"Дорога смерти"
Вера Анатольевна из Пскова. Она мать солдата, которая уже два года самостоятельно разыскивает без вести пропавшего сына. Прошла через сотню госпиталей и моргов от Мариуполя до Джанкоя, всматриваясь в списки и жетоны, в лица мертвых или то, что от них осталось. В итоге своего поистине крестного, полного страдания пути она оказалась в последнем населенном пункте перед линией боевого соприкосновения Запорожского фронта, в котором еще остались люди. Теперь цель жизни матери солдата - спасение беззащитных местных стариков.
Трасса уходит по направлению на Работино, которое находится в "серой" (ничейной) зоне. Всю дорогу - ни души. Наконец, видим на горизонте движущуюся навстречу точку, которая по мере приближения превращается в странную картину - военного мотоциклиста, беззвучно восседающего на своем железном коне и отталкивающегося от асфальта ногами, как на самокате.
- Дружище, что стряслось? Помощь нужна? - спрашивает у него Вера, притормозив машину.
- Мотор заклинило, - смущенно отвечает военный. - Нет, я уже своим сообщил, они уже выехали на подмогу.
- На этой дороге нельзя останавливаться даже на 10 минут, - объяснила мне Вера, когда мы продолжили движение. - Тут же налетят украинские "птицы" и сожгут все, что движется.
Обугленные остовы техники на обочинах дороги не позволяли усомниться в ее словах.
Дорога сворачивает вправо, и вот мы на окраине села Новое. Зрелище еще то. Пустые глазницы окон, иссеченные осколками стены в пробоинах, дома без крыш, вещи, разбросанные среди завалов. Стаи голодных собак, в небе - тучи воронья. Моя проводница рассказывает, что из тысячи жителей большого села сегодня здесь осталось 20 стариков и старушек, прячущихся во время обстрелов по подвалам. Село ежедневно обстреливается с украинской стороны артиллерией и подвергается атакам дронов. 90 процентов домов разрушены. А чуть подальше, в паре километров отсюда, - село Харьковое, где до сих пор обитают 13 человек, тоже все в возрасте. Вера взяла добровольное шефство над обоими селами.
Два года без света и воды
- Сюда ведь не ездят ни полиция, ни скорая помощь, ни волонтеры, ни социальные службы: боятся, - объясняет Вера. - Только изредка военные исключительно под прикрытием РЭБ. Люди здесь два года жили без электричества и воды. В прошлом году сюда прислали двух электриков, чтобы восстановили энергоснабжение. Обоих убило прямо во время работы в деревне. Били прицельно из артиллерийских орудий, как всегда, с украинской стороны.
С тех пор в эти села ездит только одна Вера, которую привел сюда, как сказали мне потом местные бабушки, сам Господь.
Еще в своей прошлой жизни в Пскове Вера, имеющая высшее юридическое образование, занималась сбором гуманитарной помощи для фронта. Так что опыт есть. В райцентре Токмаке навела мосты с районной властью, с местными активистами "Народного фронта". Районные власти стали еженедельно выделять для жителей двух сел хлеб, который выпекают в местной пекарне. Буханки, как и другие продукты, и питьевую воду, и газовые баллоны, взялась возить Вера на своей полуразбитой машине. Параллельно женщина доставляла по очереди всех жителей этих двух сел в город на восстановление документов, оформление пособий и пенсий, на получение российских паспортов, СНИЛС, ИНН.
Однако автомобиль не выдержал такого напряжения, днище окончательно разбилось о раскуроченный снарядами асфальт. "Восстановлению не подлежит", - резюмировали "самоделкины" из Токмака. Тогда один из жителей Нового, мужчина предпенсионного возраста Виктор, отдал Вере свой скутер. Какое-то время она поездила на нем. Но много ли продуктов увезешь на таком транспорте?! А ведь скоро наступят холода, старикам понадобятся еще и уголь, и дрова…
80 снарядов по детскому саду
Вера останавливает "Ниву" на деревенской улочке, выходит из нее и с любовью гладит новенький капот.
- И тогда я обратилась к человеку, который в начале СВО помогал мне собирать гуманитарную помощь на фронт в Пскове. Это Константин Владимирович Харитонов, директор завода "Уклад". Он, не раздумывая, откликнулся и купил мне вот эту пятидверную красавицу. Можно ему через вашу газету благодарность передать?
За "Нивой" ей пришлось ехать в Псков. Для местных стариков это был стресс. Все боялись, что Вера не вернется. Даже деньги на машину со своих пенсий стали собирать. Насобирали аж 22 тысячи рублей. Вера, вернувшись, конечно же, не взяла.
- Вы представляете, насколько люди бедно здесь живут, часто впроголодь, так и то умудряются наших солдатиков подкармливать. Старушки пекут для бойцов пирожки. А те, кто держит кур, всем селом собирают для них яйца.
- А чем же они сами питались эти два года?
- Кто чем. В основном тем, что выращивали на огороде. При этом стараясь далеко не отходить от своего участка, потому что вэсэушники постоянно сбрасывают с дронов "подарки" своим бывшим соотечественникам в виде мин, которые называются "польки", - рассказывает Вера.
- Наверное, "лепестки"? - переспрашиваю я, полагая, что она ошиблась.
- Нет, именно "польки". Это такое ноу-хау придумали они, мины совсем крохотные и бесшумные. Наступил - и ноги нет. Так что пристально смотрите под ноги, они тут везде рассыпаны... Стоп! Вы чуть не наступили на мину. Обходите аккуратнее.
- А это что? - спрашиваю я, указывая на огромную груду даже не битого, а измельченного в мелкую крошку кирпича.
- Здесь был детский садик. В тот день по нему ВСУ выпустили 80 снарядов - один за другим.
Когда ужин важнее квартиры
И все же вопреки всему этому ужасу благодаря кипучей деятельности Веры жизнь в селах потихоньку налаживается. Горводоканал выделил насос, "Народный фронт" подарил генератор. Оставалось дело за малым - электричество. И вот буквально за день до моего приезда случилось великое для местных жителей событие - военные под прикрытием РЭБ все-таки довезли электриков, и они подключили деревню к электросетям. Люди, жившие без света и воды два года, плакали от счастья…
- А вот этот дом Виктора, того самого, который мне скутер выделил, - останавливается Вера.
Смотрю - а дома-то и нет. Одно пепелище.
- Был прилет и все сгорело, - объясняет женщина. - Благо хозяина в этот момент дома не было. Когда он прибежал, то его охватило такое отчаяние, что руки хотел на себя наложить. Затолкала Виктора в машину и поехали в Токмак. Хотя было уже восемь часов вечера, но главу района Александра Андреевича Калмыкова мы застали на рабочем месте. Мэр как раз собирался ужинать. Но увидев рыдающего Виктора, усадил его в свое кресло и отдал ему свой ужин, чтобы успокоить. А за то время, пока несчастный погорелец уплетал тушеную капусту с сосисками, позвонил кому надо и решил его проблему. Виктору выделили благоустроенную однокомнатную квартиру в городе. Представляете, какой человек наш глава района?
- Человечище! - киваю я и признаюсь, что капуста с сосисками меня пробрала даже больше, чем квартира, хотя вещи несопоставимые…
Неожиданно из-за поворота на бешеной скорости выруливает военный багги и с визгом резко тормозит возле нас.
- Ребята, в эту сторону летит дрон-камикадзе, через пять минут будет здесь, - коротко сообщает водитель в хаки и в темных очках. - Спасайся, кто может!
Багги с таким же визгом срывается с места и исчезает в поднятых клубах придорожной пыли.
Убежище от дрона
- Надо возвращаться к машине, а то потеряем ее, - предлагает Вера. - Сто процентов сожгут.
Прикидываю, что до места, где мы оставили "Ниву", бежать придется куда более пяти минут.
- Предлагаю другое решение - спрятаться в ближайшем доме и пересидеть.
- Сто процентов сожгут. Что скажет Константин Владимирович?
- Иначе мы рискуем вовсе не услышать, что он скажет. Гарантирую, что Константин Владимирович нас с вами простит.
Вера, наконец, нехотя соглашается с моими аргументами, и мы спешим укрыться в ближайшем доме. В сенях в нос ударяет сладковато-приторный трупный запах, который ни с чем не спутаешь. Проходим в комнату, ожидая увидеть страшную картину. Но тут все чисто. Выдранные взрывной волной оконные рамы, осыпавшаяся штукатурка, разбитый вдребезги гарнитур и - чистенькая клеенчатая скатерть на столе. Запах постепенно испаряется. Показалось? Вера ищет глазами люк в подвал, но не находит.
Подвалы в Новом не раз спасали ей жизнь, да и не только ей. Однажды из-за горизонта прилетела лохматая, окруженная копотью точка. Увеличилась, ударила перед домом тугим взрывом, наполняя все пространство треском и хрустом, мощной волной вышибая входную дверь и обдавая прыгнувшую в подпол Веру волной жара. Упала в темноту, на какое-то время потеряв сознание, судорожно сжимая обожженные веки. А рядом сидела и шептала молитвы 90-летняя хозяйка дома, приютившая у себя мать солдата…
Между тем буквально через пару минут после того, как мы заскочили в дом, в воздухе раздается пронзительный гул - сначала издалека, затем по нарастающей. Беспилотник проходит прямо у нас над головами и принимается кружить по окрестностям. Через полчаса в небе что-то начинает тарахтеть, словно старый мотороллер, - характерный звук украинского гексакоптера "Баба-яга". Теперь над нами уже кружит вот эта нечистая сила, затем улетает и через какое-то время где-то вдали что-то громко ухает.
Найти сына
Сидеть приходится около часа. Опасность располагает к откровенному разговору. Спрашиваю то, чего раньше спросить страшился, - о сыне.
Сын Юра служил в 104-м полку Псковской воздушно-десантной дивизии. Он был единственным ребенком у Веры, воспитывала она его без отца. О гибели сына узнала в августе 2023 года от его друга-сослуживца, которому позвонила, когда Юра надолго исчез с радаров, чего раньше не случалось. Друг, который в это время сам находился в госпитале, рассказал, что последний раз Юрия видели тяжело раненным и без сознания во время боев за Работино, и вытащить его оттуда не было никакой возможности без дополнительных потерь наших бойцов.
Недолго думая, Вера рванула в воинскую часть, где ей подтвердили печальное известие и дали точные координаты. До тела старшего сержанта Юрия Михайлова военные добраться так и не смогли, но дрон-разведчик с воздуха показал: в живых на этом клочке земли не осталось никого. Вера просто села в машину и поехала в Запорожскую область.
- Зачем?
- За сыном. Сердце горело.
Вера снимает со спины рюкзак, ставит на стол и начинает по одному вынимать содержимое.
- Вот эти вещи с тех пор всегда со мной. Документы, мешок для "200", волокуши, чтобы труп можно было тащить, икона Божией Матери "Семистрельная", саперная лопатка. Все, что нужно для того, чтобы сына найти и доставить.
- А как передвигались? Здесь же прифронтовая зона - блокпосты, военная полиция. Неужели не останавливали?
- Останавливали. Но я наизусть выучила названия населенных пунктов, вдоль которых ехала и говорила, что направляюсь в такую-то деревню к своим родственникам.
Два месяца путешественница жила в машине. Наступали холода, по ночам она мерзла, не высыпалась. И люди по пути не всегда попадались добрые и отзывчивые. Но однажды ее остановили на блок-посту, по-видимому, десантники. Один из бойцов куда-то позвонил по рации и сказал: "Товарищ командир, тут мама одного вашего бойца заплутала". За ней приехали, привезли к командиру 104-го полка, где как раз и служил старший сержант Юрий Михайлов. С этого момента ее злоключения закончились.
У Бога все живы
Веру определили помощником к полковому священнику - отцу Герману, человеку с неиссякаемым жизнелюбием и чувством юмора. В функции женщины входило помогать батюшке в проведении церковных таинств и обрядов, например, таких как крещение и водосвятные молебны, а также воодушевлять на ратные подвиги. Солдаты и офицеры относились к ней бережно, видя в матери солдата и свою мать. Постепенно Вера оттаивала от сковавшего ее горя…
- Зная, через какие нечеловеческие испытания вы прошли, я боялся встретить психически надломленного человека, - признаюсь я Вере, прерывая ее рассказ. - Но увидел спокойную рассудительную женщину, которая может иной раз и пошутить, и посмеяться. Как же вы с ума не сошли?
- Так вот как раз благодаря отцу Герману. Он мне сказал простые, но очень важные слова, которые пробрали меня до глубины души: у Бога все живы, с физической смертью тела не умирает его личность. Ну а еще очень важно быть кому-то нужным, чтобы окончательно не впасть в депрессию. Уныние убивает.
Полгода Вера жила при походном храме полка, она говорит - как у Христа за пазухой. В один день все изменилось. Полк срочно перебросили на Курское направление. Уехал командир, уехали солдаты и офицеры, а с ними - и отец Герман. Вера осталась. Не смогла она бросить своего сына.
Рванула по направлению к Работино, ведь она знает точные координаты, где лежит сын. Доехала сначала до Токмака, затем до самого последнего перед линией фронта села Новое, где ее обогрели и накормили непонятно как выжившие здешние старушки. Заночевала у них, твердо решив по утру дойти до того места, куда стремится ее сердце.
Вещий сон
- Ночью вижу сон, - понизив голос почти до шепота рассказывает Вера. - Просторная комната, наполненная светом. Мой сын, радостный, сияющий, в полевой военной форме, говорит мне: "Мама, я так рад, что ты со мной! А это мои друзья". Из-за его спины выходят военные, лица у всех очень добрые, но говорят серьезно: "Вера Анатольевна, вы завтра пойдете из Нового в Работино, дорога очень опасная. Запомните, пожалуйста, что мы сейчас вам скажем". И они начинают подробно описывать мне мою завтрашнюю дорогу до Работино, где я должна обходить мины и какой стороной должна идти, чтобы залегший в лесополосе снайпер по мне не смог отработать. И вы знаете, когда я наутро пошла по этой дороге, то все так и было как они описывали, в мельчайших деталях.
- Например?
- Например, такое. "После километра пути дорога повернет направо и через двести метров перед вами будет огромная лужа. Ни в коем случае не обходите ее справа или слева - там все усеяно минами. Идите прямиком посередине лужи". Все так и было, так я и поступила. Иду себе с иконой Божией Матери "Семистрельная" и молюсь. Так и прошла около семи километров почти до самого Работино…
Это был редкий день на крайних позициях группировки "Днепр" на участке под Работино, когда не было прилетов. Командир подразделения 70-го мотострелкового полка Ярый осторожно высунулся из подземного блиндажа и пригрелся на солнышке. Его взгляд привычно скользнул по степному рельефу местности, как вдруг остановился, и зрачки расширились. По дороге прямо на него шла женщина в футболке, за спиной ее висел рюкзак, а впереди она держала икону. Ярый, несколько месяцев не видевший женщин, протер глаза, думая, что у него галлюцинации. Потом еще. Затем ущипнул себя за руку. Нет, это не было видением. Тем временем женщина подошла к нему и осторожно поинтересовалась:
- Ребята, вы кто? Белые или красные?
- А вам какие нужны? - выдавил из себя офицер после паузы.
- А мне все равно, я за сыном пришла.
- За каким сыном? - опешил Ярый. - А вы знаете, что уже в 300 метрах отсюда позиции ВСУ? Да здесь муха целой не проскочит! И потом, как вы прошли сюда по заминированной дороге?!
По приказу Ярого Веру с передовой тогда срочно увезли на эвакуационной машине под разразившуюся плотную канонаду украинской артиллерии.
Ангел-хранитель и дочка
"Нива", оставленная нами на деревенской улице, оказывается цела. Сброс с дрона был в каком-то другом месте. Вера вздыхает облегченно. До соседней деревни Харьковое мы уже добираемся ближе к вечеру. Старики и старушки, увидев гостей, выбираются из своих домов и вереницей стекаются к нам, обнимают Веру, с любопытством поглядывают на меня: кто такой к нам приехал? Вера представляет.
Местные рассказывают мне, что очень гордятся полученными недавно российскими паспортами, что поддерживают Путина, благодарят районные власти за подключенное вчера электричество, а Веру просто за то, что она появилась в их жизни, это настоящий ангел-хранитель, а еще и дочка.
- Только вот почему-то не ездит к нам никто. А ведь мы тоже хорошие…
- Как никто, а я?!
Старики радостно кивают и улыбаются. Напоследок обнимаю каждого. Смотрю - у Веры глаза на мокром месте.
На обратном пути уже так темно, хоть глаза выколи. Фары высвечивают раздолбленную вдрызг дорогу. Вера уже не сдерживает слез, дав волю эмоциям.
- Спасибо вам, что приехали, несмотря ни на что. Вы видите - для них это очень важно. Они же как дети.
- Да мне-то чего! Я приехал и уехал. А вы тут реально рискуете каждую минуту добровольно. Взять хотя бы эту дорогу, по которой каждый день ездите. Как вам не страшно?
- Страх отсутствовал изначально от осознания того, что я закончила все свои дела в этом мире и скоро встречусь со своим сыном, - тихо и твердо отвечает мать солдата. - Но когда я поближе познакомилась с моими стариками, то поняла, что не могу их вот так просто бросить. Это же наши русские люди, которые поверили России, и мы не можем их теперь подвести. А еще у меня лучший РЭБ на свете. Каждый раз, когда сажусь в машину, говорю: "Сыночек, поехали со мной". Чтобы он берег меня и машину. Вот, до сих пор жива.
Она терпеливо ждет, когда отодвинется линия фронта за Работино, и тогда она обязательно найдет своего Юру.
На следующий день читаю фронтовые сводки. После долгих месяцев позиционных "боданий" с противником Запорожский фронт приходит в движение. Наши войска щемят противника по всей линии боевого соприкосновения.
P.S.
Для желающих оказать помощь жителям прифронтовых сел: карта Сбербанка 2202 2068 0238 1736, Вера Анатольевна Ш., с пометкой "для жителей сел Новое и Харьковое".