Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Падение Берлинской стены не избавило Германию от предрассудков, пишет Tagesspiegel. Запад смотрит на восток сверху вниз, а восток отвечает презрением. Объединенная страна снова трещит по швам.
Эрик Бельтерманн (Eric Beltermann), Нина Бреер (Nina Breher), Сара Заак (Sarah Saak) и Леннарт Требс (Lennart Tröbs)
Спустя 35 лет после объединения эксклюзивный анализ данных выявляет старые шаблоны в новом мире. Почему раскол сохраняется — и что усугубляет его.
В деревне в Бранденбурге, примерно в 30 километрах от Берлина, мир по-прежнему в порядке. По крайней мере, если верить одному из жителей: там почти нет мусора, есть красивые палисадники и, как он пишет, нет мигрантов. В Берлине все по-другому. Слишком много всего: мусора, мигрантов и преступников.
Пока все банально, подумаете вы. Эта статья основана на результатах опроса об отношении жителей Германии к федеральному правительству, федеральным землям и политической системе. И она не единственная с такой направленностью.
Газета Der Tagesspiegel совместно с учеными из Свободного университета Берлина провела эксклюзивный анализ результатов опроса, приуроченного ко Дню германского единства.
Спустя 35 лет после объединения мы все еще думаем в категориях востока и запада? Откуда берет начало это разделение после столь долгого времени? Результаты опроса ясно показывают одно: Германию разделяет стена симпатий.
Жителей всех федеральных земель спросили, насколько им импонируют люди из других. Те, кто живет на востоке, считают другие восточногерманские территории более привлекательными, а те, кто живет на западе, ближе к людям оттуда.
Политолог Ахим Хильдебрандт является внештатным профессором Университета Штутгарта и занимается исследованиями региональных различий. Результаты его не удивили, но удивила их наглядность.
Хильдебрандт видит укоренившееся взаимное неприятие между востоком и западом, которое в первую очередь обусловлено идеологическими причинами. "Это не способствует внутреннему единству", — резюмирует он.
Опрос измеряет проекции, клише в головах, "поскольку очень немногие люди могут составить представление обо всех федеральных землях и их жителях". Но клише обладают большой силой. "То, что восточные немцы не любят баварцев, вполне понятно. Если говорить, что западные немцы слишком болтливы, то ХСС является тому ярким примером". Конечно, это тоже клише.
Один из выводов анализа, проведенного исследователями из Свободного университета Берлина: неравенство между востоком и западом, которое действительно существует во многих аспектах, ощущается людьми во всех восточногерманских землях и определяется как проблема. С другой стороны, жители западногерманских земель почти всегда считают свою землю привилегированной, за исключением Саара.
Проще говоря: восток чувствует себя ущемленным. И люди правы. Уровень оплаты труда в восточной Германии по-прежнему значительно ниже, а именно почти на 21%. Уровень безработицы по-прежнему выше, а именно на 1,9%. И средний уровень благосостояния восточногерманских домохозяйств по-прежнему вдвое ниже, чем в западной Германии.
"Рейтинг в значительной степени соответствует рейтингу финансового выравнивания между федеральными землями", — говорит Хильдебрандт. Вверху — финансово сильные земли-доноры, внизу — земли-получатели: таким образом, самооценка жителей вполне реалистична.
Причины этих различий для жителей восточных федеральных земель часто носят экономический характер. Равная оплата за равный труд, согласно опросу, до сих пор не реализована. Даже официальные инстанции по-прежнему проводят различие между восточным и западным Берлином, например, при рассмотрении заявлений о выплате пенсий. Какое может быть равенство в таких условиях?
Многие жалуются на покровительство со стороны политиков, экономистов и СМИ, где преобладает западногерманская точка зрения. Другие считают, что они и их сограждане несут ответственность за свою судьбу, и полагают, что различия преувеличиваются.
"Восточногерманская" идентичность
На вопрос, какие сообщества определяют собственную идентичность — от населенного пункта до федеральной земли и от востока/запада до Германии в целом — выяснилось, что жители восточной части Германии отождествляют себя со своим регионом на всех уровнях — от места проживания до национальной идентичности.
Это относится как к местной идентичности, так и к идентичности с федеральной землей, а также к национальной идентичности, но в меньшей степени. И так, даже через 35 лет после воссоединения восточные немцы по-прежнему в большей степени идентифицируют себя с Восточной Германией. Напротив, у людей из старых федеральных земель этот эффект не так сильно выражен.
В этом смысле у участников опроса из восточногерманских земель наблюдается своего рода отход к локальному — то есть к тому, где, как предполагается, "всего не слишком много". Согласно этому, участники опроса из восточногерманских земель занимают позицию против "запада", некоторые хотят собственного государства и жалуются на вмешательство Берлина.
По словам Хильдебрандта, в остальной части республики Берлин ассоциируется с резиденцией правительства, кроме того, он имеет имидж нефункционального города и вызывает неприятие, характерное для мегаполисов. Город, в некотором смысле, выпадает из схемы "восток-запад".
В других местах проведения опроса также видно: речь идет не только о востоке и западе или о востоке против запада. Региональные отношения сложнее, чем это может показаться при простом рассмотрении логики "восток-запад".
В действительности различия между федеральными землями имеют политическую подоплеку, как показывают примеры Берлина и Саксонии. Чем правее участники опроса располагаются на политическом спектре, тем более близкой им кажется Саксония — с Берлином все наоборот, хотя и не в такой сильной степени.
Эти две федеральные земли представляют собой нечто вроде противоположностей, говорит Хильдебрандт: здесь левый Берлин, там частично правая Саксония, которые, несмотря на географическую близость, не симпатизируют друг другу.
Действительно, некоторые участники опроса из западногерманских федеральных земель заявляют, что восток Германии более правый, чем запад.
Спустя 35 лет после объединения Германии разделение в умах многих людей по-прежнему существует. Что должно измениться, чтобы Германия стала единой?
Некоторые участники опроса призывают к изменению менталитета. Вместо того чтобы постоянно говорить о востоке и западе, можно было бы просто быть благодарными за изменения, произошедшие в Германии и Европе после объединения, пишет один из участников. У всех есть свои проблемы, почему бы не попытаться решить проблемы Германии вместе, пишет другой.