«С первого взгляда Рио-де-Жанейро может показаться городом бесконечного отдыха. Но это впечатление обманчиво. По-настоящему Рио раскрывается только в движении — когда приходится подниматься вверх по бетонным уступам фавел, работать с дыханием, сопротивляясь жаре, и чувствовать пульс, ускоренный барабанами самбы».
В 2016 году в городе прошли Олимпийские и Паралимпийские игры, а чуть раньше – Панамериканские игры. Многие районы до сих пор сохранили дух Олимпиады, когда Рио жил по расписанию соревнований, а на улицах можно было встретить спортсменов со всего мира. И, конечно, именно здесь стоит легендарная «Маракана» – стадион, который видел и Пеле, и финалы чемпионатов мира, и величайшие внутренние дерби.
Спорт в Рио буквально встроен в ландшафт. И именно это ощущение помогает понять, почему подъём в фавелы или бесконечная самба здесь воспринимаются не культурной экзотикой, а просто ещё одним видом физической активности.
Подъём в фавелу Санта-Марта: 800 м вверх и один шаг в другой мир
Фавелы появились в Рио в конце XIX века – сначала как стихийные поселения ветеранов Канудосской войны, не получивших обещанного жилья. Позже к ним присоединились рабочие и мигранты, вытесненные резким ростом города. Так на холмах выросли кварталы, которые долго были вне официальной городской карты и «официальной» городской жизни – с собственным укладом, законами и образом жизни.
Санта-Марта – одна из таких фавел, уходящая высоко вверх от Ларго-ду-Ботикариу. Мы с проводником встретились здесь в 7:00, когда влажная жара ещё не стала совсем невыносимой. Без сопровождающего доступ в фавелу закрыт. «Готов? Это как маленький поход. Только городской», – улыбнулся проводник и кивнул на узкую бетонную лестницу.
Подъём действительно оказался похож на хайк, только со своей географией и логикой. Вместо тропинок – неуклюжие лестницы. Вместо горной свежести – раскалённый утренний воздух. Набор высоты – около 800 м.
Уже через пару минут я понял, почему сюда почти не приходят без местных. Повороты резкие, пространства мало, перекрёстки выглядят одинаково, а движение вокруг – плотное и хаотичное. Проводник иногда поднимал руку: «Стой». Иногда говорил: «Смотри под ноги». Однажды тихо коснулся локтя: «Камеру вниз. Здесь не любят, когда снимают без спроса». А в какой-то момент я осознал, что двигаюсь в такт ударам по мячу – где-то недалеко местные мальчишки играли в футбол на импровизированном бетонном поле.
Фото: istockphoro.com / FG Trade
Мы сделали остановку на маленькой смотровой площадке, где стоит статуя Майкла Джексона. Именно здесь он снимал клип They Don’t Care About Us. Проводник рассказал, как Джексон общался с местными, как фотографировался с детьми, как слушал их истории. И как позже жители всей коммуной поставили ему памятник – знак уважения человеку, который не побоялся рассказать миру о том, что городские власти старательно не замечают.
Как звучит энергия: репетиция Unidos da Tijuca
Тем же вечером я приехал в Морру-ду-Борел – район, где репетирует одна из самых титулованных школ самбы Unidos da Tijuca. Репетирует, конечно же, номер к легендарному карнавалу в Рио. Я был на нём несколько лет назад и, когда оказался в гуще репетиции, меня неожиданно накрыл синдром Стендаля и на глаза навернулись слёзы. Я притопывал в такт и, как заколдованный, смотрел на бразильские лица, полные страсти и счастья.
Танцоры двигались в плотном строю, переступали, разворачивались, делали серии быстрых шагов – и всё это под жаром, под пылью, под взглядом десятков людей вокруг. Их движения были одновременно лёгкими и мощными: тот случай, когда мастерство достигается тысячами повторений.
В центре процессии стояли барабанщики – батерия. Ритм самбы был настолько плотным, что грудная клетка начинала работать как резонатор. А дальше я помню только то, что пытался двигаться. Неумело, комично, но искренне и с большим удовольствием.
Карнавал в Бразилии
Фото: istockphoto.com / Global_Pics
Репетиция длилась почти два часа. Когда всё завершилось, участники не спешили уходить – нужно было «остыть», как после хорошей тренировки. Кто-то садился прямо на асфальт, кто-то лениво повторял движения, проверяя, как сегодня слушается тело. Мне объяснили, что расписание школ самбы утверждено на недели вперёд. И выдержать в таком сумасшедшем темпе предстоит почти три месяца – до февральского выхода на Самбадром. Так что если кто-то скажет мне, что танцы – это не спорт, я буду долго и отчаянно спорить.
Когда я возвращался домой, в голове стояла фраза проводника: «Теперь ты знаешь, чем живёт Рио». Да, знаю – он живёт движением. И если ты хочешь его понять, придётся много двигаться: по ступеням, в ритме, в потоке. Тогда город откроется – ровно настолько, насколько считает нужным.