Продать бизнес, переделать собственную дачу в приют, терпеть угрозы – всё это будни волонтёра, подчинившего свою жизнь спасению диких животных.
Мы часто видим в соцсетях новости о сбитых лосятах, замерзавшем в центре пруда лебеде, обессиленных диких зверях, вышедших к людям и получивших травмы. И спасением, и реабилитацией их занимаются волонтёры Центра «Пин и Пуф». Наверняка вы слышали это название. Но как живёт единственный в Башкирии Центр реабилитации диких животных?
Хватает ли ресурсов, помогает ли государство, с чего всё начиналось и что существование центра смогло изменить? Мы поговорили с Дмитрием Стрельниковым, который создал «Пин и Пуф» и руководит им по сей день. Он поведал нам много уникальной информации, что ранее не появлялась в СМИ.
Превратить дачу в приют
Ехать за Дмитрием пришлось недалеко – главная площадка Центра находится под Уфой, в деревне Осоргино. В конце одной из улиц я увидел огороженный участок, на нём располагался видавший виды дом и еще несколько построек для животных. Территория была завалена строительными материалами – оказалось, сейчас Дмитрий пытается до зимы успеть возвести птичий вольер.
Дом походил на лабиринт – проходы очень узкие и завалены разными вещами, многие помещения отведены под склады, а обе комнаты на втором этаже переделаны под вольеры. По словам Дмитрия, раньше это был его частный дом, в котором текла совершенно обычная загородная жизнь. Но забота о животных занимала все больше места во всех смыслах – комната за комнатой переделывались под новые нужды.
В Центре содержатся самые разные дикие животные: орлы-могильники, орлан-белохвост, лебедь, утка, ежики, енот и енотовидная собака, лисенок. Ко всем зверятам Дмитрий относится как к детям – с подобающей лаской и заботой.
Все травмы и заболевания животных лечат, после чего особи возвращаются в естественную среду обитания. Но есть и случаи, когда вернуть их невозможно – например, птица потеряла способность к полету. «Тогда мы становимся для них пожизненными тюремщиками, пусть и комфортными» – описывает такие ситуации руководитель Центра.
Уход за животными дается Дмитрию нелегко. Он постоянно находится в разъездах, отправляясь в разные районы Башкирии ради спасения зверей. Именно в Центр из МЧС перенаправляются звонки и сообщения от граждан о травмированных лесных обитателях.
Ни один случай Дмитрий не может проигнорировать, поэтому нагрузки в виде нуждающихся в выхаживании животных у него много. Больше этим делом в республике никто не занимается, реабилитация дикой фауны целиком лежит на плечах сотрудников этого уникального Центра.
Беспрерывная работа и два инсульта
С финансовой же стороной вопроса у организации все плохо. Когда Дмитрий начинал погружаться в зоозащитную деятельность десять лет назад, он держал прибыльный магазин автомобильных запчастей. Со временем бизнес пришлось продать, так как он отнимал время, все больше уходившее на спасение зверей. Зарождающийся Центр тогда жил на вырученные с продажи деньги.
Помимо хлопот с животными, Дмитрий постоянно занимается работами по вызову. То он откачивает колодцы, то взбирается на столбы для электрических проводов. Это позволяет ему хоть как-то финансово справляться с огромным количеством долгов по Центру, в том числе с задолженностями за лечение животных из ветеринарной клиники. Не спасают и пожертвования – в среднем в месяц неравнодушные граждане отправляют около пяти тысяч рублей.
По признанию Дмитрия, за последние шесть лет у него не было ни одного выходного. Напряженная работа подорвала его здоровье – за это время он поседел и пережил два инсульта. После первого приступа он временно ослеп, а после второго – частично лишился кратковременной памяти.
Свое положение, Дмитрий описал так:
– Денег давно уже не хватает, мы каждый день на грани фола. Когда надзорные органы приезжали к нам с проверкой, то удивлялись: «Господи, да как вы живете то?» Я ответил: «Никак, мы выживаем».
«Ты думаешь, Мавлиев хоть раз сказал мне спасибо?»
А что насчет государства? Помогает ли оно финансово, да и знает ли о Центре вовсе? Как выяснилось по ходу диалога, отношения у Дмитрия с представителями власти складывались по-разному.Сразу стоит отметить, что денег от государства команда не получает. Дмитрий пару раз пытался записаться на прием к мэру Уфы Ратмиру Мавлиеву, но тот всегда был занят.
– Я вывез из Уфы пять тысяч животных. Ты думаешь, Мавлиев хоть раз мне хотя бы позвонил, спасибо сказал? Может, приехал, денег выделил? – рассказывает Дмитрий.
Также в разговоре руководитель Центра вспомнил об одном своем старом проекте, на который он потратил 8 миллионов рублей из личных средств. Речь идет об интернет-площадке «Дом хвосту» – с функционалом бесплатного пристраивания животных и единой базой ветеринарного состояния. По словам Дмитрия, администрация Уфы лишь раз осветила проект, и больше к этому ресурсу не возвращалась.
По словам Дмитрия, гранты зоозащитникам все-таки выделяются, но это становится почвой для коррупции. Руководитель Центра рассказал историю о том, как один благотворительный фонд, ранее якобы занимавшийся собачьим приютом, получил грант на бесплатную стерилизацию и кастрацию. Учредителем же ветеринарной клиники, где фонд проводит стерилизацию, является секретарь депутата Курултая Башкирии, что наводит на определенные подозрения.
– Есть люди, которые занимаются делом достойно, но они достаточно не финансируются. К примеру, конюшни «Садко» в Уфе, где содержатся доживающие лошади и собаки. Хозяином является Гурьев. Это, между прочим, бывший высокопоставленный сотрудник Следкома Башкирии. Сейчас он – заместитель председателя комитета по судебным вопросам Курултая. Всю депутатскую зарплату и прокурорскую пенсию он тратит на животных. И самое интересное – когда ты приходишь в эту конюшню, то видишь, как Гурьев лично там работает, перекидывает навоз в сарае. Близко не подумаешь, кто он такой. И этот человек получает какие-то смешные суммы на грантах. Все-таки есть у нас люди, пытающиеся что-то сделать – они не шумят, не бунтуют, просто пытаются.
Сотрудничество с «федералами»
В начале разговора Дмитрий неоднократно говорил о «кураторах». Как оказалось, речь идет о людях из Росприроднадзора, что в случае «наездов» защищают Дмитрия, и с которыми команда Центра реабилитации обменивается информацией. В поле внимания надзорного органа волонтеры попали, когда стали выхаживать краснокнижных животных.
Первым таким животным стал лебедь редкого вида. Дмитрий нашел птицу в ужасном состоянии, с простреленным крылом. Понимая серьезность ситуации, он позвонил в нужное ведомство, но с людьми оттуда состоялся неприятный разговор:
– По телефону мне сказали, что это естественный отбор, ничего страшного. Я говорю: «Простреленное крыло – это естественный отбор? Два самца бабу не поделили и на дуэли друг друга расстреляли, правильно понимаю?» Внятно мне ничего не ответили. Я спрашиваю о том, куда нужно везти птицу и какие действия предпринимать. Мне ответили, мол, просто в лесу оставьте – и все. Пришлось самому выхаживать и отпускать.
За лебедем последовало еще несколько случаев помощи краснокнижным животным. Это и привлекло внимание Росприроднадзора.
В один день к команде пришли «федералы». Они сказали, что деятельность Центра заслуживает похвалы, но закон она все равно преступает – речь шла об уголовной ответственности. Пришлось сдать надзорному органу ксерокопии паспортов. Дмитрий думал, что по итогу на кого-нибудь из сотрудников Центра повесят «административку», и на этом все закончится. Но реальный исход событий его поразил.
Через несколько дней Дмитрия вызвали в Росприроднадзор. Сотрудник положил на стол перед ним удостоверения общественных инспекторов на всех членов команды. «Занимайтесь тем, чем занимались, но теперь предоставляйте отчеты. Забрали животное – сообщайте, умерло что-то – сообщайте». Так Центр и стал работать на надзорное ведомство. Это был первый случай сотрудничества такого рода во всей России.
Война с контрабандой
Исполняя свои обязанности общественного инспектора Росприроднадзора, Дмитрий не раз попадал в разного рода передряги. Он рассказал нам одну историю, проливающую свет на неожиданные опасности в области защиты природы. Ранее этот резонансный случай упоминался в СМИ – но в искаженном виде.
Началось все с того, как несколько лет назад кураторы Центра сообщили волонтерам, что в интернете всплыли объявления о продаже львенка в Башкирии. Дмитрий и «надзорщики» решили встретиться с этим человеком под предлогом покупки.
Продавец сначала согласился на встречу, но затем несколько раз переносил ее. В четвертый раз по телефону он напрямую сказал: «Я знаю, что вы едете с контрольной закупкой». На это Дмитрий ответил: «Мы все равно тебя найдем. Давай лучше встретимся и осмотрим львенка».
В назначенном месте руководитель Центра встретил трех человек, среди них был не только продавец, но и сотрудник МВД. Между сторонами завязалась словесная перепалка.
Ошибка продавцов заключалась в том, что один из них время от времени отходил поговорить с кем-то по телефону. В этом месте гуляла сотрудница Центра, не вызывавшая подозрений из-за очень юной внешности. Она услышала, что у этих людей на продажу есть еще несколько львят. Дмитрий быстро смекнул – значит, они держат еще и львицу.
«Давай, друг. Мы все равно не дадим тебе выехать из Башкирии. Либо отдаешь львицу, либо создаем друг другу проблемы» – обратился к продавцу зоозащитник. Слова подействовали, и зверя передали в Центр. Львицу вылечили и увезли под конвоем в Москву, в парк-приют «Земля Прайда».
«У тебя крайний дом в деревне – ты уверен, что не хочешь встретиться?»
Параллельно лечению странные люди стали требовать от руководителя Центра отдать им львицу. Сначала зоозащитник отказывался, но затем ему сказали: «У тебя крайний дом в деревне – ты уверен, что не хочешь встретиться?» Как оказалось, это были представители криминального мира. Росприроднадзор же приказал соглашаться на любые предложения – ради раскрытия всей цепочки.
Встреча была назначена в одном уфимском кафетерии, принадлежавшем криминальному авторитету. Там переговорщик предъявил Дмитрию – «Ты заработал миллион рублей на сборе для лечения, потом продал львицу и кинул человека». На это зоозащитник показал историю денежных переводов на своем телефоне, где было видно, что на лечение было собрано всего 11 тысяч рублей из 16.
Переговорщик посмотрел в телефон, вышел на улицу и увидел, на чем Дмитрий приехал. Вызвавшему его на разговор человеку он сказал: «Ты в своем уме? И это коммерсы, заработавшие на львице? Разговор закрыт».
Через какое-то время стали поступать претензии уже иного характера. В дело вступили другие «решалы», открыто угрожавшие Дмитрию и его знакомым. С этого момента зоозащитник обратился уже к вышестоящим надзорным органам. В конфликт вмешались силовики и закрыли все вопросы. Вспоминая эту историю, Дмитрий поделился подробностями:
– А тут все еще было неясно. Львица стоит сто тысяч рублей, но подтягиваются люди, которых просто в гости пригласить стоит полтора миллиона. То есть – несоизмеримые цены. Позже выяснилось, что не все так просто с этой львицей. Через Башкирию была налажена целая цепочка контрабанды. Через нас везут запрещенных к обороту животных на оренбургскую границу. Там провозят в Казахстан, в Казахстане переоформляют документы и везут в Эмираты и в Дубай.
Через несколько месяцев аналогичные ситуации всплыли в других регионах. То есть, ФСБ-шники останавливают легковушки, а там – тигры и львята. А история везде одинаковая. «Купил в Чечне, везу в зоопарк». Когда начали копать цепочку, то все концы ушли на СВО.
Таких историй у Дмитрия много, но, как он сам сказал, «99% информации о нашей деятельности в сеть не попадает. Об этом мы отчитываемся только Росприроднадзору».
“Моя задача, пока я жив – успеть поменять ситуацию”. Вместо вывода
Так и выходит, что общественно важная, изнуряющая и даже опасная деятельность Дмитрия остается без внимания со стороны общества и государства. И тем не менее – именно с таким бременем этот человек чувствует себя спокойно, просто делая изо дня в день то, что от него требуется.
– Я живу здесь и сейчас. Моя задача пока я жив – успеть поменять ситуацию. Сейчас из-за существования Центра уже сильно изменилась ситуация. Во-первых, животных на дороге уже не добивают. Во-вторых, уже появилось чёткое понимание, что можно их спасать, что есть такие возможности. Моя задача не в том, чтобы распиарить свой Центр. Мне вообще насрать, если меня через пару лет забудут. Но если при этом останется несколько учреждений аналогичного типа – это будет идеально.
Читайте также
- В Башкирии урезали бюджет на отлов бездомных животных- «У меня Мавлиев с куницей ассоциируется теперь». Как мэр Уфы создает пушистый бренд города