажется, Богданом звать его. Ну, так то летом… А почему посреди зимы дом загорелся?
— А что пожарные и в милиции говорят? — продолжил я допрашивать Павла.
— Мне о таких вещах они не докладывают, — услышал я от него. — Но даже если жертв на том пожаре не было, то кто-то все же поджог устроил. Не сам же огонь вспыхнул.
— Ну а вдруг Аким по какой-то причине вернулся в родную хату? — рассуждал я вслух. — Или Богдан зимней рыбалкой увлекся и приехал на ночевку…
— Не знаю, Иванович. Если что толковое услышу, то сообщу, — закончил разговор Павел.
оллаж юлии костиковойПоследняя версия показалась мне более или менее правдоподобной, и я стал искать записную книжку, где был номер телефона Богдана, которого местные почему-то окрестили «сбитым летчиком». По некоторым сведениям, мужчина некогда служил в авиации, живя в России, а затем вернулся на родину и обосновался теперь в Полоцке. Вообще-то старожилы помнят его еще мальчишкой. Так что ничего удивительного, что его потянуло в родные места. Отец оставил сыну и двум дочерям крепкий дом с богатым садом. Там сейчас живет одна из сестер Богдана, а почему не пускает к себе брата — никто не знает. По некоторым сведениям, отец завещал хозяйство всем троим. То есть по-любому доля Богдана там есть. Но вот однако же летом, когда приезжает сюда, снимает жилье в той самой хате, где жил когда-то Аким и которая сейчас сгорела.
Блокнот с номером телефона я так и не нашел, но поскольку звонка с новыми сведениями от Павла больше не было, успокоился. Как-то зимним вечером за своим любимым чаем вспомнил о первой встрече с Богданом на берегу нашего озера.
Стояли первые дни июня, месяца, когда вокруг зелень уже набрала силу, но причудливую яркую нежность, подхваченную весенним разливом, еще не утратила. Как и все любители рыбалки, я с нетерпением ожидал разрешения вывода на воду плавсредства. Тогда проходивший мимо Богдан и предложил помочь подтащить мою «Маркизу» к самой воде.
— Жалею, что так и не приобщился к рыбалке, — сказал он. — Веселее бежали бы мои дни в этих божественных местах, где вырос и откуда ушел в большой мир. Теперь вот вернулся.
Меня так и подмывало спросить, почему мужчина не живет в отчем доме, где хозяйничает сейчас его сестра. Там точно не соскучишься, только работы в саду хватит не на одного такого молодца. Я все же как вполне воспитанный человек не задал ему столь неделикатный вопрос и решил подождать, пока мой новый знакомый сам разоткровенничается. Вскоре такая возможность представилась.
Мой хваленый импортный телевизор начал зависать, а вскоре сигнал и вовсе пропал. Как многие гуманитарии, я почти не знаю толк в технике, и тот же Павел посоветовал мне обратиться к Богдану. Дескать, он уже многим односельчанам помогал вернуть к жизни стиральную машину и даже холодильник.
Богдан охотно взялся мне помочь, а когда телевизор вновь исправно заработал, согласился поужинать со мной на веранде.
Лето уже набрало силу, но порадовать светлыми и теплыми днями не торопилось. Частенько небо затягивали лиловые грозовые тучи. Я все думал, куда делись те теплые дожди с серебряными стрелами из моего детства, когда после них на горизонте повисала веселая радуга и все вокруг озарялось неким чудодейственным светом. Сейчас все чаще, по крайней мере, в наших северо-западных краях идут мелкие неторопливые дожди, которые растягиваются на долгие часы и навевают тоску. Конечно, бывает и по-иному. Вот и в тот день погода смилостивилась, и в открытое окно веранды вливался чудный августовский вечер.
— «Сбитым летчиком» я себя, конечно, не считаю, — говорил Богдан, с аппетитом уплетая блинчики из свежих кабачков. — Это верно, что раньше, чем планировал, пришлось оставить штурвал, но продолжал работать в авиации и закончил с полной выслугой. Так что и на пенсию жаловаться грех. У нас со Светой была хорошая квартира в российском областном центре, но обоих тянуло в родные места. Провели удачный обмен и стали жить в Полоцке, откуда Светлана родом. Дочь Лена заканчивала школу, когда с супругой случилась беда. Резко стало сдавать сердце, и во время операции она умерла. С той поры я вдовец и не собираюсь ничего менять в своей жизни. До поры до времени можно было мириться с таким положением, но годы, как вы знаете, бегут быстро. Ленка вышла замуж, а через год развелась. Я помогал ей растить внука. Он тоже быстро подрос, и в нашей «трешке» мне отвели самую маленькую комнату. Но дело даже не в этом… Внук любит компании и частенько устраивает у нас шумные вечеринки с дружками. Во время болезни Светы быстро разошлись все сбережения, и я не смог купить себе дачу, хотя сильно тянуло на природу. Видимо, стал сказываться возраст.
— А что стало с родительским домом? — спросил я.
Богдан надолго замолчал, словно раздумывая, рассказывать ли еще одну грустную историю собеседнику, но вскоре продолжил.
— Отец тоже доживал свой век вдовцом, а когда серьезно заболел, вознамерился сильнее сплотить семью. Все хозяйство, то есть дом, пасеку и сад, разделил в завещании на меня и двух моих сестер. Со слов матери, когда она еще была жива, мы знали, что у отца есть и немалые деньги. Нам он о них ничего не говорил. На его похоронах всем руководила средняя в семье Мария. Она сказала, что денег никаких не видела. Вернее, видела, но это была довольно незначительная сумма, которую мы не стали делить. У другой моей сестрички Анфисы вообще все в шоколаде: крепкая семья, муж хорошо зарабатывает. Правда, какая-то кошка между сестрами пробежала… Догадываюсь, Анфиска усомнилась в том, что отец не оставил тех серьезных денег, о которых говорила нам мать. Теперь они не общаются. Мария перестроила родительский дом под хорошую дачу и дала понять, что теперь это полностью ее собственность. Что тут скажешь… Не устраивать же скандал нам с Анфисой на смех людям. Вот и снимаю чужую хату, когда приезжаю на лето в родные места. Здесь проходят мои лучшие тихие дни, — закончил своей невеселый рассказ Богдан.
Гость ушел, а я надел куртку и перебрался с веранды в беседку. Здесь, на свежем воздухе, среди озер и лесов, всегда думается, даже о печальных событиях, как-то легче, светлее, что ли.
Вот и сейчас подумал о том, как замысловато переплетено все в этом мире, как важно для себя пройти предназначенный тебе путь в крепкой семье. Выходит, что отец Богдана лишь перед смертью вознамерился скрепить детей крепкими узами. Не поздно ли? Ответ очевиден.Я оборвал свои размышления о встрече с Богданом и набрал номер телефона Павла — может быть, появилась какая-то новая информация о пожаре в доме глухого Акима.
— Я и сам хотел тебе сообщить, — сказал сосед. — Дом выгорел почти полностью. Но самое страшное и загадочное в том, что спасатели все же обнаружили там труп мужчины. Уже установили, что это не Аким, как ты предположил по одной из версий, не Богдан, что снимал летом жилье. А вот кто там оказался среди зимы из чужаков — милиция сейчас ведет расследование.
Я поблагодарил Павла, а сам подумал, что если Богдан летом все же надумает приехать в родные места, то я предложу ему свой гостевой домик в углу усадьбы. Сам же попробую примирить его с сестрой Марией, и тогда он тоже вернется в отчий дом. Нечего родным людям злобствовать.
Все это будет позже, а сейчас надо позаботиться о том, чтобы Новый год и Рождество на славу прошли в моей дружной семье. Здесь тоже важно мне как старшему не терять бдительности…